Храм природы

Мне полюбились так леса
В моём когда – то скромном городе.
Лес – храм по жизни в тяжком мороке.
Ему я боль с тоской несла.

Храм сил духовных придавал,
Смягчал душевные терзания.
Мы с ним – частица мироздания,
Что с тщанием Господь создал.
Мы энергетик единение
И дополнение друг друга
Одной эпохи, без сомнения,
Вращение земного круга.

Мощь леса, щедрость с красотой
Без корысти бесстыдной, злой.
Природы храм – верх откровений
Для силы духа воскресений.

08.07.2013 г.

Два стиха на чайную тему

Отчего ты такая печальная?
Ведь уеду – не навсегда.
Церемония чайно-прощальная.
Взгляд тревожный – Зачем? Куда?

Деловая поездка. Служебная.
С нею вырастет мой оклад.
Отхлебни-ка настоя целебного.
Это нервы твои шалят.

Помню… помню о матери старенькой.
Вновь инсульт… и тебе невмочь.
Ты же сильная. Справишься, Варенька!
Ну, а я… чем смогу помочь?

О тебе ведь забочусь, родимая!
Повышаю семьи доход.
Как неловко ты чашкою двинула.
Вон – по скатерти чай течёт.

****
Мну в руке платочек батистовый.
Разговора нити теряю.
Твоих взглядов огнём неистовым
Согреваюсь быстрей, чем чаем.

Нас с тобой занесла нелёгкая
В этот зал, красиво украшенный.
А со сцены музыка, грохая,
На поступок зовёт безбашенный.

Пульс частит и вокруг всё кружится.
Влюблёна ли в тебя? Не знаю…
Погадать бы на чайной гущице.
Жаль, что в чашке – пакетик чая.

Глубь в глазах твоих необъятная.
По макушку в ней утопаю.
Что же мне теперь – на попятную?
Сладкий омут – в чашечке чая.

"Склонилась Русь над тихою рекою..."

Склонилась Русь над тихою рекою
И долго так смотрелась в гладь воды,
И любовалась долго так она собою,
Что месяц ей вдруг крикнул с высоты:
— Ой, хороша ты, Русь, я это знаю,
Такой всегда ты, матушка, и будь!
Смутилась Русь и тихо отвечает:
— Я так… поправить… локон чуть.
Автор: Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...
Художник: Мирослава Костина

Отзовись, моя душа

Ты отзовись, моя душа,
Напой мелодию на скрипке,
Хочу обжечь твои уста,
Растаять в радужной улыбке.

Еще бы нам с тобой до звезд
Однажды ночью дотянуться,
Ты обо всем забудь, любовь,
Позволь любимых глаз коснуться.

Позволь открыть от сердца дверь,
Любви так тяжко в заточенье,
Какой-то час иль миг, поверь,
В душе наступит опустенье.

Я не хочу узнать про боль,
Давай оставим разговоры,
Смотри, луна нам шлет поклон
И путь показывает в горы.

Пройдем извилистой тропой
Вдоль каменистого обрыва,
И где-то там, во мгле ночной
Узрим волшебную картину…

Террасы девственных лугов,
Столпы курчавых кипарисов,
Цикад раскаты голосов
В смешении с криками павлинов.

Та красота сродни твоей,
Я перед нею преклоняюсь,
И в свете тысячей огней
Над плодородием возвышаюсь.

Ходить стопами не могу
Мы поплывем под облаками,
И, не заметив как зарю,
Узрим влюбленными очами…

Яков Есепкин Трилистник убиения

Яков Есепкин

ТРИЛИСТНИК УБИЕНИЯ


I

Только змеи, Господь, только змеи одне
Бьются подле цветков и во яви тризнятся,
Источилися мы, изотлели в огне,
Боле свет-ангелки мертвым чадам не снятся.

Вот безумная нас приманила Звезда,
Разлия серебро, повлачила по кругам,
Новый год отгорит, вспыхнет хвойна груда,
Так опять в Рождество застучимся ко другам.

И беда ж – предали, не Сынка ль Твоего,
Утерявши в гурме, троекрестно распяли,
Против зависти нет на земли ничего,
Царствий куполы виждь, где агнцы вопияли.

Ядно зелие мы будем присно алкать,
Рукава что пусты, святый Господь, нестрашно,
И костями возьмем, станем хлебы макать
С богородной семьей в четверговое брашно.

Хоть отчаянья грех отпусти во помин
Прежних белых годов, опомерти притронной,
И теперь мы белы, яко вешний жасмин,
Только всякий цветок залит кровью червонной.

II

Пред субботой стоим, пред последней чертой,
Красно золото ей из очес выливаем,
В келий пятничных темь кажем венчик златой,
Роз-костей набрали, ни нощим, ни дневаем.

Заступиться нельзя в ту зерцальну купель,
И стодонна ж сия ледовая крушница,
Разве бойным одно, безо нас чтите ель,
Память нашу всчадит ярче огнь-багряница.

