Глава 5.

Сижу на кухне. Чуть охрип.
Не дай ты Бог – то «птичий грипп».
От страха этого в поту
Себе я места не найду.

Того бы в жизнь я не простил,
Кто вирус этот запустил.
И это правда – мне не в шутку
Курицу жаль. И жалко утку.

Одну лишь птицу мне не жалко,
Которая ни шатко, валко,
Росси печень исклевала.
Ее стезя – стезя шакала.

Профессия ее – Сизиф.
Птица из Важных. Птица Гриф.
Чем хуже нам, ей это нравится,
Она от счастья «радастно скалится».

Кто нам пустил ее – не знаю.
Вот ворожу сижу, гадаю.
Похоже все же Дядя Сэм,
Под лозунгом – «Россию съем,

Коль не удастся – надкусаю,
Порву, на части разбросаю».
Народ проснись, глаза протри,
Россию рушат изнутри.

Решили мы в Астрал слетать,
Чтобы побольше разузнать
Насколько дело наше гадко,
Насколько жить в России «сладко».

Начать решили со Столицы
В образе стрижа и синицы.
А гриппа, чтоб не подхватить
Пришлось таблетки проглотить.

Неделю делали облет.
И вот примерный наш отчет:
Да! С вида все богато!
Злата здесь вложено – палата.

Каждый клочок земли забит,
Строительство вовсю кипит.
Землей торгуют с молотка.
Ворует Власть наверняка.

Каждый Префект – уездный Князь,
Дань собирает не боясь.
Чтоб с верхом не возник вопрос –
Каждый из них «единорос».

Все рынки облетать не стали.
На «Москворецком» обитали.
Всего полно. Все продается.
Но место не за рубль сдается.

Кто здесь торгует – все Носы.
Не пустят Васю за весы.
Менты, на все, прикрыв глаза,
Наращивают телеса.

Поставки фруктов с Баз идут.
Накрутки – как кому взбредут.
Никто на рынке не в накладе.
Москвич же в ценовой блокаде.

Носы – у каждого метро.
Всюду палатки и бистро.
Бабулька, ежась, с Подмосковья,
«Преступник как» стоит с морковью.

Ее гоняют и штрафуют.
Как уголовника «прессуют».
Вот это нравы! Времена…
Зачем горбатилась она?

А может быть и воевала.
Ах, если б она только знала!
Лаваш. Из курицы шашлык.
И всюду неродной язык.

Заводы, когда облетали
Те с адресами не совпали.
Мебель, рыба да солярий
Там, где «Красный Пролетарий».

Роботы в Иран ушли.
Ни одного мы не нашли.
Продали. Сдали подчистую.
Труды затрачены впустую.

АЗЛК – тот мхом зарос.
Подставили – пошел в разнос.
Землю завода поделили.
Нет «Москвича» — его убили.

Открыли филиал «Рено».
Все «зашибись». Одно лишь «но».
Ведь не завод сей филиал.
Чей не понятно капитал.

С ЗИЛом история похожа –
Разруха там «мороз по коже».
Деревья на цехах растут.
Нам делать нечего и тут.

«Орджанекидзе» бьет в набат.
И там никто не виноват.
Ну не нужны Стране заводы,
Коль заправляют ей уроды.

Не пашет уж который год
И керамический завод.
Там Пепси с Колой все скупили.
В складскую базу превратили.

Когда фашисты нас бомбили,
Заводы деды сохранили.
Отстроили. Нам в руки дали.
А мы потенциал про… продали.

Что процветает? Так посмотрим.
Продажа в розницу и оптом
Товаров Запада, Китайцев,
Японцев и Американцев.

Понятно даже и ежу,
Что там же прячут и маржу,
Те, кто всем этим заправляет.
Спросим у Грифа – их не знает?

Квартиры стоят миллионы.
Откуда взялись деньги оны?
В Москве творятся чудеса,
Всюду — строительны леса

В цене недвижимость растет.
Не остановишь цен полет.
Не для простого человека
Ее покупка, ипотека.

«Черный риэлтор» процветает.
И, не гнушаясь, убивает,
Иль отправляет в мир иной
Владельцев площади жилой,

Кто не вписался в этот строй,
Кто стар уже, иль слаб душой,
Иль водкой злоупотребляет,
Иль слабоумием страдает.

Колхозы рейдеры шерстят.
Коттеджи на костях стоят.
Всех несогласных – убивают.
Дома колхозников – сжигают.

Война Гражданская идет.
Жертва ее – простой народ.
На кладбищах мест не хватает.
И этот бизнес процветает.

