За каждый шаг на этом свете
Перед Всевышним ты в ответе.
Там вспомнишь всё, где мусор бросил,
Кого обидел, тебя спросят,
И по какой дороге шёл,
Где потерял и что нашёл.
Помог ли другу в жизни той,
Где заслонил его собой?
Взаймы по жизни сколько брал,
Назад потом не отдавал.
Ты оскорбил кого в пути?
И сколько раз сумел сойти
В ту сторону, где плод запретный
Сманил тебя с дороги этой?
Когда смеялся над другими,
В круг выставляя всех плохими.
И, как, прогревшись до костей
Ты забывал своих друзей,
А в сытости родню не помнил,
Просящих просьбу не исполнил.
Старался жить лишь для себя,
Себя любимого любя.
Ты ближним не хотел помочь,
Но, быстро день сменяет ночь.
Исправить не дано кому-то
И вот ты, старый и согнутый.
Винить кого, скажи на милость,
Вокруг всё сразу изменилось.
Твой взор упал куда-то в даль.
Ведь был здоров ты словно сталь.
И, где те дни, где был ты молод,
Не ощущал жару и холод?
Но всем нам дан один исход:
Земной кончается поход.
Однажды мы прибудем все
Стоять на общей полосе,
Где ничего уж не начать,
Лишь перед БОГОМ отвечать
И, жизнь назад не повернуть,
ЕГО ни в чём не обмануть

сегодня на улице ветер
бросает охапками снег.
зима в золочоной карете
бежит, ускоряя свой бег.

трещат за окошком морозы.
метёт и кружится метель.
на стёклах из инея розы,
а ветер сильней и сильней.

и вот уже солнца не видно.
весь мир околдован зимой.
а мне в этот вечер обидно,
что нет тебя рядом со мной.

убегают минуты
и проходят года…
мы встаём рано утром
и дорога трудна.

мы в борьбе постоянной,
мы не верим в себя.
нам бы жизни понятной
не на миг — навсегда.

нам чуть-чуть бы ослабить
у губы удила,
нам бы сердце заставить
полюбить навсегда,

чтобы хоть на минуту
время бег задержать…
я добрей тогда буду,
я успею сказать.

но в горячке и спешке,
вдруг, затёрлись слова…
мы, как в шахматах пешки,
и уже навсегда.

Минувший август был холодным и сырым,
В который раз стреляюсь холостым…
В почтовом ящике опять одни газеты,
За пол часа уже восьмая сигарета,
В стакане выдохся вчерашний «Арарат»,
Влюбляюсь все не в тех и невпопад.
Вчера ужасно прочитал стихи…
Для большинства кажусь занудным и сухим,
По прежнему боюсь припомнить всуе
О чем не пишут, не поют и не рисуют.
Ушел из дома, дверь, оставив не закрытой
И вновь плачу по всем своим кредитам.
Боюсь, опять начну рубить с плеча…
Мечтая броситься под бампер Москвича.
Погасли лампочками старой пыльной люстры,
Куда-то в зиму спрятанные чувства.
С самим собою режусь в «дурака»,
К соседям снизу в таз, стекая с потолка.
И в гости уже редко кто заходит…
А, в сущности, ни что не происходит:
Менты стоят в очередях за пирожками,
Все мои мысли перепачканы стихами,
В дурацком качестве дебильное кино.
Спасают только эркер и окно…
В Одессе греют животы коты…
Я, как и ты хочу немного теплоты.

В кругу друзей, приятелей, знакомых,
Среди интриг и непонятных совпадений,
Мы будто-бы опять впадаем в кому
И коротаем время между «Дней рождений».

Два непрочитанных письма, стакан воды…
Опять один, курю, стою на остановке…
И мне понадобится лучший поводырь,
Чтобы тебя увидеть в новой постановке.

Как хорошо, что мы друг друга не ревнуем.
Я, как и многие, в любви — немного трус.
Давай обнимемся и нежным поцелуем
Свой Петербург попробуем на вкус.

В замызганной витрине магазина
Я видел мир с обратной стороны.
Шли пешеходы, плавно ехали машины…
И точно так же протекала жизнь.

И я подумал: как не сложно затеряться
На этом фоне бесконечной суеты.
Где все бегут, снуют, кричат и матерятся,
Где чуть ошибся, и ты – уже не ты!

