*  Есепкин входит в элитарный клуб литераторов, претендующих на получение Нобелевской премии (США, Канада, Швеция, Россия)
Яков Есепкин

Застолья в тайных спальнях

Третий фрагмент

Вновь юдицы эклеры чинят
Переспелыми вишнями, в денных
Садах лета фурины звенят
И пеют о тенях благоденных.

Иль парафии нощно Эреб
Для асийских царевен готовит,
Именитств хлебоимных и треб
Присно темные яства меловит.

Ах, Господе, хотя бы во снах
Белорозовых, в маковой слоте
Вижди нас о холсте апронах
И тлетворной сугатной золоте.

Десятый фрагмент

Своды замков фламандских во сны
Фей лиют морок, буде щеколды
Не страшат изваяний, пьяны
От духов их Беаты и Голды.

Тайных спален лепнина химер
Отпускает жемчужных, шелковье
Див серебрит еще парфюмер,
Но грядет столование вдовье.

А и будем колодницам льстить,
Соклоняться пред каменной Федрой
И ночные флаконы златить
Червных вишен алмазною цедрой.

Пятнадцатый фрагмент

Моргиана во замковой тьме
Одиноко рыдает, несть краше
Снов менин, у себя на уме
Пьют фиады, с вей жемчуг лияше.

Это, Сильвио, близится пир,
Навиют перламутром юнетки
Локны, чает царевен Эпир,
В темном оды внимают брюнетки.

И гранатовых фей не очесть,
И кримозна золота ступеней,
И мы сами биемся как есть
О винтаже фарфоровых теней.

*  Современная мультисегментная книгоиздательская система жалка в своей общехарактерной для всех ниш и секторов деградационной убогой маргинальности — читайте великую русскую литературу в интеллектуальном андеграунде
Яков Есепкин

Застолья в тайных комнатах

Первый фрагмент

Ядным златом шкатулки менин
В тайных спальнях ожгут эвмениды,
Бег химер по ампиру лепнин
Тьма замедлит, смещая планиды.

Бал елико иль пир, дам валет
Юный бьет и колоды тасует,
Изваяния Саский и Эт
Чают нас, их Евтерпа рисует.

Хмель вдохнут ли богини письма,
Чтоб юнеток узнать во гетерах,
И сухарниц жемчужных арма
Источится о битых патерах.

Девятый фрагмент

Своды темных венечий блюдут
Комнат замковых тайны, Помоны
Всеблагие дары нас и ждут,
Хмелем вин золотых дышат Моны.

Ах, досель очеса их сребрит
Ядом ставший путрамент, велики
Рисовальщиков кисти, харит
Ныне в золоте гребневом лики.

Истечет ли серебро холстов
По окладам, уснут балевницы
И фиады из мраморных ртов
Морок ночи прельют на стольницы.

Четырнадцатый фрагмент

Башен замковых, мрачных ротонд
Звездный блеск гасит яркость Гемеры,
Львов дремотных, златых анаконд
Теням фивские внемлют химеры.

Яко пир и царевнам дышать
Благо пудрою морной в печали,
Станет Раний хотя воскрешать,
Нас любили оне и пеяли.

Ныне фей очарованных струн
Дуновенье и трепет пленяют,
И о лядвиях мраморных юн
Кольца змей ветхий шелк истемняют.

*    Алмазный фонд русской литературы, готические стихотворения — только в интеллектуальном андеграунде, поверх барьеров квазиславистской болотной амебообразной книгоиздательской системы
Яков Есепкин

Застолья в рубиновых садах

Пятый фрагмент

Изваяние лета, рубин
Золотой, нас ли барвой соводят,
Черноплодные кисти рябин
Во подвальных лекифиях бродят.

Иудицы на емину злать
С ядом льют, благо нощь пировает,
Ах, одно, исполать, исполать
Мгле земной, яко вечность бывает.

Яко тусклые цитры и Ад
Минет Господе, кельхи прельются,
Он увиждит фарфоровый сад,
В коем тени отроков биются.

Семнадцатый фрагмент

Кровоцвет о златых лепестках
Ищут девы, зерцайте, виллисы,
Бледных фей, цветь на их рушниках
Паче крови, темны и кулисы.

