Баллады есть, которых мне не спеть
Стихи, которых мне не рассказать
И книги есть, которых не прочесть
И нищие, которым не подать.

Есть города, в которых мне не быть,
Пустыни есть, но их не перейти,
Моря, которых мне не переплыть,
Сокровища, которых не найти.

Наряды есть, которых не носить,
Высоты есть куда мне не подняться
Дворцы есть, по которым не ходить
И есть мечты, которым не сбываться…

Но песня есть, которую спою
Я в городе небесном, золотом
И стих, который Богу расскажу
Я о Христе, Спасителе моём!

И в Книге Жизни имя я прочту
Которое, мне даст Великий Бог
Сокровища небесные найду
Переступлю лишь вечности порог!

По морю я хрустальному пройду
И встречу всех, кто был духовно нищим
К Престолу Славы тихо подойду
И Бог Отец венец подарит жизни!

Мой город будет выше всех других
А море будет – нету его чище
Одежды будут краше дорогих
Из света, славы нет цены их выше!

Я счастье только там найду своё
И стану я богаче всех живущих
Ведь Сам Христос – сокровище моё!
А мой Отец – Великий, Всемогущий!

В луга, в луга,
Забыть печали,
Там пахнут свежие стога
И манят дали,
Там росы чистые и свет,
Парит там ангел над цветами,
Там, в травах, скину пару лет,
Там ночь потрогаю руками,
Там я найду себе приют,
Там в стог прилягу у дороги,
Пусть дождь и ветер травы мнут
И совы ухают в тревоге,
А утром ранним, в час хмельной,
Пойду я лугом, напрямую,
Там церковь встала над рекой,
Я помолюсь за Русь Святую.

Автор Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...

Художник Мирослава Костина

Сияло солнце нестерпимо ярко,
Ползло за шторы, и слепя глаза
Звало гулять на улицу, но жалко
Я на работе и уйти нельзя.

И день покрывшись черной сажей,
В болото, в потроха бумаг
Загнал меня, чтоб я уставший
Не знал, что за окном весна.
Что небо синевой бескрайней
Безоблачно и дышит красотой,
И воздух свеж и ветер шепчет тайны
О том, что ты так хороша собой...,
Украсив щеки россыпью веснушек
Идешь к реке в компании подружки.

Глава II. Императорский Царскосельский Лицей

Часть 13

Но, вот настал конец забавам
И в прошлое ушел покой.
А впереди с грядущей славой
Был путь, начертанный судьбой.
С надеждой, верой и тревогой
Шагнул с домашнего порога
В лицей, свободно и шутя,
Уже подросток, не дитя.
В те дни, веселых и счастливых,
Когда над девственной душой
Витал дух вольности святой,
Соединил сердца строптивых,
В союз восторженных друзей,
В России созданный лицей.

Часть 14

Науки, умными речами,
Профессора вливали в грудь
И, словно, звездными лучами
Им озаряли светлый путь.
В живых беседах, в жарких спорах,
При откровенных разговорах,
Шло воспитание основ
В свободомыслии умов.
Здесь жажду творчества умело,
Среду лицейских мудрецов,
Стихами прадедов, отцов,
Наставники питали смело.
Они учили их читать,
Свободно мыслить и писать.

Часть 15. Волнение страстей

Для юношей досуг не бремя.
И в увлечениях игрой,
В проказах находили время
Шалить с девицами порой.
Здесь вспоминается курьезный,
Забавный случай, но серьезный
Из жизни юношеских лет,
Когда ошибочно поэт,
Стремясь к Наташе, возбужденный,
Княжну Волконскую обнял
И жарко даму целовал,
В своем предмете убежденный.
Об этом государь узнал.
Его простил, не наказал.

Часть 16

Вернемся к дням, когда в Лицее
Поэт науки постигал.
Не Цицерона — Апулея
Труды усердно изучал.
В часы досуга, бурных споров
И бесконечных разговоров,
Являлась муза в тишине,
Рождая строфы в голове.
Его студенческая келья
Полна беспечных шалунов,
Стихами молодых умов.
Ну, как от шумного веселья
Ту поэтическую нить
Под звон бокалов не забыть.

Часть 17. Лирическое отступление автора

Признаюсь, муза посещала
Меня не раз, наедине.
И строчки чудные шептала,
Вполне приятные душе.
Запечатлеть чреду мгновений
Спешу под властью вдохновений.
К бумаге просится перо,
Волнуя чувства заодно.
А мимолетное виденье
Прекрасных ножек и голов,
Составит строй из нежных слов,
Входящий в новое творенье,
В котором буду продолжать
Писать о дамах в двадцать пять.