Бензин уходит «на ура».
За качество стрелять пора.
Цена растет как на дрожжах.
А перспективы сеют страх.

Автомобили каждый любит.
Автомобиль Москву и губит.
Туда- сюда поток снует,
А Мэр дороги дрянью льет.

Чтоб скользко не было кататься.
Деревьев может не остаться.
Смог губит всякого и всяк.
Во дворах с машинами – бардак.

Стоянки сносят. Паркинг строят.
Автолюбитель волком воет,
Откуда столько денег взять,
Чтоб в этом паркинге стоять?

Автосалонов пруд пруди.
Что хочешь? Порше? Ауди?
Тойоту, Хонду, Мерседес?
Но цены вызывают стресс.

Что будет, если украдут?
Угонщики лохов ведут
Вплотную от автосалона.
И средства нету от угона.

Страховка – это лохотрон,
Средь лохотронов – чемпион.
Туда, что показательно,
Все платят обязательно.

Разводку эту шпанскую
Зовут «автогражданскою».
Чрез думу провели поборы
Законные в Законе Воры.

И процветает Казино.
Азарт – игристое вино.
Не стоит злоупотреблять,
Но лучше вовсе не играть.

Но игровые сети свиты,
В них «однорукие бандиты»
Как в паутине пауки.
Там пропадают мужики,

Несут последнее, играют,
Как из игры уйти не знают.
Власть наблюдает свысока,
Делятся с ней наверняка.

Ночные клубы – как вампиры.
Ночные оргии и пиры.
Здесь золотая молодежь
Спускает деньги на балдеж.

Мы только часть вам рассказали
И в нашей сказке описали
А жизнь гораздо драматичней.
Страшней. Кошмарней и циничней.

Но ведь Москва – не вся Россия,
Дворцы и Кремль ее стихия.
Хранят здесь деньги лжеКнязья,
И тратить их ее стезя.

А как провинция живет?
Ведь где глубинка – там народ.
И там традиции, язык.
Мужик живет, иль жить отвык?

Птичкой Страну не облететь,
Если и очень захотеть.
И в сказке все не описать,
Если и очень пожелать.

Не хватит уровня гипноза,
Чтоб избежать того нервоза,
Который вызывает Власть
Своим стремлением украсть.

Куда ни кинь – да всюду клин.
Так думаю не я один.
Газеты, мельком, прочитайте
Да ложь от правды отделяйте.

Не надо никуда летать,
Разруху нам и так видать.
Будто Мамай прошел, проехал,
Как будто Гитлер в танке въехал.

Колхозов нет. Фермеров тоже.
Деревня вымерла, похоже.
Комбайны ржавые стоят,
Коров доярки не доят.

Фермы заброшены, без крыши.
Свое хозяйство еле дышит.
То, что крестьянин собирает
Нос за копейки выкупает.

А как же может быть иначе
Коль рынок сбыта им захвачен?
В село, кредиты не доходят
И Васю за нос Носы водят.

Дальний Восток – тайга не наша.
И на Курилах жизнь не краше.
Разграблен рыболовный флот –
Весь краб в Японию идет.

И ждут своей переработки
Не нужные Властям подлодки…
Все это просто поражает.
А безысходность раздражает.

Все! Я устал перечислять.
Все это надо исправлять.
Но как, если у Власти Гриф?
А у него кумир – Сизиф?

И до него нам не добраться
Если и очень постараться.
Птица высоко летает
И приземляться не желает.

И лишь Архангел Михаил
Его бы, может, вразумил.
Но занят он делами круче
И он Архангел, а не Дуче.

Мы Грифу лишь письмо послали,
Да клюв начистили в Астрале.
Но он на то и либерал.
На наши доводы начхал.

Затем закашлял и охрип.
Сразил, наверно, птичий грипп.
Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем

И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.
Подбирали, как попало.
Может имя чье совпало?

Ну, так это не всерьез,
«Сказка-каламбур» — курьез.

Глава 4.

Сижу на кухне. Жгу свечу.
Повсюду тени. Жрать хочу.
И холодильник разморожен.
Как быть? Что делать? Я встревожен.

Нет электричества, похоже.
Кому бы настучать по роже?
Натальин как же сериал?
Наверно нам пора в Астрал.

Мы оплатили всем за все
По всем тарифам на жилье.
И как все это понимать?
Где наши деньги вашу мать?

Вдруг в полумраке стук копыт.
И тот, кто серою чадит,
Без спроса в гости прилетел.
Наверно кофе захотел.

