а я бежала по дороге…
в пыли, в удушливом дыму.
несли меня вдогонку ноги,
а уезжал ты на войну.

сама котомку собирала,
пекла в дорогу пироги,
сама от страха замирала,
клала поклоны до земли.

просила матушку Марию,
хранить тебя в тяжёлый час.
просила Господа-Мессию
остановить войну сейчас.

с тобой стояла у машины,
смотрела в милые глаза,
вдыхала запах твой — мужчины,
а по щеке текла слеза.

рукой шершавой осторожно
стирал ты горя ручейки.
«остаться, просто, невозможно»,-
шептал на ухо тихо ты.

поцеловал, вскочил в машину,
махнул последний раз рукой…
сегодня ты меня покинул,
а завтра, может, сразу в бой.

а я бежала по дороге…
в пыли, в удушливом дыму.
несли меня вдогонку ноги
и проклинала я войну.

С ранних лет он вышел на дорогу
Из краев, где тишь и благодать.
И начал Россию понемногу
Самобытной музой удивлять.

Воспевал березовые чащи,
На полях нескошенную рожь,
Журавлей, над озером кричащих,
С радостью испытывая дрожь.

Яркими, как радуга, стихами
Выражал как радость, так и грусть.
Свежими, душевными словами
О земле «с названьем кратким Русь».

Нет, не поздно и совсем не рано,
Знали россияне много лет –
Не похож Сергей на Дон Жуана.
Он страны прославленный поэт.

И, когда Россия новым светом
Озарила жизнь его судьбы,
Оставался признанным поэтом
По-крестьянски срубленной избы.

солнце в утреннем тумане
поднималось из-за гор…
по глаза зарылся в землю
наш стрелковый батальон.

ночью вырыли окопы,
укрепили блиндажи.
здесь сегодня рано будут
беспощадные враги.

и пойдут стальные танки,
засвистят осколки бомб,
будет бешенно, жестоко
пулемёт трещать взахлёб.

будет небо голубое
и зелёная трава…
но глаза увидят только-
сколько метров до врага.

мы последние минуты
делим с нежной тишиной…
скоро, скоро, очень скоро
страшный, тяжкий, грозный бой!

в двери женщина вошла…
здесь вчера она была.
да и нет такого дня,
чтоб не зашла она сюда.

старомодное пальто,
не одно на нём пятно,
шляпа не имеет формы-
для неё же- это норма.

из кармана достаёт
и бармену подаёт
грязно-серые рубли…
уж где не были они!

выпивает, ожидает-
может кто её тут знает…
и поделится вином-
главным для неё добром.

мама у неё пила,
бабка пьяницей слыла.
ну, и ей одна дорога…
у судьбы всегда всё строго.

в бой рванулись батальоны…
просят, лишь, огня.
мы не слышим чьи-то стоны-
мы кричим:«ура!»

по приказу за комбатом
мы пошли вперёд.
рвутся яростно гранаты,
воет пулемёт.

добежать бы до траншеи,
да припасть к земле,
чтобы пули выше пели
песню о войне.

проглотить глоток водицы
и опять вперёд…
а за нами уж сестрицы
латают народ.

и стучится сердце гулко
в такт моим шагам-
очень страшная «прогулка»
предстояла нам.

но комбат кричит упорно:
«ну, орлы, вперёд!»
и бежит по земле чёрной
вновь за взводом взвод.

и какая будет доля-
не дано нам знать.
может быть на этом поле
навсегда лежать.

С нашей памятью война
С прошлых лет не расстается.
И, порой лишая сна,
Грозным эхом отзовется.

И, как будто, наяву
Вновь предстанут, как живые,
Лица тех, кто был в строю,
И дороги фронтовые.

Трудным был к победе путь.
За ценой не постояли.
Павших к жизни не вернуть,
Лишь бы их не забывали.

И пока лежат в земле,
Без фамилий и без даты,
Не найдут покой в душе
Неизвестные солдаты.

Ратный подвиг навсегда
Будет в памяти народа.
Сохранят его века.
И бессмертная свобода.

Я верю: я любима, для сердца нужно верить,
Нет! Милый мой не может лицемерить!
Все вроде не притворно в нем: желание, горячий жар,
Стыдливость робкая, как бесценный дар.
В одежде, разговорах-приятная небрежность,
И в ласковых словах младенческая нежность.
Поэтому я верю и люблю, поэтому с собой не спорю.
И коль сама себя я обману, то знайте -этого не скрою!

человек зашёл опасный…
взгляд тяжёлый, злобный, красный.
он границ ни в чём не знает-
он главенствовать мечтает.

половых полно гормонов…
он из тех «тестостеронов»,
что скорей пойдут на плаху,
чем покажут спину страху.

«бедный малый» плохо кончит-
друг, такой же, ножик точит.
вот бы в дело молодца!
постоял бы за отца,

и за деда, и за мать,
смог врагов бы наказать.
а он водкой силу глушит
и чужое дело рушит.

Утро запахом пряника ворвалось.
В сердце.
В это хрупкое тельце.
Шорох ресниц,
Пение птиц — Все это как во сне…
Ты во мне…
И рвется сквозь клетки,
Сосудные ветки,
Запах твоей любви…
Открывая глаза,
Я падаю вниз…
И лица твоего эскиз
Тает на потолке…
Шёпотом мягким
Подушка помнётся…
Луч улыбнется,
Скользя по щеке…
Боль в виске
Отчаянно трепещет…
Тараканы в голове рукоплещут…
Приди,
Прилети ко мне!
Прикоснись губами
К родинке на спине…
Сожги моё сердце
Касанием рук!
Прерви его стук…
Повесь, как брелок
На ключи свои.
Забери волненье в крови.
Приручи.
Поцелуй.
Обними.

В летний день, набат тревожный
Прозвучал по всей стране.
Не учебный и не ложный,
А реальный, непреложный,
Известивший о беде.

Сколько жертв, людских страданий
Принесла с собой война.
В час суровых испытаний
И тревожных ожиданий,
Пережила вся страна.

Да, не раз пришлось народу
И в тылу, и на войне
Испытать свою природу
И гражданскую свободу,
Чтобы мир вернуть стране.

Через горечь отступлений,
От границ и в глубь земли,
Шли дорогою сражений
И ударных наступлений.
И весной в Берлин вошли.

Шел последний бой в державе
На германской стороне.
Бой жестокий и кровавый
Завершился ратной славой,
Положив конец войне.

До сих пор в лесах, в равнинах
Есть останки, что лежат,
Позабытые в долинах,
Неизвестные в могилах
Рядовых войны солдат.

Всем, кто с боя не вернулся,
Кто был ранен, но живой.
Кто в подполье не согнулся,
В партизанах развернулся,
От души поклон земной.