Милый рыцарь на белом коне! Ну зачем ты сейчас-не ко мне?! Под балконом чужим ты стоишь, Полускрытый, в тени тайных ниш; Двери скрип-и тиха, и бледна Появилась неслышно Она! И скользит, как осенний листок, Вниз сияющий белый платок… Скоро в небе зажжется рассвет; Медлить больше терпения нет! Плащ накинут на плечи, спеша, И в томлении рвется душа… Быстрый шепот, как ветер в ночи! Поцелуи быстры, горячи… Смолкнет топот лихого коня. Ах! Зачем ты, увез не меня?!

Кто я, кто ты?
Мечты, мечты…
С тобою мне не быть.
Тебе бы по небу парить,
А мне сидеть бы у воды
И только на небо глядеть
Туда, где ты,
И не жалеть…

«Девушки, рифма на слово «грузди», скажите скорей».
Одна из троих кидает себе за спину: «Forever».
Фразой фривольной на тлеющем желтом свитке — сгореть:
Осень со мной навсегда,- темнеет фреской, рефреном.

«Парни, рифма на слово «грузди» скажете скорей».
Один из троих в лицо швыряет с насмешкой: « Груди».
Город кирпичные груди в черные своды рек
Окунает, пытаясь отмыться от мутной грусти.

Что может быть прекрасней в этом мире,
Чем сердца стук любимого в ночи;
Чем кавардак, устроенный в квартире
Детьми, которых мы с тобой растим!

Мне нужен свет, что путь мне освещает;
В твоих глазах улыбка каждый день!
Я может, далека до идеала,
Но путь мой за тобой! Я твоя тень!

Сегодня я жена, любимая и мама,
Чего еще у Бога мне просить?
Мне больше ничего уже не надо,
Тебя могу я в том благодарить!!!
2012 г.

Там, где луна упала в воду Русалки водят хороводы; Танцуют, серебром играя, Их светом лунным согревает… Распущены по пояс косы, В них вплетена кувшинок россыпь. Венки из прутьев ивы вьют, О жизни о былой поют. Но путник! Будь благоразумен! Минуй места сии в час сов! Когда русалки обезумев Покинут свой холодный кров. Их мертвый взор по-лисьи рыщет, Их злоба жертву снова ищет! И всех попавших затемно Утащат щекоча на дно… Они прекрасны в свете лунном! И хоровод летит бездумно Над ошалевшею водой, За человеческой бедой.

Ты помнишь-дождь стучал по крыше, И ветер проникал в окно? Я притворялась что не слышу; Мне холодно.Мне всё равно. Смывало ливнем пыль со стекол, Дождю вторил тоскливый вой Души моей.Мой мир стал блеклым. Ты рядом, здесь.Но не со мной. Давай! Сними печали бремя С неоперенных, жалких крыл! Других любил.Другим поверил. И лишь со мною-просто был.

Болит.И мне не помогут врачи. Не тратьте антибиотики. Закатного солнца косые лучи, Да лишь телефон, что бесстыдно молчит- Надежда последняя, вроде бы… Болит, нарывает; При чем здесь хандра? Да все из пустого в порожнее… Да, мама, мне весело было с утра, Но там, за другой стороною костра, Там я, с обожженною кожею.

Небо рухнуло из ниоткуда; Взглядом глаз моих не касайся! Что ж ты топчешься, мой иуда? вот серебренники и убирайся! Я сейчас невозможно смело Мимо тебя проскользну броском… И заставлю своё тело Не упасть на асфальт скользкий. Проводи же меня взглядом пса побитого! Или лучше не стоит, сойдет и так… Я не плачу, я просто дождем умытая. И навеки прощай мой любимый враг!

Ты все бродишь на дальних дорогах, и в морщинках у глаз улеглась печаль… Я-гуляю дичком, недотрогой, вечерами пью остывший несладкий чай; И у нашей плакучей ивы ветер северный ветви дерет на крик… Разве были мы когда-то счастливыми, мой потерянный странник, мой старик?!

Расшалилась мотовка — весёлая рыжая осень.
Раскидала повсюду свои украшения.
Нам под ноги сокровища дивные бросила.
Каждый лист как бесценное чудо творения.

Беззаботно гуляя с ветрами шальными,
Прокутила подарки от щедрого солнца.
Расшвыряла в дороге златые червонцы.
Все карманы мотовки остались пустьыми.

Вот уж праздника яркого смолкло веселье.
Раздарив все наряды, осталась нагою.
Горько осени рыжей лихое похмелье.
В чём идти ей на встречу с холодной зимою?