Я снЯла крылья, нимб — на подзарядку,
И облака остались позади.
И мне, пожалуй, не нужна рогатка:
Не буду ею бить сердца в груди.
Чертовкой быть я не могу — пыталась.
Надолго вредности мне может не хватить.
На небесах я тоже не осталась.
(Пришлось спуститься — нимб подзарядить)
Быть вечно ангелом? Мне доброты не хватит.
Сорвусь на крик — и всё, спускайся вниз.
Лицо под маску? Тоже не прокатит.
В таких раздумьях мозг совсем завис.
Скучаю под дождливую токкату.
А, может, перестать уже грустить?
Я буду ЖИТЬ. А что ещё мне надо?
И буду той, кем я сумею быть.

Кричишь, бежишь по жизни, мир не замечая.
А я живу, летая в каждом сне.
Преграды ты обходишь — я туннели пробиваю,
Чтоб сердце спрятать к следущей зиме…

Смотри сквозь призму из прозрачной стали.
Или сквозь пальцы, не виня за гордость.
Те, что вокруг, всей правды не сказали.
Осталось только десять строчек в «Ворде».

И вот опять — депрессия и стрессы,
Ни к чёрту нервы, иней на ресницах.
Клочки листов — обрывки старой пьесы.
И дом, который каждой ночью снится.

И чередой безликих кабинетов
Мир будет полон. Ведь за ролью гонка.
Как новый конкурс чтения сонетов.
Ты только помни: рвётся там, где тонко.

А, может, нас с тобой не существует?
И нас придумали всего лишь к постановке?
Тогда мы роль не выберем любую.
Марионетки мы. На нитках и иголках.

Была уже премьера. Отыграли.
Аплодисменты. Занавес. Букеты.
И вечер — осень. Снова в тёмной шали.
Боюсь исчезнуть. И не жду рассвета.

А, может, тот спектакль спектаклем не был?
И, может, мы с тобой взаправду были?
Ты часто говоришь: «Узнай у неба».
А я тебе скажу: «Спроси у пыли...»