«Привет ребята! Как дела?
Что, темнота с ума свела?» — С ехидцей Рома рассмеялся, — «Со светом я давно расстался.

Вот ваша очередь пришла».
Но тут Наталья в раж вошла
И черту с хода прямо в лоб:
«Зачем явился ксенофоб?

Сидел бы там себе в Аду
И раскалял сковороду,
И жарил бы своих друзей.
А к нам, без спроса, в ночь не смей

Нежданным гостем приходить
И панику здесь разводить»!
Роман, как лист к зиме, пожух.
Вот что такое русский дух,

Который так не любят черти.
Воюют с ним до самой смерти.
Но, обвинив во всех грехах,
Смогли оставить на бобах

Российский горемычный люд.
Втянув Россию в срам и блуд.
И, без войны, на цели оны
Забрали жизней миллионы.

За Рому я вселился все же:
«Да он на черта лишь похожий.
И Васе он помог немного,
Лишившись «за немного» рога

И хвост немного подпалив».
«Есть компромат, Роман, на слив?» — Его спросил я. Он ответил:
«Да есть, но помысел мой светел.

Я, по секрету, дам мобильник
Того, кто выключил рубильник
И деньги ваши умыкнул.
Надеюсь, кто это смекнул?

Он и в Кремле имеет блат.
Он – большой силы тока Скат.
Он не идет против теченья,
Имея собственное мненье.

Он в каждом доме на виду.
Его бы на сковороду.
Он даже мне не по зубам.
Он мне не друг. Его я сдам.

Звоните. Я запеленгую,
Защитный блок нейтрализую.
Он будет ваш во всей красе.
О нем напишите эссе».

Звоню: «Алло, вы Анатолий»?
«Ты, Виктор, можешь просто Толя», — Ответ последовал такой.
Я побледнел. О, Боже мой!

Герой наш супертелепат?
Иль хироманта есть талант?
А может экстрасенс такой,
Что и не снился нам с тобой?

Я на Романа взгляд свой кинул.
А он от страха чуть не сгинул
И стал такое вытворять,
Что в сказке нам не описать.

Мы продолжаем разговор:
«Ну ладно. Толя. Ты не вор?
И обо мне, откуда знаешь?
На таро-картах толь гадаешь?

Иль базу данных прикупил?
Иль зелье колдовское пил?
И с лампочками что такое,
Кто покусился на святое?»

Толя не дал договорить.
Пришлось вопросы прекратить.
Тут в трубке что-то зашипело.
За ухо укусить хотело.

Я ее в сторону. Оттуда
Вдруг выползает Чудо-Юдо,
Змееподобное чертя
И, явно, Сатаны дитя.

И тему держит разговора:
«Не вор я – жертва оговора.
Сейчас немного отдышусь –
С вами полемикой займусь».

Затем из этой Черто-Кобры
Он принял всем знакомый образ.
Вылез Роман из-под стола.
Наталья чаю налила.

И стали мы вести беседу.
Я до сих пор никак не въеду
Как лихо нас он окрутил
И объегорил, обхитрил.

«Вприкуску чай иль так попьете?
Вы, в электрическом полете,
Небось, устали как собака.
И выглядели бякой бяка», — Издалека зашла Наталья.
«Вприкуску»! – вымолвил каналья,
Недобрым взглядом Рому взвесив.
А тот и так сидел не весел.

О смысле жизни размышлял.
Что телефон зачем-то дал.
И что на нашем кондачке
У Толи вовсе на крючке.

«Вприкуской» не хотел он быть.
В Астрал решил, потиху, срыть.
Стал растворяться, исчезать
И дымной серою чихать.

А Анатолий песнь запел
Про эпохальность супермер,
Которые он предпринял,
Когда Союза шел развал:

«Чтоб населению помочь
Трудился я и день и ночь.
А ваучер изобретал,
Чтоб все имели капитал.

А то, что с Борей Крым про… отдали,
Что он российский и не знали.
Зачем нам Черноморский Флот?
Хватает нам и так забот.

И Армия нам не нужна.
Наука тоже на рожна?
Космос и вовсе ни к чему –
«Мир» затопили по уму.

С хозяйством сельским разобрались –
Колхозники в земле остались.
На комсомольскую, на стройку,
Сосновку взяли и Рублевку.

Там возродили стройотряд –
Коттеджи наши в ряд стоят.
Кто сделал все же под развал
Из ваучеров капитал.

Нефть, газ Борис отдал народу,
Который спрятал концы в воду.
Теперь на Западе живет,
Меня в упор не признает.

