Гонит прочь сутулый месяц тени,
Затеряв в них счёт своим годам
И в дурмане пьяном от сирени
Нежным взглядом шарит по садам.

По всему вселенскому расбросу
В звёздах высь безумной глубины,
Странник шёл под ней душою босый,
Ни пред кем в нём не было вины.

Будто так же в сумраке кочуя,
Свет огней далёких наплывал,
Думал он, — теперь я заночую,
Где деревня, там и сеновал.

Эх дорога, не расстаться мне с ней,
Всё милей, когда недалеко
Пьёт заря красивая, как песня,
Над рекой туманов молоко.

И хотя по жизни путь тревожен,
Нечего сказать судьбе в укор,
Если конь игрив и не стреножен
Будет мчаться он во весь опор.

© Copyright: Владимир Вальков, 2012
Свидетельство о публикации №11205221830

Не надо одиночество кохать,
Оно и так нас не оставит.
Забудь о нем и стань желать,
Себе желание, что манит.
Успокойся будь со мною рядом,
Просыпаясь обними, погладь рукой.
Быть нам вместе бОльшая награда,
Я тянусь к тебе душой живой.
Я не льдинка, я в руках не таю,
Любишь ты-я об этом знаю.
Мы с тобой пережили невзгоды,
А сейчас закончились заботы.
Не засосет нас жизнь в тягучей тине,
И я снова надеваю мини,.
Это знает далеко не каждый,
Кто испытал любовь однажды.
Ты красива-ум спокойный,
Ты счастлива-муж достойный.
Не стоит одиночество кохать,
Оно ведь разрушителю под стать!

В небе облака, слегка, синеву туманят.
Хочется мне вверх, пока романтика манит.
Полетел бы птичкой малой, иль орлом пикировал.
Взлетел и Бога попросил, что бы нас помиловал.
Но пока судьба-индейка к земле прижимает.
Жизнь не рубль, а копейка. Ценности не знает.
Бог не слышит? Или мы глухи к его советам?
Сатана же той порой сулит не жизнь — конфету:
«Обманывай, обирай,
Глумись или убивай.
Раздевайся, развращайся,
Людской кровью умывайся.
»Мерина" купи коня.
Что ни слово — «хрен» да «бля».
Слабый если — умирай.
В суе Бога вспоминай…
В небе туча облака между тем сменила.
Вверх не хочется, пока, чтоб молнией убило.
Прижимаюсь я к земле и ползу змеею,
Мало кто в грозу идет с открытой головою.
И судьба-злодейка нас не милует, не жалует.
Только сильных анаконд и удавов балует.
Крыльев за моей спиной нету и в помине…
Но Богу верить хочется, а не Сатанине.
Не хочу я обирать,
Глумиться или убивать.
Раздеваться не хочу!
Я Душою ввысь лечу.
Хоть и езжу по дорогам — Чист перед Христосом, Богом.
Жаль что в Рай не попаду — «Крылья» подпалил в Аду.
В небе тучи. Ураган по земле «Бушует».
Сатана это? Иль Бог от гнева лютует?
На вопрос сей непростой не найду ответа.
Толь высокий лоб пустой? Толь Душа не эта?
Толи враг судьбою нашей нагло управляет?
Только как подрезать крылья у Души не знает?
Не летаю на яву я — полетаю хоть во сне.
Но «не в жизнь» жизнь не отдам я злому Сатане…
Постой друг. Не суетись.
В Душе Богу помолись.
С детства трепетна Душа.
Не от Бога анаша,
Истины ведь нет в вине.
Свет появится в окне.
Истина она одна — Богом жизнь лишь раз дана…

06.11.2004 г.
Москва

Желтый фонарь
Завис над окном.
Музыка, жарь.
Живу вроде, но…

Я на перилах
Балкона повис.
Песня парила,
Я с ней – в бездну, вниз…

Что если это
Все было вот так:
Лето – не лето,
Пустяк – не пустяк?

Что если руки,
Слабея, разжал,
В гул выпав, рухнув
От песни — ножа?

Как разгадать:
Жив, или нет?
Эти года
Правда, иль бред?

Музыка эта
Траур, иль смех?
Кануло лето,
Но не для всех.

Может быть, я —
В нем еще, вещью – там?
Окна летят.
Надо их посчитать.