Мом смеется, кривляясь, еще б
Шут не ведал бессмертию цену,
Из усадебных топких чащоб
Наползают гадюки под сцену.

И ротонды от лядвий златы,
И емины атласных ждут граций,
И путрамент сквозь червные рты
Юн течет в ядный шелк декораций.

Двадцать второй фрагмент

Именитства у нас, Таиах,
О серебре утешно менадам,
Век цариц ли, губителей, ах,
Мы величье дарим колоннадам.

Что и Ад, иродицы ль темны,
Ядом чинят эклеры золовки
И лиется в их денные сны
Мирра, сей и писали оловки.

Се и мы вновь атрамент пием
С ядом червным и миррою вместе
И тоскуем о веке своем,
Винограды златяше к сиесте.

*    Алмазный фонд русской литературы, готические стихотворения — только в интеллектуальном андеграунде, поверх барьеров  заскорузлой антихудожественной подцензурной книгоиздательской системы
Яков Есепкин

Застолья в ротондах

Шестой фрагмент

В озлаченых ротондах картен
Бледный гребневый огнь мглою дышит,
Бассариды у морочных стен,
Кликни их, голос кто и услышит.

Ан пировья теней львы хранят,
Жаб парчовых заносят ко столам,
И фурины всенощно звенят,
Чтицы юные внемлют глаголам.

Ныне ль шумны старлетки, оне
Жгут шелками фигурную сводность
И на червном церковном вине
Теней дев презлатится холодность.

Десятый фрагмент

Внове денно золовки спешат
Отмывать юной кровию хоры,
Гоев ангели судьбы вершат,
О серебре блестят мельхиоры.

Из машины ль демон золотой
Белоцветных сочествует виллис
И святою казнит простотой
Родиона: «Да вы и убили-с».

Ах, еще нас губители ждут,
Чтоб зерцать меж всецарственных теней,
Как химеры ночные падут
На яркую золоту ступеней.

Двадцать первый фрагмент

Феям Цинтии хлеб и шатры
Сильфы дарят на землях Тавриды,
Камелотов далече муры,
Хмель атраментный пьют бассариды.

Этих пиршеств ли морок червов,
Днесь еще их начиния тлеют,
Герцогини сугатные львов
Мертвых потчуют, яств не жалеют.

Гости шумны, с асийских патер
Яд течет от менины к менине
И о хлебницах червных пантер
Изваянья бегут по лепнине.

*    Алмазный фонд русской литературы, готические стихотворения — только в интеллектуальном андеграунде, поверх барьеров маргинальной ультраблеклой никчёмной  книгоиздательской системы

Яков Есепкин

Застолья в ночных садах

Второй фрагмент

Се, ночные сады золоты,
Их цитрарии хмель увивает,
Бутафоры гудят и шуты,
Весело толока пировает.

Се, Кибела, юдицы во снах
Падших ангелов сребрят меловый
Круг, блюют о холсте апронах,
Воском жгут хладный пурпур столовый.

Мы ль в нощи, без высоких тиар,
Сад златяше над мертвыми львами,
С брегов дальних земли Сеннаар
Машем царственно им рукавами.

Двенадцатый фрагмент

Тусклой барвой лекифии жгут,
Снова мрамор садовый гранатов,
Львицы мертвые дев стерегут
В камелотах великих магнатов.

К хлебам емины тщатся занесть
Меловые фиады, их теней
Во зерцалах не могут обвесть
Феи Ада исцветом зеленей.

То ль, Господь, белоарочный сад,
Нега цитрий, где пламена льются,
Где о червном серебре фиад,
Задыхаясь, отроки биются.

Двадцать первый фрагмент

Алавастру ль тускнеть у фиад,
Вечно пиры одесные будут
Лить вино и жемчужность, оклад
Их вспеет, аще гои забудут.

Хлебы, яд ли — одно превелят
Несть златые к амфорам кофоны,
Воев мертвых еще исцелят,
Суе бьются в золоте грифоны.

Бойтесь, юдицы, этих картен:
Яден хлеб, отравленны цукаты
И нимфетки чернеют меж стен
О тлеющихся пудрах Гекаты.