Как Рома… Кстати, а где он
Всепризнанный нефтебарон?
Мне должен был он отстегнуть.
Куда успел он улизнуть?

Продолжить дальше? Честь имею.
От слова этого балдею.
Моих хороших дел не счесть.
Поэтому и деньги есть.

При них и вся моя семья.
Луч света в темном царстве — я!
Непотопляем и могуч!
Я – Солнце среди неба туч!

Желаю счастья я России,
Как и положено Мессии,
Что Дядей Сэмом был назначен.
Мой путь делами обозначен.

Мы – демократии венец!
России-Матушке пи… В Елец,
В Брянск, Тулу и в Тамбов, Ростов
Дам демократию рабов.

А вы как думали? Я, право,
Считаю мое дело правым.
И прав лишь правый поворот,
Что без забора, без ворот.

Да… Анатолий есть оратор.
Великий есть прихватизатор.
И экстрасенса есть талант.
Похоже он и хиромант.

Об остальном я промолчу…
Сидим на кухне под свечу…
И воцарилась тишина.
Часы тик-так. Совсем хана.

Не знаем, что ему ответить.
Тут белым светом как засветит.
То нашу кухню подсветил
Святой Архангел Михаил.

А, может быть, и протестант,
Средь олигархов – арестант,
Что политически подкован,
Но, немного, обворован.

Громоподобным молвил гласом:
«Конец пришел тем пи… ловеласам,
Кои могли и честь иметь.
И Родину продать. Не сметь

Всуе о Боге вспоминать!
А Дядя Сэм, не надо врать,
Племянник дядя Сатаны,
А черти – его братаны.

Он Югославию убил,
Ирак под танком раздавил.
Ему Россию не отдам,
Хотя костьми и лягу сам!

Что ж Анатолий здравствуй, здравствуй.
Твой принцип «разделяй и властвуй»
Работает, пока повсюду.
Бог не простит тебя Иуду»!

И Толю к полу заземлил.
В розетку прыгнул Крокодил,
Змеепобное Чертя,
Круги по кухне очертя.

Нам на прощание сказал:
«Я, Миша, от тебя не ждал.
Что в состоянии убогом
Сумел ты пообщаться с Богом.

Что, помогли твои друзья,
Кто не Сударе и Князья?»
И смерил взглядом нас с Натальей.
На том расстались мы с канальей.

А Миша, крыльями взмахнув,
В Астрал бесшумно упорхнул.
С утра включил кто-то рубильник.
Не отвечал Толин мобильник.

И Ромы что-то не видать.
Спасибо некому сказать.
Вот и решили, сгоряча,
За лампу славить Ильича…

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним,

Подбирали, как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез,
«Сказка-каламбур» — курьез.

Глава 3.

Сижу на кухне. Кофе пью.
Читаю гневную статью
Про то, что все мы вымираем,
Как с этим справиться — не знаем,

Детей рожать, что не хотим.
Рабов, побольше, не родим.
Хозяев что не уважаем,
Неуваженьем – унижаем.

Решили к Васе обратиться,
Он сыт, накормлен иль постится.
И как живет, коль не крадет?
И за какие деньги пьет?

«За жизнь» чтоб с Васей поболтать,
В Астрал не надо улетать
И лишь в тюрьме он под охраной –
Заложник нашей жизни странной.

Еще на стройках стерегут,
За труд копейки подают,
Чтоб Вася жил и не тужил,
Такою жизнью дорожил.

А что семья? Да как придется.
Он гастробайтером зовется.
Затянут в вечные гастроли.
Покуда терпит, но доколи?

Чтоб лучше жить и дома спать,
Он не стремится бастовать,
А терпеливо тащит крест,
Как будто ему Божий Перст

На это действо указал.
Да он о Васе и не знал.
И Церковь Васю обманула,
И Власти мило подмигнула:

«Раб Божий Вася пашет пусть,
Что нам его Душа и грусть?
Его любовь, переживанья?
Сведем к системе выживания.

Василия нашли в «хрущевке»,
Он отработал на Рублевке
И в выходные отдыхал,
Визита нашего не ждал,

Нас «этажом» обматерил.
Но я гипнозом надавил
И вот сидим «за жизнь» болтаем,
На кухне водку разливаем.

А как же без нее? Никак.
Не пьет больной или маньяк.
Застолье это для души.
Лишь с перебором не греши.

Из речей мат я опущу,
И речи эти сокращу,
Вопрос – ответ, вопрос – ответ
И до свидания, привет.

— На жизнь хватает денег, Брат?
— Да не совсем. А дальше мат.
— Что демократия пугает?
— Сама себя что выбирает?

