сквозь года
бежит река.
она твоя,
она моя.

крепче держись,
рукой возьмись.
ведь это — жизнь.
ты оглянись.

она светла
и молода.
бежит река
издалека.

и нет забот,
лихой народ,
потом пойдёт
наоборот.

большие камни
на пути.
и не свернуть,
не обойти.

и мало силы…
вот беда.
течёт река
немолода.

всё тише бег,
не тот разбег
и глубина,
едва видна.

уж скоро море,
конец дороги…
нас было двое
на том пороге.

Молчанье – золото, но и оно тускнеет,
Коль слов любви произнести не смеют.

Как красное вино не претворится в кровь,
Так не заменит брачный договор — любовь.

Кто любит, тот бесспорно знает:
Любовь дарует крылья, ревность — подрезает.

Не посвящая дамам ни стихов, ни прозы,
Прослыть в постели с ними можно виртуозом.

Поосторожней всё-таки с огнём в крови, товарищи!
Стать можно погорельцами на любви пожарище.

Помните, знакомясь в интернете,
Не виртуальные родиться могут дети!

клонятся травы к земле,
ива — ветвями к воде,
а я всей душою к тебе,
и наяву, и во сне.

бог обустраивал мир,
и ничего не забыл.
чтоб не был убог он и сир,
любовь бог Земле подарил.

и я в этом сладком плену
о чувстве своём говорю.
о том как тебя я люблю
и для тебя лишь живу.

Неблагодарный мир слепой!
Рыдай со мной: моею скорбью мерю
Ведь и твою великую потерю.
Франческо Петрарка «На смерть мадонны Лауры»

Молил поэт Петрарка небеса
И слёзно самого просил Амура,
Не веря в царство смерти на Земле,
Дать знать ему, где ждёт его Лаура.
Вот так и я в ночную даль воззрю,
А звёзды там в ветвях давно заснули,
Спрошу я также этот звёздный свет,
Где мир, в котором встречу я Рауля.
Молчит весь этот небосвод пустой,
Тогда я жалуюсь тебе, Эрато,
Поплачем вместе, пусть прольётся дождь,
Оплачет мир великую утрату,
Прекраснейшее сердце, что любить могло
И безответную любовь во мне зажгло.
2006

забыть бы вас
и отойти подальше
мне ваша фальшь
под гордо подошла
и стало не возможно жить как раньше
я в лица ваши отнюдь не влюблена.

Медленное погружение в холод,
В зимний анабиоз. По ходу
Загрузки желание жить
Отпадает,
Уже не воспринимается, как данность,
Скорее, как летняя ужимка.

Медленное погружение в холод,
В зимний анабиоз
По шатким уступам вдохов,
По скатам выдохов, Ф.И.О.
Забывая, проклиная, как дохлый
Номер, недомученный ино-
Странный язык,
Постскриптума неряшливое зы.

Вытолкнули за плечо
В комнату, обросшую
Траурной ледяной парчой.
Я – избыточной ношей
В этой комнате, — не при чем.

Вычитаю себя из комнаты
В черный монолит окна,
Наполненного комой
Руин до самого дна…

Пелена
Скомканная:
Иная
В инее
Комната.

На кровати распластался старик,
Заросший дремучим сном,
Щетиной безмолвия, льдом, —
Обычный зимний тариф.
Но слегка
Жалко мне старика, — Ведь видно, что не причем.
Подхожу бесшумно
И тормошу
За расхлябанное плечо.

Чёрный гость
незванный,
Постой, погоди!
Карканьем
обманным
Дом наш не буди.
Ворон
чернокрылый!
Горе не пророчь.
Улетай,
постылый,
Поскорее прочь.
Тяжестью бессоницы
cердце моё жмёт.
И сознанье томится
ночь всю напролёт.
Заалело утро,
отступила мгла,
КрапивА тревоги
душу обожгла.
Паучком прокрался
в сердце серый страх.
Мотыльками бьются
жилки на висках.
Белые халаты,
капельниц капель.
Крутится больничной
жизни карусель.
Болью от страданий
выжжены глаза,
По щеке катИтся
капелька-слеза.
Солнышко родное!
Как-то ты сейчас?
Ангел ли спаситель
жизнь родную спас?
Господи Иссусе наш,
иже еси,
Прошу тебя,
на этот раз,
пронеси!

Светилось небо ночью розоватым светом,
Как будто предвещая чудеса к рассвету.
И вправду, утром мир преобразился.
Пейзаж волшебный взору вдруг открылся.
На цыпочках — легка, тиха, нежна
Пришла к нам долгожданная зима.
Привстав в бесшумном танце на пуанты,
Вплетала снежно-вафельные банты
Кустам, деревьям в спутанные ветви,
Стараясь приукрасить и согреть их.
По сказочному щучьему веленью
Сменилась быстро серость окруженья
Сверканьем белоснежного ландшафта:
Стоят засыпанные снегом авто
В надетых белых шапках набекрень.
Ложится нежноголубая тень
От рыхлых свежевыпавших сугробов.
Снежок роняют ветви понемногу,
Весёлой стайкой вспархивают птицы,
Неунывающие воробьи, синицы.
Бежит следов причудливый узор.
Горит рябины гроздь, лаская взор.
Вон, даже старый пень повесел,
И кепку белую на лысину одел.
Снежок все звуки гасит, приглушает,
Но тишина совсем не угнетает.
Напротив, поднимает настроенье,
Душе усталой дарит вдохновенье.
Морозец щёки щиплет, нос щекочет.
Бабёнка снежная на улице хохочет.
Морковь ей вместо носа прилепили.
Ужасно её этим рассмешили…

Мне бы выплеснуть всё, что в душе за года накипело,
Наболело, назрело…… в течение энных времён.
Пусть тоска изольётся весенним дождём оголтелым,
Очищая до самого донца души водоём.

Мне бы напрочь скорей отодрать от души полотна
Заскорузлую краску присохших осенних печалей.
Ощутить свежесть чувств, радость жизни….как в самом начале,
Когда был небосвод голубым и дорога ясна.

Мне бы ворох сомнений запрятать в души уголок
И поджечь их, как скирду из старой-престарой соломы.
От сомнений слабеет душа — ну, какой от них прок?
Нависают они над душой, будто камень весомый.

Мне бы доступы страху закрыть навсегда-навсегда,
Дабы он просочиться не смог в беззащитную душу.
Пусть исстает как лед, о себе не оставив следа.
Не мозоля глаза, не влезая настойчиво в уши.

Мне бы снова весну на душе у себя поселить,
Примерять с ней мечты, называя подругой своею.
Строить смелые планы, от замыслов тихо хмелея,
Не позволив душе ни на дюйм от весны отступить.

Мне бы светлому чувству любви не давать потускнеть,
Зажигая его по утром, словно ясную зорьку.
Сердцем ярко пылать, ни за что не давать ему тлеть.
Только хватит ли сил у души? Эх, хватило бы только!

горы со снегами на вершинах,
что не тают даже в сентябре,
могут покориться лишь мужчинам,
да и то сдадутся им в борьбе.

здесь нужна отвага и сноровка,
сила, мудрость, воля, доброта,
к трудностям большая подготовка
да ещё счастливая судьба.

и тогда Эльбрусы, Эвересты
лягут под ногами смельчаков.
ледники, как белые невесты,
их не посчитают за врагов.

этот мир, где порезвились боги
силой духа человек пройдёт.
и хотя там нет прямой дороги,
он к вершине тропочку найдёт.