Часть 18. Наталья, крепостная актриса

Поэт, с натурою беспечной,
Театр Толстого посещал
И там, впервые, страстью нежной
К одной актрисе воспылал.
И вот его воображенье
В стихах находит отраженье,
С душой влюбленной, молодой,
К Наталье, графа крепостной.
Напрасно взгляд ловил блестящий
И думал, чувство скрыто там.
Лукавым доверял слезам
И вздох ловил мимолетящий.
Но, что за польза, коль предмет
«Французу» не давал ответ.

Часть 19

«На сердце грусть забыть едва ли,
Когда Наталья в мире грез
Или в притворстве, как в печали,
Подобие увядших роз.
Как по-актерски безупречно
Скрываешь холод бессердечный.
И держишь чувства взаперти.
Скажи: как к сердцу путь найти?
Пусть нет любви ко мне, но все же,
Едва удерживаю страсть,
Теряя над собою власть.
Поверь Наталья, мне дороже
Улыбка на твоих устах,
С очарованием в глазах».

Часть 20. Юношеская любовь

Теперь других иного склада,
Букет из дам настал черед,
Где ждет читателя плеяда
И первой автор назовет
Бакунину Екатерину,
С лицом прелестным, взглядом милым.
Для Александра – идеал.
О, как к себе он привлекал!
Она училась у Брюллова.
Писала собственный портрет.
Прекрасным был и сам предмет.
Его душа хвалить готова
И за глаза, и за уста,
За то, что в помыслах чиста.

Часть 21

Она – из первых увлечений
Поэта юношеских дней.
Лицейских грез, сердец волнений
В кругу всех пушкинских друзей.
Своим лицом и дерзким взором,
Дававшим пищу разговорам,
Казалась дивным божеством.
Владела чувством и умом.
Когда являлось совершенство,
Огнем пылала в жилах кровь
И чувство нежное – любовь
Рождало томное блаженство.
Как счастлив был поэт не раз
От Катиных чудесных глаз.

Часть 22

«О, как я счастьем наслаждался,
Ее красой, пусть пять минут.
При встрече робко улыбался,
Стараясь взгляд ее вернуть.
В те дни, испытывая муки,
Забыл лицейские науки.
Казалось, что пришла любовь
Ко мне, волнуя в жилах кровь.
И милым образом смущенный,
О чувствах не сказал словами,
А только выразил стихами,
Любовью к деве вдохновленный.
Как дух безумства укротить,
Когда так хочется любить».

Часть 23. Наталья Плюскова

Теперь представим вам Плюскову,
Одну из фрейлин при дворе,
Чей образ Пушкину знакомый,
С Лицея, нравился вполне.
Но, не она была любимой.
Другая стала сердцу милой.
А как признаться ей в любви,
Когда пылает жар в крови.
Как чувства выразить словами?
Ведь знал тогда, что отрешен
От счастья множеством препон.
И все же смог сказать стихами,
Что втайне женщину любил
И всей душой боготворил.

Часть 24

Поэт хранил воспоминанье
От всех в сердечной глубине.
Не в силах высказать признанье,
Лишь поклонялся красоте.
Небесный есть тому свидетель,
Что музой славил добродетель
Царицы с родственной душой,
Благословенной и земной,
И в тоже время недоступной.
О счастье каждый день молил,
При встрече взгляд ее ловил
В той обстановке неутной.
Страсть улеглась и наш герой
В театре встретился с другой.

Пришла пора весне открыться,
Смести снега с дорог долой,
Ручьям по улицам разлиться,
Звеня, журча, струясь водой.
Набухнуть почкам на деревьях,
Подняться травам от земли,
Сердцам согреться в теплом свете,
Пьянея в сладостной любви,
Ведь от весны душа приходит
В восторг в котором счастье бродит.

И молодым вином бурлит,
Клокочет в моем сердце ново
Весны прекрасный светлый лик
И птиц веселый, бурный гомон,
Разлился в шумный перезвон,
Я в нем как облако растаяв,
Наполню легкие весной
Так, чтоб душа достигнув рая
Рванется к солнцу напрямик,
Чтоб вырвался восторга крик!

Авторское вступление
Eму талант дала природа,
А вместе с ним и жар в крови
От ганнибаловского рода,
Страданья в жизни и любви.

