Быть может, это не конец…
Всего лишь грусть в пути начале.
В каморке брошенных сердец
Слова надежды засверкали.
И тонкой нтью нежных строк,
Засеребрившихся, как иней,
Вы мне преподали урок:
Вы мне надежду подарили.

Светлее пусть станет
От звона капели.
Весна не обманет.
Всё станет нежнее.
Сотрёт лучик солнца
Угрюмость земную.
К земле прикоснётся
Своим поцелуем.
Расстопит поспешно
Последние льдинки.
А ветер успешно
Осушит слезинки.

Струною рвутся нервы
Порой от передряг.
Покой душевнй прерван
И всё вокруг не так.
Не так сияет солнце,
Не так идут дожди.
Любимый, всю до донца
Меня не осуди.
Усталость накопилась
И душу обожгла.
Прости, коль повинилась.
Такие вот дела…

В тени ветвистого платана
Взирает Пушкин благосклонно
На город, дивно обновлённый,
Меняющий свой облик рьяно.
Чуть-чуть поодаль, с пъедестала,
Приветственно подняв десницу,
Сам Дюк на зданье морвокзала
Гордясь, глядит — не наглядится.

Шумят каштаны на Приморском
Над головами одесситов.
Здесь так изысканно… и просто,
Душа здесь всем ветрам открыта.

Словно грибы растут кафэшки
Под разноцветными зонтами.
Там можно поболтать с друзьями,
Поговорить «за жисть» неспешно.

Всех банков в городе не счесть.
Красотка " Южная Пальмира"!
Неужто ты почтёшь за честь
Финансовой стать «крышей» мира?

Меняется твой лик, Одесса,
И не стареешь ты душой.
В мир с неизменным интересом
Свой взгляд бросаешь молодой.

Тебя, как книгу, я листаю,
Любимые перечитав страницы.
Пусть наша встреча повторится!
С тобой, Одесса, не прощаюсь.

Так хочется вериить по-детски наивной душой
В возможность чудес… в то, что сказка ко мне постучится.
Войдёт Дед Мороз всамделишний с мешком за спинрой.
На санках меня пригласит вместе с ним прокатиться.

Волшебных оленей копытца забъют, застучат.
Упряжка помчится, взметнув снежный вихрь за собою.
Морозные санки легко в небеса нас умчат,
Скользя средь мерцающих звёзд над уснувшей землёю.

Занимется дух от восторга пред дивной красой
Бескрайних просторов земли, тишиною объятой.
Дадёко внизу засверкает снежок голубой,
Украсивший землю своим покрывалом богатым.

Над нами воздушные лайнеры будут летать,
В ночи бортовыми огнями ритмично мигая.
Оттуда и наш экипаж кто-то сможет узреть,
Глаза в изумленьи от вида чудес округляя.

Очутится наша упряжка на Млечном Пути,
Напьются олени там досыта звёздного света.
Сумеют на полном скаку без труда обойти
Летящую, с ярким хвостом, ледяную комету.

Вот так, налетавшись, вернусь я под утро домой,
Усталая и опьянённая встречей с мечтою.
Запомню надолго полёт неземной, колдовской.
Ау, Дед Мороз! Прилетай ещё, милый, за мною!

кабы беды все — да по касательной,
а не по секущей прямо в душу,
жизнь была бы просто замечательной,
да и вид наш внешний стал получше.

кабы все невзгоды — да лишь краем
по душе, в ней не оставив вмятин,
жизнь бы нам тогда казалась раем,
и наружность стала бы приятней.

кабы все напасти — да горохом
о душевный панцирь… врассыпную,
жить бы было нам совсем неплохо,
от морщин избавились б вчистую.

кабы все плевки — да бумерангом
из души в обидчиков летели,
то-то стала б наша жизнь отрадной
и лицом бы мы помолодели.

Вновь за окном метель метёт,
снежинки водят хоровод,
спешат к стеклу заиндевевшему.
Я надышу туманный круг
и пальцем обведу вокруг,
рисуя сердце запотевшее.
Зима подсмотрит — промолчит,
она поймёт о ком грустит
моя головушка бедовая.
Мороз не выдаст мой секрет,
укроет сердца силуэт,
узоры прочертив по-новому.

Идут снега, летят снега,
растут сугробы белоснежные.
Зима, зима… свела с ума
меня метель на сердце нежная.
Всю душу вывернув до дна,
смятеньем чувств лишила сна,
кружась бессонными рассветами.
Витаю в мыслях о тебе,
сердечко тает на окне,
теплом любви моей согретое.

Нам не дано предугадать начертанного кем-то свыше.
Соломку подстелив поближе, всех синяков не избежать.
Нам не дано перечитать судьбой написанный сценарий.
Удач и бедствий календарь заранее не пролистать.
Нам не дано предусмотреть до мелочей развитье действа.
Вердиктов высшего судейства одним глазком не подсмотреть.
Нам не дано предотвратить вмешательством трагизм момента.
Кружится Мёбиуса лента, за край нельзя перескочить.
Нам не надо… нам не дано. Так, может быть, и слава богу?
Невозмутимости дорога сулит спокойствие одно.
В бессилии ломая руки, не рваться сердцем и душой.
Оберегая свой покой, бестрепетно взирать на муки,
От коих, угодив в беду, страдает кто-то посторонний
В тот час когда тень стай вороньих падёт ненастьем на судьбу.
Фемиды кованую дверцу ведь всё равно не проломить.
Не защитить, не оттащить… Но как тревожно бьётся сердце!
Не устаём себя корить, придя не в срок на помощь другу.
Узнав о горе у подруги, спешим сочувствие излить.
Нам не дано замедлить ход судьбы глубинного теченья.
На чувства наши и влеченья взирает хладно небосвод.
Но всё-таки… пока живём, пока творим, пока мы дышим,
Друг друга в горести услышим, сердца навстречу отворим.
Совместно зло одолевая, кому-то веру возвратим.
Быть может, сердцем ощутим — кого-то увели от края.

И всё-же жаль — нам не дано невзгоды чувствовать заране…

ты откуда взялась такая,
что ночами теперь не сплю?
я руками виски сжимаю,
но забыть тебя не могу.

звонким эхом в ночи раздаются,
тихо сказанные слова…
и откуда стихи берутся?
не писал раньше никогда!

я готов на любые муки.
я с тобою, хоть в рай, хоть в ад.
холодеют от страсти руки
и колотится сердце не в такт.

Рассыплет белизну грядущий день,
Замазав свежей краской жизни серость.
Нам многое осуществить хотелось,
Всё было некогда, иль просто лень.
И, всё-же, унывать причины нет.
Душа кипит в идеях и проектах.
Осилить пусть не все сумел поэт.
Не станем же его казнить за это?