Смотри на небо, думай о хорошем,
Рожай детей и нет скажи абортам!
Займись собой, или хотя бы спортом,
Что собственно почти одно и то же.

Не лезь в политику, и даже не пытайся.
Люби людей, инстинктам доверяй,
Работай честно, пей зеленый чай,
Ну и конечно правильно питайся.

Когда-нибудь ты встретишь свою старость,
Довольно быстро пролетят года.
Ты можешь, даже, завести кота.
Действительно, а что еще осталось.

Ну, что ты хочешь от меня сестра?
Чтоб все, как раньше? Песни у костра?
Да я скорее здесь один подохну,
Чем возвращусь в свой город или Вохму!
Тем более в родимое село!
Где одноклассница покончила с собой,
Где у соседа вымерли все козы,
Где все смешалось с сеном и навозом!
И под откос! И к черту сенокос!
И дров возможно до весны не хватит,
И сын растет не в деда и не в батю,
А дочка – блядь, как вылитая мать!
Прими все это и не строй иллюзий,
Ведь мы уже совсем другие люди.
Пускай у нас ни племени, ни рода,
Вокруг и так полным-полно уродов!
И каждый – вор. И зассан дом и двор!
Боюсь, что мы все снова стали стадом,
Как в промежутке между школой и детсадом!
И в «ящике» одни и те же лица…
Какие там приюты больницы!
В них пахнет смертью и больными стариками!
Куда вообще я со своими, блядь, стихами!
И всё ору, все вру и руки тру!
В Стране не существующих простуд:
Кровавый кашель и кровавый стул,
И привкус желчи по утрам в беззубом рту!
Умы бегут, но к нам все больше прут!
А за деньгами, лишь в Москву или в Сургут!
Но правды нет. Есть только нефть и газ,
Да и они, как видно, не для нас.
Для нас: икона и двуглавый спрут!
Кругом полиция, проверка документов:
Откройте сумочку, достаньте кошелек!
Но, как и раньше, здесь нормальных нет дорог!
И так неловко быть интеллигентом.

Ты знаешь, милый, каждый миллиметр
Я ощущаю, обнимая.
И кожа-в дрожь от шторма внутривенно.
Густых волос, свалявшихся, как фетр,
Вдыхаю всласть ночного мая,
Неистово, желанно и блаженно.
Когда меня касаешься щекой,
Всё тело жаждой наполняешь,
Что оживит нектар лишь поцелуя,
Смягчит, прольётся чистою рекой…
Отпустит! Словно ты ваяешь
Рабыню, куклу.Бог мой, аллилуйя!
И в животе от колы пузырьки
Как будто, вверх стремятся скопом.
Внутри меня вулкан, пылает жерло.
Ещё! В сознаньи звёзды, огоньки,
Мечтаю броситься галопом,
А через миг-покой, бокалы с мЕрло,
В томленьи свечи, в воздухе весна,
Сирени кисти, мая тайны.
Летит шифон в порывах нежных танца,
Рука в руке, и больше не до сна.
Эмоций шквал, необычайно…
Хочу тебя! И не боюсь признаться!

Где смерть другим, там для меня дорога.
Где миг другим, там для меня века.
Удел такой я вымолил у Бога,
Он дал мне сути нить. Но как она тонка!

Ты сказала: «Поздравь, залетела».
Я спросил, замерев: «От кого?»
Усмехнулось любимое тело
И послало с упреком кивок,

Нет, не мне,- за окно, что налево
От меня и правей от тебя.
Там желтело рыжело алело
О поминках роскошных трубя.

Я – про деньги, но ты отмахнулась,
Встала с кресла, к окну подошла.
И высокие бледные скулы
Осеняли осенний аншлаг.

Там дрожало смеясь умирало
Торопясь исполняло обряд
Золотые швыряя реалы
примеряя кричащий наряд.

Ты смотрела на сонную муху,
Забиравшуюся по стеклу.
«Без тебя все я сделала», — глухо
Прошептала ты, словно хулу.

И прихлопнула муху ладонью.
Заметалась она, щекоча
Кожу, будто гадая о доле
Вдруг заплакавшего палача.

Я помню день, когда в последний раз увидел тебя,
Тогда в последний раз кружилась от любви голова,
Ты была близко, прижималась своим телом ко мне,
И все, что было между нами, было словно во сне.

Я помню каждый твой волнительный, трепещущий вздох,
Как с наслажденьем с твоих губ я пил живительный сок,
Ведь ты же знаешь, только ты мне веру в счастье дала,
Ты для меня как белокрылый, светлый, ангел была.

Помню, руки, словно крылья, мне на плечи легли,
Не забыть, как твои губы мою грудь обожгли,
Я шептал о своих чувствах, прижимая к себе,
— Это наш последний вечер, — ты ответила мне.

Своим взглядом я тонул в твоих бездонных глазах,
Вытирая слезы боли на румяных щеках,
Мою руку отпустила, сбросив на пол белье,
Я был пьян, но от любви, а будто выпил вино.