И словно в миг насильного зачатья,
Мне врезалась безудержная мысль.
Что не такие уж мы все друг другу братья.
Мы – лишь статистика, набор нелепых цифр.

Хотим остаться для истории в веках,
Но кто-то, кажется, сказал: «Ни что не вечно.»
И маринуя счастье в собственных слезах,
Мы молча едем по маршруту до «конечной».

А для кого и светофоры не мигают…
Такой, естественно, и в армию не годен.
Он, как и я, который год не высыпаясь,
Давно прострелян сквозняками подворотен.

Страна с похмелья отмечает Новый год!
Хотя, какое там, не те уж нынче зимы.
И спят в обнимку: Эмо, Панк и пьяный Гот,
И каждый третий покупает мандарины.

И мы как буд-то бы все время на прозвоне.
Бегут года и я уже совсем другой.
Настигла старость и Ванн-Дамма со Сталлоне,
И лишь Есенин вечно молодой.

Нам свою жизнь довольно трудно подытожить.
Все разрешится, нужно только подождать.
Но вновь нервирует медлительный прохожий,
Которого никак не обогнать.

Если ты любишь порочных мужчин,
То я для тебя – идеальная пара!
Лишь бы всегда был открыт магазин,
Тогда и проблемы особо не парят.

Не выгоняй из сердца на улицу.
Сегодня на улице страшный ветрище!
Только люби, как в фильмах Кустурицы,
И я снова стану: светлее и чище!

Я утопленник этого города,
Я утопленник целой Страны!
В ожиданьи войны и всеобщего голода,
Я смотрю черно-белые сны.

Здесь мечта зависает над бездною,
Притворяясь безымянной звездой.
Ведь я тоже, как все – живу жизнь бесполезную
И бреду не своей бороздой.

Я терпенье свое изнасиловал,
За малейшую радость борюсь!
И возможно уже, где-то в серых извилинах
Окончательно к маю сопьюсь.

Раздарю себя глупо на фенечки…
Рассчитаюсь душой за долги.
Сеют бабушки голубям крошки и семечки,
Мне же друг мой не подал руки.

Запираясь в бетонных коробках,
Люди ставят на утро будильники.
Плачут в кухнях стыдливо и чувственно-робко,
Размороженные холодильники.

Все уйдет в неизвестность и прошлое,
Под воздействием рыхлого спама.
Телевидение кормит нас шутками пошлыми,
Заменяя реальность рекламой.

И на стыке последних столетий
Мы, как видимо, очень похожи.
Нам хватает всего лишь двух междометий:
Я как буд-то бы счастлив и вы, как-бы тоже.

Я обожаю безобидные предлоги.
Я обожаю пить мартини по ночам…
Любой каприз – лишь бы уснуть в чужой берлоге
В он-лайне чувств своих красивых бывших дам.

Мы можем долго намекать и говорить,
Но я боюсь опять нелепым показаться…
Еще сильнее хочется любви,
Когда нет смелости, в своей любви признаться.

И сколько их – упущенных знакомств?
В чужих гостях, при неудачной пьяной сводне,
Или на встречном эскалаторе метро…
Вчера… Потом… Но только не сегодня.

И я плачу за то, что изменял.
Простившись, молча исчезаю в шахте лифта.
И та, что выбрала сегодня не меня,
Уже в стихах найдет достойнейшую рифму.

В ее утробе уже зреют: сын и дочка,
А я приюта себе вновь не нахожу.
Мне повезет, коль я рожу хотя бы строчку…
Ведь я отныне каждым словом дорожу.

Я люблю твои голые пятки,
Что боятся осенней простуды.
Ты моя БЕЗЫМЯННАЯ, врят-ли
Разлюблю целовать тебя в губы.

Ты ведешь не простой образ жизни,
А в моей голове — только фантики.
Издеваюсь над организмом,
Оставаясь нелепым романтиком.

Не дари ни чего мне, не надо.
Упаси меня Бог от лукавого.
Ты живешь — уже это награда
За беспечность мою запоздалую.

Ты даешь всем на чай, а я — взятки.
Мы плывем в нарисованной лодке.
Я люблю твои нежные пятки,
Что боятся обычной щекотки.