— «Советов», Вася, тебе жаль?
— Союз Советский был как сталь,
Но его, все же, съела ржа
И пресловутая «маржа».

То, что осталось – не Страна.
На откуп врагам отдана.
В бумагу злато превращают,
Только себя обогащают

Те, кто дорвался «до руля»,
А дальше мат, похлеще «бля».
— А как с жильем и ЖКХ?
— Не видишь что ли как? Ха-ха!

Что вытворяет Власть – не смех,
А натуральный, братец, грех.
Лишают главного – жилья.
И нету жизни от жулья.

Про дачу вовсе промолчу.
Кадастр никак не получу.
До нитки, гады, обобрали!
Они что ль дачу мне давали?

Машина во дворе стоит.
Кормилица. Душа болит.
Так данью враги обложили.
Наверно их давно не били.

Бензин, налог, ремонт, парковка,
Штраф, тех.осмотр в ГАИ, страховка.
Да сколько ж надо денег – гля?!
А дальше тоже, крепче «бля».

— А как с работой на Рублеве,
В строителя экипировке?
— Не заработать там «бабла».
Сметаю крошки со стола.

На жизнь немного подают,
Спасибо выживать дают.
В провинции мой брат близнец
Уж не живет. Совсем…конец.

На самогоне жизнь сжигает,
Проект какой-то ожидает
Подъема сельского хозяйства.
Своруют стражи разгильдяйства

Все деньги эти. И Стабфонд.
Гуляй, куражься наш бомонд.
Наталья про семью спросила.
Жена Васька заголосила:

«Сын, приняв жизни суету,
Употребляет наркоту.
О детях и не помышляет.
Как прокормить семью не знает…

Дочь в Турции. Раба постели.
Все промышляет на панели.
А замуж хочет за Пашу…
Приедет — я ей покажу!

Другой мой сын в науку рвался.
Не поступил, как ни старался.
Да будь ты пядь пядей во лбу,
Без денег учатся в гробу…

И он попал туда… В Чечне…
Вот каково живется мне?
Что будет дальше? Жить-то как?
Коли в Стране такой бардак?»

Расплакалась она навзрыд…
Тут в коридоре стук копыт.
То Рома с ада прискакал
И к нам за стол через Астрал.

Ему я: «На фига пришел?»
Он: «Мимо тут случайно шел.
Услышал с Васей что случилось,
Со мною тут и приключилось –

Рога болят и хвост горит».
Наверно совесть говорит:
«Яхту с мигалками продай
И Васе Васино отдай».

Я посчитал здесь на досуге –
Немного надо не хапуге.
С расчетом тысяч так на двести.
И сыну чтобы и невесте.

Ну что Василий по рукам?
Душу не надо, я не хам
За это вовсе отдавать.
И дочке здесь поставь кровать.

Паши с Раджами подождут,
Пускай детей рожает тут…
И Рома, серою дыша,
Наш стол покинул неспеша.

В нашем застолье – тишина.
Я с восхищеньем: «Вот те на!»
Не ожидали мы от Ромы. Что ж
На человека стал похож.

Мы с Васей тоже распрощались.
И успокоить постарались:
«Живи Василий не тужи.
И жизнью этой дорожи.

И жизнью дорожи детей.
И честью Родины своей.
Друзей своих не предавай.
Чужую старость уважай…»

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.

Подбирали – как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез.
«Сказка-каламбур» — курьез…

Сижу на кухне – кофе пью…
И думать не перестаю,
Как с капиталами нам быть,
Что мы успели накопить.

Куда б вложить, распорядиться,
Так, чтоб в тюрьме не очутиться?
Ведь несподручно, так сказать,
Оттуда нам в Астрал летать.

Решили так – завтра, чуть свет,
У Миши попросить совет.
Он политически подкован,
Но, немножко, обворован.

Сидит, лишившись капитала.
И эта Власть его достала.
Унижен. Оскорблен. Обижен.
В тюрьме неволей обездвижен.

Взлетели. Далеко лететь.
Но надо к ужину успеть.
Ночью о деле поболтать
И все контракты подписать.

Да… Велика Россия… Русь…
И описать я не берусь
Ну, до чего же хороша…
Вперед лети моя душа…

Просторы… Велики просторы…
На елях – снежные уборы.
Искрятся белые поля…
Ветер, снежинками юля,

Поземкою бежит куда-то.
На небе солнце ярко, злато,
Нам освещает синь небес.
А мы летим, не чуя вес,

И трудностей не замечая.
Людей, над ними пролетая.
Природа все же выше нас.
Духовней… Нам же нужен газ.

