Тополиный пух,
Лёгок, бел и сух,
Стелется июньскою позёмкой.
Словно нас зима
В гости позвала,
О себе напоминая тонко.

Ах, зима, постой!
В стужу за собой
Не мани нас бутафорским снегом.
Нам июнь милей
Песенкой дождей,
Басом грома, рыкающим с неба.

Летние дожди
Радугу зажгли,
В воздухе разлив парфюм озона.
Небо, как магнит,
Душу ввысь манит,
И она парит в нём невесомо.

Пар идёт от луж.
С веток хлещет душ.
Затихая, гром вдали грохочет.
Лик явив в анфас,
Солнце щурит глаз
И, лукаво подмигнув, хохочет.

Горячий жеребец. Наездник. Стремя.
От старта к финишу стремится время.
Пришпоривать не стоит. Подгонять.
Да и удилами бег время не унять.

Прошлого нет. Мгновенье настоящее,
С секундой каждой в будущее уходящее.
Снопами искры высекая, цокая копытами,
Время бежит в просторы не открытые.

Бежит. Бежит. Наездники меняются.
Горящим пламенем по ветру грива развевается.
Горячий жеребец. Наездник. Стремя.
От старта к финишу стремится НАШЕ время.

16.07.2006 год.

В небе облака, слегка, синеву туманят.
Хочется мне вверх, пока романтика манит.
Полетел бы птичкой малой, иль орлом пикировал.
Взлетел и Бога попросил, что бы нас помиловал.
Но пока судьба-индейка к земле прижимает.
Жизнь не рубль, а копейка. Ценности не знает.
Бог не слышит? Или мы глухи к его советам?
Сатана же той порой сулит не жизнь — конфету:
«Обманывай, обирай,
Глумись или убивай.
Раздевайся, развращайся,
Людской кровью умывайся.
»Мерина" купи коня.
Что ни слово — «хрен» да «бля».
Слабый если — умирай.
В суе Бога вспоминай…
В небе туча облака между тем сменила.
Вверх не хочется, пока, чтоб молнией убило.
Прижимаюсь я к земле и ползу змеею,
Мало кто в грозу идет с открытой головою.
И судьба-злодейка нас не милует, не жалует.
Только сильных анаконд и удавов балует.
Крыльев за моей спиной нету и в помине…
Но Богу верить хочется, а не Сатанине.
Не хочу я обирать,
Глумиться или убивать.
Раздеваться не хочу!
Я Душою ввысь лечу.
Хоть и езжу по дорогам — Чист перед Христосом, Богом.
Жаль что в Рай не попаду — «Крылья» подпалил в Аду.
В небе тучи. Ураган по земле «Бушует».
Сатана это? Иль Бог от гнева лютует?
На вопрос сей непростой не найду ответа.
Толь высокий лоб пустой? Толь Душа не эта?
Толи враг судьбою нашей нагло управляет?
Только как подрезать крылья у Души не знает?
Не летаю на яву я — полетаю хоть во сне.
Но «не в жизнь» жизнь не отдам я злому Сатане…
Постой друг. Не суетись.
В Душе Богу помолись.
С детства трепетна Душа.
Не от Бога анаша,
Истины ведь нет в вине.
Свет появится в окне.
Истина она одна — Богом жизнь лишь раз дана…

06.11.2004 г.
Москва

Шёлковая ночь укрывает шалью,
Греет нежно плечи странная прохлада,
В небе чёрном дым белою эмалью
Заструил и лёг на полотно услады
Ищущих себя, ценящих свободу,
Растворённых в ней, движимых загадкой,
В небе сотни глаз, губ и лиц-народа,
Звёздами надежд любуются украдкой.

На бумаге перо оставляет таинственный след,
Целиком лист исписан чернилами в черных тонах,
От вечерней прохлады спасаюсь, укутавшись в плед,
Наблюдая, как небо затягивает все в облаках.

Мне не спится, но я не пытаюсь хоть как-то заснуть,
Знаю, что ты сегодня опять со мной будешь во сне,
А на утро мираж, растворившийся твой, захочу я вернуть,
Чтобы за руки взяв и обняв вновь прижаться к тебе.

Ты не знаешь, какая боль страшная в сердце живет,
Просто я ее в сердце упрятал за толстый засов,
Притаившись, она с нетерпением сумерек ждет,
Когда можно вонзить острый нож среди призрачных снов.

Сердцу легче, когда разделить могу чувства с листом,
Спрятать душу свою в бесконечном потоке стихов,
Может быть, к тебе ветер однажды заглянет в окно
И сквозь сладкий сон строки тебе напоет про любовь…

Сколько раз, ангел мой, я тебя провожал,
Сколько раз говорили мы нежные речи,
Всеми клетками бусинку я обожал,
Как безумец на крыльях парил сутки эти.