Рои демонов бал новогодний чернят,
Чур, лиются птушцы в благовестные звоны,
Чистых бельных невест юродивы тризнят
На сносях, к царствиям их влекут Персефоны.

Господь, трачена жизнь, и стоим на юру,
Тыча жалкой сумой в троекрестье дороги,
Надарили мы звезд ангелкам во пиру,
Перстной кровию нам красить сиры муроги.

Слезы чадов собрать, всем достанет вина,
Ниткой сребряной мор-окарины тиснятся,
Мимо как повезут, вижди хоть из рядна –
Мы серебром горим, всё нам ангелы снятся.

III

Господь, Господь, слезой прекровавой утрись,
Слово молви ль, взмахни рукавом с Ахерона,
Кайстры бросили в персть – змеи алчны свились,
Грознозлатная Смерть белит наши рамена.

Далей нет ничего, всех Рождеств лепота
Сребром красной была да размыта слезами,
Трачен чадов удел, а доднесь золота
Страстотерпцев юдоль, где тризнят образами.

Присный пурпур Звезды с перстов кровию сбег,
И жалкие ж Твое летописцы заветны,
Что пеяли хвалу, слали крушницей снег,
За обман кобзарей разве чада ответны.

Узришь как в золоте оперенья птушцов,
Пухи бельные их кости-снеги устелят,
Ангелам покажи царичей без венцов,
Пусть апостольну кисть эти раны обелят.

Иль во гробе разлей исцеляющий свет,
Ах, мы розы Твое, волошки прелюбили,
И заплакати днесь мочи-лепости нет,
В сраме виждь агнецов – нощно нас перебили.

Августовская страда

В солнечных лучах купалось лето,
За вторую треть перевалив.
Августовской печью обогреты,
Колыхались волны тучных нив.

Колосились и стихи поэтов,
Ожидая время жатв и страд.
Был готов к уборочной Рунета
Критиков косильный агрегат.

Ведь жара поэтам не помеха!
Что им зной, когда вулкан в груди
Плавит мысль в предчувствии успеха,
В предвкушеньи славы впереди?

Зрели строки, рифмой тяжелея,
Тяготея к лавровым венкам.
Пятистопным ямбом и хореем
Осыпаясь с сайтов тут и там.

Кое где стихи уже мололи
Конкурсов крутые жернова.
На обширном виртуальном поле
Прорастали новые слова…

Возможно...

Навеяно верованиями в переселение душ

Возможно на земле пройдут века,
Наступит миг – я вновь глаза открою.
Увижу ль снова небо голубое,
Луч солнца, золотящий облака?

Кем в этой новой жизни окажусь?
Предстану ль с человеческой душою?
Какие чувства овладеют мною?
Какому богу страстно помолюсь?

Одно лишь знаю: копией не стать!
Всем старым снам уже не повториться.
А годы мчатся быстрой колесницей
И ход времён не поворотишь вспять…