Мы в последний раз друг другу подарили мечты,
Сердца наши отдавались прелестям любви,
Чтоб она такой запомнилась им навсегда,
Как от счастья пела и летала в облаках душа.

Без тебя потом погас свет за моим окном,
Пустота во взгляде стала, сердцу холодно,
Ты по-прежнему в моей душе, я не забыл,
Как любовью необъятной ангела любил…

у меня в тетрадках кляксы,
двойки и колы.
но зато я самый смелый-
бойтесь пацаны.
я иду по коридору-
на пути не стой!
вот какой я сильный, ловкий…
ну, совсем крутой!

но совсем другой ребята
в класс я захожу.
обливаюсь липким потом
и, как лист, дрожу.
прячусь за чужие спины,
звук не пророню,
и, как помятник из глины,
у доски стою.

что за сложная работа-
выучить стихи.
не влезают, хоть убей их,
в голову они.
и в задачах на сложение
не найти ответ.
кто же даст мне, наконец-то,
правильный совет?

может бросить эту школу
да уйти в моря?
посмотреть: на самом ль деле
круглая земля?
я собрал себе котомку
чёрных сухарей,
и решил, что надо двигать
к морю поскорей!

лёг поспать перед дорогой
в комнате своей.
и приснился мне ужасный,
грязный, злой злодей!
угрожал мне пистолетом,
слопал сухари,
и велел решать задачки,
и учить стихи!

Как черная птица махнула крылом
И счастье накрыла бесследно.
Мне хочется петь от печали земной
И плакать от всех незаметно.

Мне хочется взять и про все позабыть,
Не помнить любви и страданий.
Я так не хочу никого не любить
И жить как в мечтах и преданьях.

Как черная птица махнула крылом
И слезы из глаз покатились.
Сюжет мой, написанный чьим-то пером,
И сны, что кому-то приснились.

Мне хочется просто порвать все стихи,
Что я лишь тебе посвящала
И с глупой любви оборвать лепестки,
Чтоб тень мне на жизнь не бросала.

Мне хочется волком однажды завыть
И стену пробить кулаками,
Но только б тебя одного не любить,
Не плакать от боли ночами.

Мне хочется память свою проклинать
И душу осыпать цветами.
Мне просто не хочется слышать и знать
О том, что любовь между нами.

Как черная птица махнула крылом
И счастье накрыла бесследно.
Я раньше не знала печали земной
И плачу теперь незаметно.

Он завывает и молчит
И вновь вздымает вихри снега,
Он снова шепчет и кричит,
Смешав в одно: землю и небо.

Он рвет с ветвей обрывки лета
И в зиму завлекает нас.
Тебя люблю, как этот ветер,
Но твой огонь давно погас.

В окне твоем не видно света
И нет надежды у меня;
Я с нетерпеньем жду рассвета,
Чтоб скрыться за стеною дня.

Он завывает, снова плачет
И гонит на меня тоску.
Тебя за силой своей прячет,
Сровняв твои следы в песке.

А лето плачет и ликует,
Даря нам солнце, дождь и свет.
В окне два голубя воркуют,
Глядя на них, завидно мне.

Ведь я желаю, как и прежде,
В мой дом лишь радости впускать;
Хочу я не терять надежду
И счастью двери открывать.

А ты уходишь и печалишь,
И гнев вселяешь в душу мне.
Ты сам пока еще не знаешь,
Что нужен ты один лишь мне.

Катитесь по степИ, шурша,
Под солнцем чахлым в сорок ватт.
Подъела гниль вас и парша,-
Уже не повернуть назад…

Открыт вход в погреб – тьмы притвор;
И балка – в галстуке петли.
Тьма смотрит на меня в упор.
Я – в гараже, я – на мели.

Шагнул. И заревела кровь,
А под ногами – зыбь огня.
Скорей, скорей притвор закрой!
Но потащило вниз меня.

Боль вырвала из забытья
И стала в пОгребе кромсать
И рвать заботливо, в оттяг,
Как обезумевшая мать.

Я закричал туда, где свет
Зарылся в серую шинель
И потерялся в ней совсем.
Лишь тихий шелест в вышине

Ответом был. Я здесь один.
Все это пОгреба навет.
Щепотку храбрости найди,-
Пора карабкаться наверх.

По дыбе лестницы я лез,
На ней себя терял порой
И, отыскав на дне, в золе,
Опять бодался с высотой.

И вот я выполз. Гаража
Нет и в помине. Степь шуршит.
Гнилые яблоки лежат,
И солнце лампочкой дрожит.

Вдруг ветер вздорный налетел,
И яблоки гурьбой – в притвор.
И я за ними — в тьмы предел,
Вливаясь в шелестящий хор:

Катитесь, яблоки, шурша,
Под солнцем чахлым в сорок ватт.
Подъела гниль вас и парша,-
Уже не повернуть назад.