Как же сложить
Дебет с кредитом мне?
Вниз – этажи,
Снова будут темнеть.

Желтый фонарь,
Расскажи мне о том,
Как было встарь
Над окном, под окном.

Кружева распустила белокурка-сирень,
Аромат расточает на соседний плетень.
Ветку белой сирени подарит сосед,
Проворкуем мы с ним, встречая рассвет.
Задурманит мне голову подружка-сирень,
Спрячусь от солнца, прилягу я в тень,
Птички трелью своей усыпляют меня,
Снится сон, что ромашка расцветает у пня.
Скоро лето, отцветет та сирень,
И с соседом общаться без сирени мне лень.
Летом я на поляне ромашку сорву,
И от старого пня потихоньку уйду…

Солнечный зайчик запрыгнет в окно,
Ты улыбнёшься нелепо.
Выйдешь во дворик, накинув пальто,
Понаблюдать за планетой.
Сонные люди снуют там, да сям,
Пряча носы в тёплый ворот.
Солнце скользит по твоим волосам,
Но от него только холод.
Голые клёны, остатки травы
Не вызывают улыбки,
Кучки опавшей гниющей листвы
Также печальны и зыбки.
Радует глаз небо над головой,
Чистое, ясное небо.
Долго ль осталось ему быть слезой
В этой сереющей неге…
Солнечный зайчик запрыгнет в ладонь,
Ты улыбнёшься едва ли.
В старом камине играет огонь,
Греет былые печали.

Так плачет весна…

В наушниках «Баста».
Стекает слезами по стёклам вода.
Земля пожижела, и вязкая масса
Прилипла и тянет ко дну и со дна.
Набухшая зелень нежнее, и пахнет,
Как небо, как воздух, людская тоска.
В душе тишина, но сменИтся, иссякнет
И вырвет наружу все чувства, слова,
Ударит злым ливнем по сонным прохожим,
Обидит, обидется, спрячет себя!
Ты знаешь, весна, а мы в чём-то похожи…
Красивы.Жестоки, пусть даже любя…
В наушниках «Басты» упрямая песня.
Стекает всё также по стёклам вода.
Тоска.С ноткой воздуха, с запахом неба.

«Так плачет весна, шал-ла-ла-ла-ла-ла...»

Курит в окошко уставшая Муза,
Красной губою мусоля бычок.
Пахнут запястья душистым арбузом,
Пальцы сжимают бумаги клочок.
Что в этом свитке? Подсказка поэту?
Прячет.И курит одну за одной.
Издали слышатся звуки кларнета,
Нервы смиряя, внушая покой.
Бросив окурок, вдохнула поглубже
И растворилась в воздушной среде.
На гарнитуре, меж блюдец и кружек,
Мелкий листочек виднелся в еде,
Тот, что сжимала ушедшая Муза,
Прятала.Что там? Лишь слово одно!
Чудится, пахнет душистым арбузом,
Слышится стук вдохновенья в окно.

Шёлковая ночь укрывает шалью,
Греет нежно плечи странная прохлада,
В небе чёрном дым белою эмалью
Заструил и лёг на полотно услады
Ищущих себя, ценящих свободу,
Растворённых в ней, движимых загадкой,
В небе сотни глаз, губ и лиц-народа,
Звёздами надежд любуются украдкой.

На бумаге перо оставляет таинственный след,
Целиком лист исписан чернилами в черных тонах,
От вечерней прохлады спасаюсь, укутавшись в плед,
Наблюдая, как небо затягивает все в облаках.

Мне не спится, но я не пытаюсь хоть как-то заснуть,
Знаю, что ты сегодня опять со мной будешь во сне,
А на утро мираж, растворившийся твой, захочу я вернуть,
Чтобы за руки взяв и обняв вновь прижаться к тебе.

Ты не знаешь, какая боль страшная в сердце живет,
Просто я ее в сердце упрятал за толстый засов,
Притаившись, она с нетерпением сумерек ждет,
Когда можно вонзить острый нож среди призрачных снов.

Сердцу легче, когда разделить могу чувства с листом,
Спрятать душу свою в бесконечном потоке стихов,
Может быть, к тебе ветер однажды заглянет в окно
И сквозь сладкий сон строки тебе напоет про любовь…