И, на халяву, нефть качнуть.
Продать. А деньги – умыкнуть.
Загадить снежные поля
Законами крутя, юля…

И оборвалось, вдруг, внутри.
«Колючка» там, Наташ, смотри.
Бараки выстроились вряд.
Их охраняет взвод солдат.

В бараках – судьбы вперемешку
Добра и зла. А кто в насмешку
Сюда посажен. И наказан
За то, что мог бы быть «помазан»

В Цари… А сними — не везет
Какой уж век, какой уж год.
А может правильно сидит.
России больше не вредит.

Не знаем, в общем, что и как.
Суды – бардак. В судах – бардак.
Тем боле правды не видать
Откуда некуда бежать…

В «дом» мы влетели чрез решетку.
Наталья порвала колготки.
На шум охрана прибежала,
А телепатка ведьмой стала.

И ну по камере летать,
Метлой со шконок пыль сбивать.
И всех кто выступил, мать вашу,
Смела метлою на парашу.

Лишь Миша выстоял. Сказал:
«Подмоги, право, я не ждал.
Сударыня, откуда вы?
И с вами кто? Вы из Москвы?»

«Не помощь, Миша, мы конечно, — Ему ответили сердечно, — И далеко не из Князьев,
Не из московских Сударьев…

А так – чуть-чуть миллиардеры.
Гипноза власти гренадеры.
Экспроприируем у тех,
Кто грабил все и грабил всех.

Решили сделку предложить.
Да так, чтоб вас не оскорбить.
Ведь вы ногой на «грабели»,
За что вас и ограбили.

Не сделка – так, безделица.
Ведь кто умен – тот делится.
А вы – коли «помазаны»,
Стране помочь обязаны.

Вот деньги. Акции заводов.
Вот карты с шифрами пин-кодов.
И мы, конечно, не Кощеи,
Над златом чахнуть нет затеи.

Вот вы – умен и образован.
В тюряге – не реализован.
Какая на фиг вы швея?
Этой охране – по шеям.

Давайте создадим союз,
А то Страна идет на юз.
В бумагу злато превращая.
И, в большинстве своем, нищая.

Задание для вас простое –
Спасите деньги от простоя.
Работать должен капитал,
Как Маркс и Энгельс завещал.

И дивиденды приносить,
Чтоб все могли в России жить,
А не элитой пировать.
Может получиться? Как знать?»

Миша недолго размышлял.
Спросил лишь, мельком, про Астрал.
Научим ли его летать,
Чтоб капиталом управлять?

Тут из Астрала стук копыт.
Опять Роман на свет летит.
И с хода нам: «Я не согласен!
Он здесь безвреден. Там – опасен.

Будет летать и мне мешать.
Чертей не надо обижать!
И, Миш, зачем тебе Астрал?
Ты так хорош и так удал».

Наталья черту хвост скрутила.
Не издевалась и не била.
Погладила лишь по рогам.
«В обиду Рому я не дам!», — Сказала, как отрезала.
Пучок волос лишь срезала.
Их в крылья превратила
И к Мише прикрутила.

«Будешь летать чертям назло!
Роман, тебе не повезло.
Но с помыслом лишь чистым –
Будь белым и пушистым».

«Лясы» Роман точить не стал.
Наверное, чуть-чуть устал.
Он, серою сквозь нос дыша,
Тюрьму покинул неспеша.

За ним и мы в Астрал влетели.
Все сделали мы как хотели.
И Миша будет не скучать.
Страну научно выручать.

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.

Подбирали – как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез –
«Сказка-каламбур» — курьез…

Глава 2.

Сижу на кухне. Кофе пью.
А, втихаря, еще курю.
Из- под стола «Зеленый Змий»:
«Ты водочки себе налей».

Но знаю я, что мне нельзя,
Ведь завтра мне, ни свет-заря,
Без вида типа «пьян и глуп»,
Лететь к Вите в «Металл групп»,

Чтоб прохиндея расспросить:
«Металл где наш, их мать итить?
И где наш красный колчедан,
Кому он продан, иль отдан?

В Астрал с утра попасть несложно,
Если ты ночью спал тревожно.
И интересно, вроде спишь,
А вот уже вовсю — летишь

И направляешь свой полет
Куда захочешь. Как взбредет.
Так, как сработает фантазия.
Не сотвори лишь безобразия,

А то ведь можно заблудиться
И, напрочь, Ауры лишиться,
В бесовские попав капканы,
Как попадают наркоманы.

