Если солнце в небесах — это янь,
Значит матушка-земля наша — инь.
Тянет солнышко к земле лучик-длань
Скволь прозрачную весеннюю синь.

То обнимет и подарит тепло,
То нашлёт в сердцах губительный зной.
Вот и меж людей такое кино,
Обижаем мы любимых порой.

Инь и янь по свету рядом идут.
Неразлучны, словно сердце с душой.
А слова — они то греют, то жгут.
Вот такой янь-инь расклад непростой.

Если солнце в небесах — это янь,
Значит матушка земля наша — инь.
Тянет солнышко к земле лучик-длань
Сквозь прозрачную весеннюю синь.

Выловил я из фаянса ее и в стиралку закинул.
Шесть мерных ложек — в кювет свежести Альп… лучше — семь.
Клавишу темпа вдавил,- довольно шестьсот оборотов.
Строго по стрелке часов – стирки сценарий готов.

Кран для воды открыл, воткнул я штекер в розетку.
Круглой дверкой вновь – щелк, клавишу – «включ». Понеслось.
Вспыхнул красный зрачок. Загудела, проснувшись, стиралка,
Хоботом стала трясти, воду вбирая в себя.

Ждал я стирки конца, в «Апокалипсис» взгляд погружая.
Там все тот же расклад: голос кошмары вскрывал.
Всадник на бледном коне,- задрожала стиралка – в отжиме.
Вскрыли шестую печать,- смолкла стиралка тогда.

Выдернув шнур из розетки, открыл я круглую дверку.
Руку скорей – в барабан. Вынул и горько вздохнул,-
Свежесть альпийская – мимо, — все осталось, как было.
Бросил обратно в фаянс,- шумный поток смыл ее.

Всю ночь окно латал я поролоном.
А ветер резкий открывал окно,
Он нападал на створки вероломно,
Нутром почуяв слабое звено.

Окно дрожало, все перекосившись.
И комнату обхаживал сквозняк.
То снизу завернет, то вдарит свыше
Голодный ветер, паникой дразня.

Что поролон, — как мертвому припарка!
Еще чуть-чуть и вылетит окно.
Но прекрати,- под руку хватит каркать.
Окно законопатить нелегко,

Когда все на соплях, на честном слове,
Когда рассохлись створки и закрыть
Их невозможно, — зыбко все, условно,
И ветер треплет створки, как вихры,

Когда плывешь в предчувствии тревожном,
Когда надежда только на окно,
Которое забылось мелкой дрожью,
И утром вдруг порвется, как сукно.

Пережила свои желания,
И разлюбила все свои мечты.
Остались мне одни воспоминания,
Следы сердечной глухоты.

Под бурями судьбы жестокой,
Увял цветущий образ мой.
Живу печальной, одинокой,
И жду, когда придешь за мной.

Так поздним холодом согнута,
Я слышу зимней бури свист.
И вижу, что идешь как-будто,
Замерший, как осенний лист…

Свято место пусто не бывает,
Капитал до времени гниет,
Деньги только руки согревают,
А душа голодная поет.
Только песня превратилась в стоны,
Споры не уместны, ни к чему
Ворошить осознанное прошлое,
Восхвалять иль наносить хулу.
Самый верный ход — национализация,
Бесплатная медицина и бесплатное образование,
Какое-то подобие железного экономического занавеса,
Чтоб избежать ресурсов разбазаривания.
Но посходили будто все с ума.
Эх, спорьте дальше — жизнь рассудит,
Придет ужасная война
И думать времени не будет.
А если двигаться начать
Банкиров от кормушки отогнать,
Кормушку ту отдав народу,
Ужели он не станет создавать,
Ужели он не станет защищать,
Ужели он отдаст свою свободу,
Добытую таким большим трудом?

… и молод что бы и в седле,
на чистокровном скакуне…
… или с мигалкою в обозе,
на «мерине», но членовозе…
… Иван залез в карман — там Рамадан…
И в пору собирать из Москоу чемодан…
… да что из Москоу — из России прут…
… в верхах или «тупят» иль врут…
… а мы от мала до велика…
БЕЗЛИКИЕ… БЕЗЛИКОЕ — ВЕЛИКО…
Поэтому наше мерило — ВЕЛИКОЕ БЕЗЛИКОЕ МУ… ЛО...

Слова… слова...«весь мир у твоих ног»…
Как жаль — мерило мира КОШЕЛЕК…
За них и «Бентли» и цветы…
Все от «душевной широты»

Да здравствуют Члены!!! Члены Правительства.
Да здравствует Дума, его Величества!!!
Пожары потушены — волей случая,
Дома построены — волей штучною…

Спасибо Членам!!! Членам Правительства.
Спасибо думам его Величества,
О жизни нашей и за подачки
Из нашей, будто бы, «стабфондзаначки».

Спасибо Членам!!! Поклон Вам в ноги…
Да!!! Маргинальны мы и уБоги.
Да!!! Есть хотим. Живем измученно…
И выживаем лишь волей слУчая…

(и как Вы терпите быдла капризы?
когда поднимите акцизы?
на все и сразу, а можно кучею…
Вам карты в руки, по воле случая...)

18.09.2010 г.

Черные глазья, усы тараканом,
Кровь из ГРАФина граненным стаканом
Пьет с наслаждением, закуской — Душа
Гений застолья, адепт ШАБАША…

Алые стяги, помыслы чистые,
Ровной колонной идут коммунисты,
Гудит мостовая от общности шага,
Не убежать никуда из ГУЛАГа.

Черная кожанка, совесть — обмылок,
Хобби простое — выстрел в затылок.
Смерть на поток. В экстазе, полюции,
Бьет буржуина страж революции…

Черные глазья, усы тараканом…
Он и поныне стоит истуканом.
Ходит ночами по площади Красной,
Отец «вертикали» сильной и властной.

10.03.2010 г.

Один остался, дни бегут,
Нещадно оставляя в прошлом
Моей любви большой приют
И милый дружеский уют,
Которым не вернуться больше.

Но сожаленья нет в душе,
Пока горит воображенье,
Небесный путь ведет к мечте
И не подвластно суете
То непрерывное движенье.

Растет мой сын, я дам ему
Всё то, что внял из этой жизни:
И свет великий и ту тьму,
В которой страшно одному,
Но без неё не будет силы.

А впереди и страх, и боль
После великого свершенья:
На трон восходит мой король,
Кто выbграл тот ужасный бой,
Жестокий бой умолишенья.

И зависть ядовито в них
Вдруг закипела с новой силой,
Как за стихом помчался стих,
Мир в предвкушении притих,
Скрестивши руки для молитвы.

А Истина влилась в сердца,
Хозяева стали бессильны…
Оборвала же то война,
Неудержимая волна
Кровопролитного насилья…