Я верю: я любима, для сердца нужно верить,
Нет! Милый мой не может лицемерить!
Все вроде не притворно в нем: желание, горячий жар,
Стыдливость робкая, как бесценный дар.
В одежде, разговорах-приятная небрежность,
И в ласковых словах младенческая нежность.
Поэтому я верю и люблю, поэтому с собой не спорю.
И коль сама себя я обману, то знайте -этого не скрою!

Судьба так попросту по жизни нас не раскидала,
она в подарок нам дала желанье.
Кому-то быть примером идеала,
кому-то незаметное существование.
Тем, кому дано судьбой блистать проходят по возвышенному подиуму
Взирая свысока на тех, кто смог свой образ обменять
на горькие моменты подражания.
В мире, где нету места таковым,
там, где есть свои законы выживания
путь выбранный тернистым будет, непростым
в конце которого одно разочерование.

Я понял как больно
Мне теперь без тебя
И сердце довольно
Что теперь нет огня
И катятся слезы
И прям на асфальт
И только мелкие звезды
Кричат «Виноват»

человек зашёл опасный…
взгляд тяжёлый, злобный, красный.
он границ ни в чём не знает-
он главенствовать мечтает.

половых полно гормонов…
он из тех «тестостеронов»,
что скорей пойдут на плаху,
чем покажут спину страху.

«бедный малый» плохо кончит-
друг, такой же, ножик точит.
вот бы в дело молодца!
постоял бы за отца,

и за деда, и за мать,
смог врагов бы наказать.
а он водкой силу глушит
и чужое дело рушит.

мы не имели права на ошибку-
за нами были сёла, города…
мы позабыли девичью улыбку,
но гОловы не склоним никогда.

и пусть свинцовый дождь не затихает,
и рвутся бомбы, ведь идёт война,
любой из нас, теперь уж, твёрдо знает,
что скоро, скоро кончится она.

4 года грязь и вонь окопов…
4 года страха и борьбы…
эх! отдохнуть бы нам совсем немного
и попросить удачи у судьбы.

как хочется услышать гром салюта…
он возвестит, что кончилась война.
и, ведь, наступит первая минута
совсем, совсем другого бытия!

Утро запахом пряника ворвалось.
В сердце.
В это хрупкое тельце.
Шорох ресниц,
Пение птиц — Все это как во сне…
Ты во мне…
И рвется сквозь клетки,
Сосудные ветки,
Запах твоей любви…
Открывая глаза,
Я падаю вниз…
И лица твоего эскиз
Тает на потолке…
Шёпотом мягким
Подушка помнётся…
Луч улыбнется,
Скользя по щеке…
Боль в виске
Отчаянно трепещет…
Тараканы в голове рукоплещут…
Приди,
Прилети ко мне!
Прикоснись губами
К родинке на спине…
Сожги моё сердце
Касанием рук!
Прерви его стук…
Повесь, как брелок
На ключи свои.
Забери волненье в крови.
Приручи.
Поцелуй.
Обними.

Я шла в объятьях солнечного света,
Словно тень, угасшая в свой час,
И лишь тонкий, сладкий запах ветра
Может мне позволить жить для вас.

Я шла, закрыв глаза свои от солнца,
Будто свет мне больно режет мозг.
Я боюсь, что неожиданно возьмется
Ниоткуда радуга из звезд.

Синее море лопочет,
Гальку бросая на брег.
Ветер травинки щекочет,
Чайки кричат в синеве...

Помнишь, давно это было,
Здесь мы ходили с тобой,
А там, в вековом тумане
Скалы уходят на дно...

Бриз обдувал наши лица,
Был очень тихий прибой,
Камушки в море шуршали
Как это было давно...

Помнишь, тогда мы бродили
По склонам крутых холмов
Горы спускались в долину,
В долину ярких цветов...

Теперь я хожу один здесь
Бриз дует в лицо лишь мне,
Грустно бродить по долине
Когда тебя рядом нет...

Но все-таки я надеюсь
Что будем мы вместе вновь
Мы будем бродить по долине
Долине ярких цветов...

Пишу я черной ручкой любви
Все потому, что я тебя люблю,
Но только я прошу тебя прости,
Что о любви другому говорю

Я о любви хотела позабыть,
Но не смогла другого полюбить
Сейчас с другим, но знай, я говорю,
Тебя я сильно очень все люблю

Выловил я из фаянса ее и в стиралку закинул.
Шесть мерных ложек — в кювет свежести Альп… лучше — семь.
Клавишу темпа вдавил,- довольно шестьсот оборотов.
Строго по стрелке часов – стирки сценарий готов.

Кран для воды открыл, воткнул я штекер в розетку.
Круглой дверкой вновь – щелк, клавишу – «включ». Понеслось.
Вспыхнул красный зрачок. Загудела, проснувшись, стиралка,
Хоботом стала трясти, воду вбирая в себя.

Ждал я стирки конца, в «Апокалипсис» взгляд погружая.
Там все тот же расклад: голос кошмары вскрывал.
Всадник на бледном коне,- задрожала стиралка – в отжиме.
Вскрыли шестую печать,- смолкла стиралка тогда.

Выдернув шнур из розетки, открыл я круглую дверку.
Руку скорей – в барабан. Вынул и горько вздохнул,-
Свежесть альпийская – мимо, — все осталось, как было.
Бросил обратно в фаянс,- шумный поток смыл ее.