Да ладно, к теме. Полетели
Мы в город Липецк из постели,
А там ни разу не бывали,
Поправьте, если вдруг соврали.

Зашли в фортовый ресторан,
Я заказал воды стакан,
Наталья сока попросила.
Тут свита Вити подкатила.

Ребята с мышцами из стали
Гулять и куролесить стали,
Желудки водкой согревая.
Пить, петь, балдеть не уставая

Могли бы суток трое к ряду.
Пошлем это гуляние к ляду.
Нам Витя нужен. Ну не он,
А трудовой наш миллион.

И вот фанфары зазвучали.
Явился тот, кого мы ждали.
Семит лицо. В руках яйцо.
На пальце бриллиант-кольцо.

Наталья соком поперхнулась.
Затем, по-девичьи, ругнулась.
Охрану ветром унесло,
А Витю лишь яйцо спасло.

Тут вперил я в него свой взгляд.
Гипноз ударил как снаряд.
Витек парировал удар,
И мне бы шороха задал,

Но я, чтоб знал он что почем,
Ему по яйцам кирпичом.
И металлист наш впал в нервоз,
Забыв про все. И про гипноз.

Я подозвал официанта.
Спросил: «А хватит ли таланта
Сварить вкрутую два яйца.
Те, что в руках у подлеца?»

Официант тот был не хам,
С любезностью ответил нам:
«Хоть Витин я и протеже,
Но это – яйца Фаберже!

Принадлежит сие Народу!
Как можно их в кипящу воду?
А что касается других,
Без скорлупы не варим их».

Тут Виктор, в общем-то, очнулся.
Про дачу взятки заикнулся.
Привык подачки раздавать
Тем, кто привык все продавать,

Кто совесть положил в карман,
Продав металлургии стан,
А душу, заложив в ломбард,
Всем нам дорогу стелет в ад.

Наталья быстро к нему — скок.
И в лоб отвесила щелчок.
Витя по полу покатился,
В яйцо из злата превратился.

Какой-то Вася подбежал,
Яйцо тихонечко украл,
Иль свистнул, можно так сказать
Сумел приватизировать.

А Главный из охраны взвода
Отдал нам акции завода
И попросил их сохранить,
И от хищенья оградить.

А мы в дорогу – бишь в Астрал,
Я прихватил с собой бокал
Сие событие обмыть:
«За акции! Их мать итить!»

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.

Подбирали, как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез,
Сказка-каламбур – курьез.

Сижу на кухне. Кофе пью.
В телевизор не плюю.
Что смотрю – не понимаю,
Время тихо убиваю.

А в мозгах мысля — заноза:
«Мне бы килограмм гипноза
В один глаз, да семь на ум
Виктор Чуров – медиум.

И Наталье то ж немножко,
Она все же свет в окошке,
Телепатии чуть-чуть,
Чтоб смогла всех обмануть.

Стали б весело мы жить:
Колдовать да ворожить,
Чтоб немножко заработать
И воришек обработать,

За делишки наказать.
Если можно так сказать –
Их на бедность подсадить,
Мать их так, их Мать итить.

Что ж, я сказку начинаю
И героев представляю,
Плодов моей фантазии,
Живущих в безобразии.

Виктор и Наталия –
Природы аномалия.
Сказочники, фантазеры
И, чуть-чуть, гипнотизеры.

Рома – это тот, который
Самый молодой и скорый.
Футболист, яхтсмен, спортсмен.
Из евреев, не надсмен.

Миша – это арестант,
Среди прочих – протестант.
Политически подкован,
Но «немножко» обворован.

Анатолий – проходимец.
Общий, в общем-то «любимец».
Всем товарищ он и брат.
Большой силы тока Скат.

Витя – старины любитель.
Коллекционер, ценитель.
Яичницу, он надо же,
Любит с яиц Фаберже.

Боря – «лондонские грезы».
Шустр, как веник из березы.
Здесь украл и там поспел,
Демократии пострел.

Селиверст – Иваныч вроде.
Робин Гудом был в народе.
Грабил всех. И все такое.
Привидение простое.

Гриф – важнее важных птица.
С ним покой нам только снится.
Всю Россию «слибералил».
Сделал все борьбой без правил.

Нос – ну это кровосос.
Фруктов, овощей навез.
Продает по ценам злата,
Но ему все маловато.

Вася – это образ лоха.
Денег то ли нет, толь кроха.
Потому и крохобор.
Но, немножко, тоже вор.