Я во взгляде твоем для себя обрел рай,
В нем готов был навечно с тобою остаться,
Вечностью мне на миг показался тот край,
Где два сердца ночами мечтали о счастье.

Но однажды твоя вдруг захлопнулась дверь,
Наша чаша с вселенской любовью разбилась,
Я поверить не мог, что внезапно теперь
Моя жизнь без тебя в сплошной ад превратилась.

Мы на разных с тобою живем берегах,
И мосты двух сердец уже канули в лету,
Но, по-прежнему, ты в моих мыслях и снах,
Где тебе я пою о любви песню эту.

До капли выпито вино — Опустошение Души…
Но жизнь еще крутит кино
Пародией, что не смешит...

Я — да не против. Я — только «за».
Не стану исподволь. Лучше — в глаза.
Я — за то, чтобы мирно жили.
С нашими соседями — дружили.

Горбушкой хлеба всегда делился,
На «нерусских» — да не косился!
Но ведь домой приглашенный народ
Не заявляет: «Хозяин — урод».

Не лезет нагло к жене в постель,
Каждый закроет пред хамом дверь.
Ведь так не входят, извольте право,
В чужой монастырь — со своим уставом.

Лица, лица, «кавказские» лица — Плачет и стонет от вас Столица.
С засильем русские не сражаются
И вырождаются, и вырождаются.
Лица, лица, «кавказские» лица — Заполонили нашу Столицу.
За взятки правители унижаются,
Засилье «кавказцев» продолжается.

Но я — против. За тех не «за»,
Кто льет нас помоями за глаза.
Кто мило в лицо нам улыбается,
А за спиной кинжалом играется.

Кто приехал к нам «как в гости»,
Но смотрит в спины нам со злостью,
Режет по горлу, взрывает в метро.
Ты «ксенофоб» — нас пальцем не тронь.

У кого «кавказский» менталитет — Друг друга уважают — русского НЕТ.
Потому, что «Вася» — «Иван-дурак»,
Землю свою не бережет никак.

Лица, лица, «кавказские» лица — Плачет и стонет от вас Столица.
С засильем русские не сражаются
И вырождаются, и вырождаются.
Лица, лица, «кавказские» лица — Заполонили нашу Столицу.
За взятки правители унижаются,
Засилье «кавказцев» продолжается.

«Дорогие» наши правители.
«Уважаемые» расхитители.
Демократы. Единороссы.
Депутаты и их боссы.

Посмотрите что происходит.
Как из России жизнь уходит.
С каждым качком украденной нефти.
Как грабят нас и те и эти.

Доиграетесь. Взрыва дождетесь.
Всех не посадите. Обожжетесь.
Русский ведь долго запрягает…
С Душой бунтует, когда обижают.

Лица, лица, «кавказские» лица — Плачет и стонет от вас Столица.
С засильем русские не сражаются
И вырождаются, и вырождаются.
Лица, лица, «кавказские» лица — Заполонили нашу Столицу.
За взятки правители унижаются,
Засилье «кавказцев» продолжается…

(Лица, лица, «кавказские лица»…
Лица, лица, «русские лица»…
Лица, лица, «казахские лица»…
Лица, лица, «таджикские лица»…
Лица, лица, «узбекские лица»…
и т.д.
не пора ли объединится?
Пусть улыбнется и скажет Мэр:
«Москва — столица СССР...)

Деяния наши бесплодны «Бандерлоги»!!!
«Медведъ», что спрятался в берлоге — Всем заявил (минуя «бля»)
Из стен двуглавого Кремля…

(«Кикимор» с темной подноготной,
Собрал на площади Болотной,
одел в одежды «позитив» — Вы есть никто. Презерватив.)

Мы ждем на кухнях, на работе — Где мы НИКТО, при их «заботе».
Тем боле не найдем «концов»
Там где присутствует Немцов…

(«Что делать?» Как нам с этим быть?
Переживать?.. Да просто — ЖИТЬ!!!
Рожать детей. Счастье — СЧАСТЛИВО
Без этих концептратиптивов...)

журчит вода по камням ручейка…
она бежит, бежит, бежит туда,
где в море бродит за волной волна,
и где я счастлива была.

возьми меня с собой лесной ручей,
туда, где чувства жарче и острей.
беги быстрей среди сырых камней.
и будь отважней и сильней.

пробейся к морю через мхи и лёд.
беги вперёд, вперёд, вперёд, вперёд.
будь чист и смел, собою горд.
и тебя море позовёт.

там жизнь, как искры жаркого костра.
моя душа спешит, спешит туда.
но путь-дорога очень уж крута.
неси, неси меня вода.

мы доберёмся до крутой волны.
на это силы богом нам даны.
а мы надеждой этою полны.
и только вместе мы сильны.