Наследство, что в стихах оставил
В любовной лирике поэт,
Где чувство нежное прославил,
Волнует граждан много лет.
И я, в тревоге и сомненьях,
И с поэтическим волненьем:
А будет ли читатель рад,
Когда прочтет шесть строк подряд,
И после этого представит
Прелестный пол из светских дам,
И чем закончится роман,
Откуда многое узнает
Из прошлых лет. И может вновь
В душе затеплится любовь.

Не смея граждан позабавить,
А лишь внимание привлечь,
Имею честь роман представить
И содержанием увлечь.
Поэт, «науке страсти нежной»
Учился в юности мятежной,
В пору учений и забав
Под сенью красочных дубрав.
Но, под конец, всерьез влюбился.
Пошел с Натальей под венец
С благословения небес,
На сто тринадцатой женился.
И, чтобы время зря не тратить,
Пора героев вам представить.

Глава I. Детство и юность
Часть 1. Саша Пушкин

Расскажем с самого начала,
Что в древней матушке Москве
Родился наш герой романа
В дворянской родовой семье.
Малыш рос смелым и забавным,
И темпераментным, и славным.
Любил рассказы о России
От доброй бабушки Марии,
Дворянки, тех времен, типичной,
Учившей грамоте внучат,
А с ними и крестьянских чад.
Хозяйкой слывшей энергичной.
Она несла тепло и свет,
Давала мудрый всем совет.

Часть 2. Старинная Москва

Москва в те годы, как деревня
Больших помещичьих дворов,
Разбогатевших от везенья
Екатеринских верхов.
Театр был частною забавой.
Как при царе, остались нравы
И развлечений разнобой:
Бой петухов, кулачный бой.
На праздник разные сословья,
Дань отдавая старине,
Гуляли шумно по стране.
Дворяне и простонародье
Съедали явства на столе,
Кто, сидя или на земле.

Часть 3

В столице, на Девичьем поле,
Гулянье с раннего утра,
По случаю, что на престоле
Представят нового царя.
Приезд двора – отличный повод
Для всех, кто стар и в меру молод.
В Москве любили погулять
С размахом, как умела знать.
В домах Юсуповых, Орловых
Палаты ярче и светлей
От многочисленных свечей.
Лакеи все в одеждах новых.
Гремит оркестр. И пышный бал,
Малыш, конечно, наблюдал.

Часть 4

Толпа людей нетерпелива.
В душе желанием горит-
Когда появится красивый
Екатерины фаворит.
Вот кавалькада в полном сборе
Въезжает в красочном уборе.
Орлов на статном рысаке,
На сбруе и на чепраке
Сияет золото с камнями.
Воитель храбрый, удалой,
Всей молодежи золотой.
Мундир украшен орденами.
Граф — предводитель многих лет.
Таким и знал его поэт.

Часть 5

По вечерам и на рассвете
Шестерка резвых лошадей,
Красавицу везет в карете
К одной из выбранных церквей.
Она от танцев не устала.
К обедне едет прямо с бала
В сопровождении трех слуг,
Необходимых для услуг.
Вот остановка. Наша дама,
С девичьей скромностью в очах,
Уже с молитвой на устах,
Смиренно входит в двери храма.
Таков обычай старины.
Мы соблюдать его должны.

Часть 6

К восьми годам малыш проснулся.
И в нем свершился перелом.
Он вдруг к источнику коснулся –
К энергии, что скрыта в нем.
Его недетская кипучесть
Нашла тот путь, чтобы не мучась,
Читать и сочинять стихи
Из родника его души.
Огонь поэзии от Бога
Уже не гаснул до конца,
Как гениального певца
И мастера живого слога,
Какой использовался встарь,
Вошедший в дальевский словарь.

Часть 7

Любил в захаровском селенье
Малыш бродить среди дубрав.
И размышлять в уединенье
После мальчишеских забав.
Он представлял себя героем,
Идущим в битву перед строем,
Волшебных сказок и былин,
Где побеждал лишь он один.
Ах, это русское приволье!
Так привлекает светлый взгляд,
И сердце бьется с ним так в лад,
Что замирает дух невольно.
Во власти смутных, сладких дум
Уже носился юный ум.

Часть 8. Родословная

У Пушкиных и Ганнибалов
Различный быт и кожи цвет.
В роду немало генералов,
Есть дипломаты и поэт.
Они царям служили верно,
О чем известно достоверно
На протяжении веков,
А также с бабушкиных слов.
Ее и сказки, и рассказы
Любимый внук запоминал
И с добрым чувством вспоминал
Им совершенные проказы
В далекой юности своей,
Дела, давно минувших дней.