Дядя Сэм – а можно Джордж.
Толи Буш, толи похож.
Власти Мира узурпатор.
Общий демократизатор…

Что ж – героев подобрали.
Поработали. Устали.
Нам пора на перекур.
Дальше – сказка-каламбур…

Секса в России не было,
Мы самые честные в мире!
А детки голые бегали,
Они не купались в сыре.
Такие унылые будни,
А праздники-просто угар!
Правительство-тайные блудни,
У рабочих совсем другой загар…

Надеюсь, басня пояснит,
Где истина была сокрыта.
Кто вместе с автором стоит
У пенсионного корыта.

Молва прошла среди зверей
О том, что ждет их долголетье.
Тогда минут поскорей,
Еще при жизни лихолетье.
Вопрос серьезный. И народ,
Решила местная элита,
Не всех собрать на общий сход,
А шоу провести открыто.
Проект закона вызвал спор:
Что будет, коль продлятся годы;
И как прожить до этих пор,
Когда вокруг одни невзгоды.
Медведь бурчал: «Мне все равно.
Я пребываю в зимней спячке.
А летом пользуюсь давно
Пчелиным медом первой качки».
Всесильный Лев, гроза лесов,
Заметно в горе был великом.
Что вряд ли устрашит врагов
По старости негромким рыком.
«Кто нас по возрасту наймет,
Людей, к работам неспособных,-
Заметил Волк,- и кто найдет
Места к труду для безработных?»
Тут в диспут, маленький Сурок
Вступил, с примером о пернатых,
Признав, что рост их не высок,
Зато живучестью богатых.
Лиса сказала: «Попугай –
Основой пенсии послужит.
И для зверей наступит рай,
Где каждый счастлив и не тужит».
Печально, что простых зверей
При обсуждении забыли.
Ведь пенсия для них нужней.
О чем их так и не спросили.

Повышай цены, повышай, повышай!
Вой мужик, завывай, завывай!
Биржи вверх растут пирамидами,
Хавай, жри лапшу с пестицидами.

Повышай цены, повышай, повышай!
Надоело выть — так собакой лай!
Да хвостом выписывай кренделЯ
Под присмотром «болотного Пуделя».

Повышай цены, повышай, повышай!
Планка выше, еще совсем не край.
Но еще чуть-чуть — дальше «ВИЛЫ».
Вот терпение у «терпилы»!!!

Повышай цены, повышай, повышай!
Выбирай без выбора. Выбирай.
Поиграй гамадрил в демократию — Выбирай «ари-сто-кратию»…

(… мне обидно за «гамадрила» — я и сам такой же м… терпила)

В крови у человека с роду –
Объединение с природой…
И воробей щебечет с сука:
«Объединись со мной гадюка».
И волк с желанием и толком
Объединяется с ягненком.
Питон и кролик подружились –
Обнялись и объединились.
Лиса за зайцем погналась –
С ним полюбовно разошлась.
Рыбак с наживкой и сачком
Объединились с окуньком.
Плотвичку, хлопая хвостом,
В омут приглашает сом.
С посевом поля стрекоча
Объединилась саранча.
Паук с букашкой, мать ити,
Объединилися в сети.
Цари, Князья, Бароны скопом
Объединяются с холопом.
На стрелке братья-пацаны
Не признают лоха вины.
Чубайс с Зюгановым обнялись
И, как друзья, расцеловались.
Житель Рублевки восхитил –
Бомжа в коттедже поселил.
В патриотическом порыве
Террор на вечном перерыве.
Спасибо Ельцину – при нем
Объединились «бакс» с рублем…
Объединяется народ
Уж тыщу лет из года в год.
Объединится ли Страна
Где мессу служит Сатана
И бесы кружат хоровод
Уж сотню лет из года в год.
(С «перхотью» Царственные Ложи
Борятся изощренней, строже…
Но «выбираем» мы похоже
одни и те же «Козьи Рожи»...)

«перхоть» — народ на чиновничьем сленге.

Речь моя бессвязна, бормочу — Я стеснительный.
Годы беспросветные влачу
В роли зрителя.
День за днем уходят прочь — Жизнь меняется…
Не один Иван-дурак
ВСЕ СТЕСНЯЮТСЯ…
Может зададим себе вопрос — Что мы делаем?
Что пред нами за рать,
Что мы бегаем?
Что за вихри вокруг
Вьют убийственно?
Жить по человечьи не дают
Раз единственный…
(Веселимся, водку пьем — изменяемся,
на друг друга лаем, бьем — извиняемся.
На потеху образ свой уморительный
выставляет без стеснения СТЕСНИТЕЛЬНЫЙ)