Сейчас, пока… ещё могу мечтать…

Медведь-шутник Сказка в стихах

Как-то раз один мужик
В лес подался, напрямик.
Дров решил он запасти,
От зимы себя спасти.
Одолел мужик вопрос,
Нарубил дровишек воз,
Можно было отдохнуть
И до дому ладить путь.
Сел с трудом он на пенёк,
Вынул терпкий табачок,
Самокруточку скрутил,
Дым колечками пустил.
Той минуты не прошло,
Гостя ветром поднесло.
Мужичок глаза поднял,
Чуть с пенёчка не упал;
Перед ним медведь стоит,
Весь презрением кипит.
Вдруг в атаку зверь попёр,
Огласил он, словом бор:
— Хватит уж тебе сидеть,
Как девице благоветь,
Коль глотаешь этот дым,
Раб, видать, ты перед ним?!
Ну-к, давай со мной борись,
Физкультурою займись,
Иль слабо тебе, мужик,
Показать свой истый лик?!
Да мужик был не из тех,
Чтоб поднять себя на смех,
Дерзкой мысль его была,
В мысли той не нёс он зла:
«Ох, здоровый ты медведь,
Но с тобой мне не потеть!
Что ж, посмотрим, кто кого,
Проучу-ка я его»!
Тут с пенёчка он встаёт
И ему ответ даёт:
— Хоть ты, Миша, и большой,
Предо мной стоишь горой,
Но сомнение во мне;
Где та силушка в тебе?
А язык, он без костей,
Молоти им, не робей!
Косолапый удивлён,
Вмиг вопрос поставил он:
— Как же мне её казать,
Подсоби, тебя понять?
Приподнял мужик топор,
Зоркий взгляд в пенёк упёр
И вогнал свой инструмент,
В тот пенёк в один момент.
Сверху пень он расколол,
Клином щель на нём развёл,
Вновь на Мишу бросил взгляд,
Пояснить ему был рад:
— Дело, коль со мной иметь,
Нужно очень попотеть!
Лапы, Миша, в щель засунь,
Раздери пенёк и сплюнь!
В твоей силе убедюсь,
Я с тобою поборюсь!
Мишке мысль была чужда,
Мысль в разлуке с ним всегда.
Лапы в щель он запустил,
На разрыв пенёк схватил.
Мужичок и был таков,
Дело делать стал без слов.
Клин он вышиб обушком,
Не жалел ничуть, притом.
Пень захлопнул тут же щель,
Зарычал мохнатый зверь;
Крепко держит лапы пень,
В чёрный цвет окрашен день!
Понял Мишка, что к чему,
Стыдно стало вдруг ему,
Начал он плаксиво ныть,
Мужика взахлёб просить:
— Помоги же мне, мужик,
Аль ты добрым быть отвык?!
Нет уж, право, моих сил,
Чтоб я боль сию сносил!
Мужичок не бил в набат,
Уколоть медведя рад:
— Что ж бороться мне с тобой,
Коль ты хиленький такой?!
Сил в тебе-то, вовсе нет,
Мало ешь, видать, в обед?
Как взмолился тут медведь:
— Пошутил, мужик, я ведь!
Ты ж воспринял всё всерьёз,
Выдал мне по полной спрос!
Будь же добр, милок, спаси,
Разговором не грузи!
Пожалел его мужик,
Милосердием проник.
Он топорик в руку взял,
Острый клин с земли поднял,
Клин наставил на пенёк,
В щель вогнал его в разок
И с медведя боль, как ком,
Наземь пала, кувырком!
В лес он бросился бежать,
Мужика вовсю ругать.
Вслед ему мужик смотрел,
Посмеяться всласть успел;
Поделом-то, шутнику,
В пользу лишь урок ему!
Сел опять он на пенёк,
Вынул терпкий табачок,
Самокруточку скрутил,
Дым колечками пустил;
Отдых вышел в самый раз,
Есть во времени запас.
А медведь, с тех самых пор,
Шутки запер на запор,
Ходит он тропой своей,
Стороною от людей,
Осторожно косит взгляд,
Словом сорит, без преград:
— Это ж, надоть, так попасть,
Мордой, с ходу, прямо в грязь!
Начеку мне нужно быть,
К людям тем, не подходить!
Так шутник наш и живёт,
Сладкий мёд в лесу жуёт.
В зиму, правда, крепко спит,
Странно только, что ворчит.

Конец

Автор: Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...

КНИЖКУ МУЛЬТИ-МУЗЫКАЛЬНУЮ «МЕДВЕДЬ-ШУТНИК», скачать,
Your text to link...

Художник: Мирослава Костина


Афоризмы

Афоризмы

Иногда и тупик можно рассматривать, как особый путь развития.

Оптимист видит свет в конце туннеля, пессимист считает тот свет его источником.

Сила слабого пола – в слабости к нему сильного.

Мелочность — разменянное великодушие.

Если бы бог не поставил вопрос о женщине ребром, Адам так и остался бы в гордом одиночестве.

Власти любят вести диалог с оппозицией в тишине… Матросской.

Мозги начинают «утекать» оттуда, где перестают «капать» деньги.

Чем строже диета, тем уступчивее фигура.

Квадрат Маловича – антиреклама кариеса.

У луны регулярно происходят сдвиги по фазам, но никто при этом не считает её ненормальной.

Раздвоение личности — это попытка человека спастись от одиночества.

Яков Есепкин ПОТИР

Яков Есепкин

ПОТИР

Нашу веру на перстне зола
Выжгла в цвете меж гнилью и златом,
Лжи вовек повелев зеркала
Возвышать европейским закатом.

Кипарисовый ветхий ларец
Августовское брашно лелеет,
У демонов алмазный венец,
Челядь их ни о чем не жалеет.

А о чем и о ком на земле
Сожалеть под чарующей сенью,
И персты, и алмазы в золе,
Мрак цимнийский ли — путь ко спасенью.

Все равно и не станут жалеть
Онемевших пиитов, алмазы
Для того воздают, чтоб алеть
С ними вместе могли верхолазы.

Глянь, Летиция, нощь всепуста,
Никого, ничего, аще благо
Выйдем к раям гулять, их врата
Нам откроет Иурий Живаго.

Нет во червной персти золотых
Десных смертников, нет псалмопевцев,
Что искать с огонями святых,
Пусть орешки глядят у деревцев.

Злобно демонов хоры поют,
Наши ангели к нам опоздали,
Соалмазные эти куют
Всем венечия, аще предали.

Ангелки, ангелки, вы сего
Не могли и узнать отреченья,
Тратно днесь под Звездой волховство,
Рдятся лихо архангелы мщенья.

В Амстердаме иль Вене горят
Их лихие венечья-головки,
С нами суе быки говорят,
Суе ищут царей худокровки.

Нищих Господе всё обелит,
Маком полны сиянные мехи,
В рае светлом сех ждать повелит,
Над купами расцвечивать стрехи.

Только раз нам и было дано
Речь псаломы о святой любови.
Дальше смерти ея полотно
Пролегло, не смотри в эти нови.

Жизнь избыта, а кровь не стереть,
Слез потир поднесут лишь Иуде,
Мы ж пребудем: гореть и гореть
Краской славы на битом сосуде.