Часть 9. Отец, Сергей Львович Пушкин

Пожалуй, что пора представить
Отца поэта тех времен.
С оценкой честной, не лукавить,
Сказать о том, каким был он.
Любезен в обществе и весел.
Друзей, знакомых круг не тесен.
Считался острым на язык
И правду молвил напрямик.
Разнообразны интересы:
Когда с души сходила грусть,
Читал Мольера наизусть.
Играл актером, ставил пьесы
Как для любителей гостей,
Так и для собственных детей.

Часть 10. Мать, Надежда Осиповна Пушкина

А, кто же дивная креолка,
Надежда Осиповна-мать?
Когда, не зная Сашку толком,
Его пыталась обуздать.
Была не в меру деспотична.
К делам хозяйским не привычна.
Могла веселой, резкой быть.
В пылу детей поколотить.
Она вращалась в светском круге,
Где по-французски говорить,
В забавах время проводить,
Обычным стало на досуге.
Что свойственно для госпожи,
Не злобной, в общем-то, души.

Часть 11. Дядя, Василий Львович Пушкин

Здесь мы отступим от сюжета
На время. И представим вам
Оригинального предмета,
Любителя не только дам.
Василий Львович, дядя Сашин.
Хоть не красив, но вид не страшен.
Начитан в меру и речист,
И как глашатай – голосист.
Был остроумным по натуре.
Карамзина любил читать.
В словах Дашкову подражать
И страстным слыл к литературе.
Таким и видится портрет
Родного дяди зрелых лет.

Часть 12. Домашние учителя

В среде домашней понемногу
Учили с детства как-нибудь,
Не утруждая, слава Богу,
Собой в познаниях блеснуть.
Из гувернеров, хоть немногих,
Учителей совсем не строгих,
Месье Шедель учил простого
Играть на картах в подкидного.
Француз Монфор, без принужденья,
Поскольку в музыке знаток,
По временам давал урок,
Не выражая сожаленья.
Русло стихами досаждал,
А прочих знаний не давал.

Никогда любить я не устану,
Высоко летящих в небе журавлей,
Даже если пьяной дрянью стану,
На несчастной Родине своей,
И наполнен тихою печалью,
В жёлтых травах в трепете стою,
И за той, неведомою далью,
Я в ладони слёзы их ловлю,
А с полей повеяло прохладой,
Первый снег до одури мне мил.
Только он не станет мне наградой,
Я друзей в дорогу проводил.

Автор: Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...
Художник: Мирослава Костина

Раньше сердце о ребра толклось без забот,
Улыбалось от счастья, не ведая горя,
От любви нежной плавилось будто бы лед,
Что в полуденный час оказался на зное.

Ныне ж ссохлась душа и уже не поет,
Не клокочет в груди и не бьётся как прежде.
Нынче пусто внутри только память скребет
По осколкам мечты и обрывкам надежды.

Каждый утренний сон болью вновь оживет,
И разбудит меня темнотой до рассвета
Чтоб хватаясь за грезы, ловил лишь песок
Пожелтевшего времени, что больше нету.

Жизнь вдруг стала пустой как в кино эпизод,
Где актеры молчат, позабыв монологи
И нелепой тоской искривив в муках рот,
Только смотрят в глаза пустотой идиотов

Ни сном, ни духом, но тобой — немного.
Не так уж мало, если рассудить,
Когда не светит больше впереди,
Когда все тоньше, нитевидней нить,

И оглушают кадры из немого:
Твой шарф, твоя танкетка… Занемог, но
Я все же жив тобою без тебя
И за тебя досматриваю в оба

Подслеповатых бутер бытия.
А по-другому столько лун не смог бы…
Ни сном, ни духом, но тобой – немного,
Чуть-чуть, чтоб необъятное объять,

Чтоб Нострадамусом вдрызг настрадаться:
Ни мальчиком, ни мужем,- мутным старцем
Вытаптываю топь веков опять…
Мой профиль прошлого ты на обоях

Оставила. Рисованный тобою,
Он врос в узор поблекший, — он теперь
Морфеяграмма, духа перебои,
Немного кто-то из моих потерь.

И вот этот день исчезает вслед за
Игристым вином и за чаем.
Вот он растворяется в тихих глазах,
На лодке ресничной качаясь.

Вот вспыхнул от люстры вечерний венец
Волос – золотая корона.
Губительны губы в шипучем вине,
Пригубленные на дорогу.