Мой любимый,
мой родимый,
мой хороший!
Разве в чём перед тобой я виновата?
Постарела, подурнела… ну так что-же?
Время ведь со всех взимает плату.

Нынче взгляд твой, милый, уж не нежен,
Как бывало в юности далёкой.
Стал холодноват он и небрежен,
Согласись, ведь это так жестоко!

Да, с годами остывают чувства.
Их накал уже не тот, что прежде,
Но ведь оба жили мы надеждой,
что хранить очаг любви — искусством

Овладели… но порой, в мгновенья,
Взор когда ловлю твой равнодушный,
Червячки сомнений точат душу,
Не подменой ли горенью — тленье

Стало… очевидно, чаще
Надобно в очаг бросать поленья
Бережности, нежности, терпенья,
Дабы не угас костёр горящий.

Оттого-то на дуще тоскливо,
Потому-то все бессонны ночки…
Как бы не угасли сиротливо
Наших чувств взаимных уголёчки.

Раскачав сильнее лодку
В жажде острых ощущений,
Опрокинувшимся днищем
Получаем по башке.
Мудро всё-же изреченье:
«От добра добра не ищут».
Если ветром сносит крышу,
Не укрыться в затишке.

Больно крутят завихренья
Грянувшей сердечной бури,
Будь вы даже Буревестник
С гордо реющим крылом.
По вине стрелы амурной,
Жизнь по шву возьмёт и треснет.
Станет жить вам вместе тесно
Под семейным потолком.

Коль прельстившись ненароком
Пролетевшей Синей Птицей,
Заменить свою Синицу
Захотите Журавлём,
Можно будет убедиться,
Счастье – хрупкая вещица,
На кусочки разлетится,
Вновь не склеить целиком.

Ты волшебно — чарующе — сказочно — дивно — красива,
Вдохновляешь меня на стихи, зовешь сердце в полет,
Ты прекрасная фея..., светлячок в моём сумрачном мире,
Что в душе моей нежно с любовью и страстью живёт.

Ты умна, восхитительно — тонка, изящна, игрива,
Только рядом с тобой так прекрасны и сладостны сны,
Обнимая тебя, в моем сердце клокочет счастливо
Моя алая кровь, что горит и кипит от любви.

Ты небесно — воздушными кудрями облачно — мила,
На устах твоих сладкий пьянящий желанием мёд,
Ты волшебно — чарующе — сказочно — дивно — красива,
И я плавлюсь в любви как в огне жарком плавиться лёд.

На божественной странице
Пишет небо вновь поэму,
Снова мне во сне приснится
Луч звезды из Вифлеема.
Скажешь будто, что подарит
Миллионы душ спасённых
На Земле, и больше станет
Как под небом тем, рождённых
В любви нежной бесконечно,
Чтобы жить в душе со светом.
Пусть прочтя поэму-вечность
Вновь воскреснет вся планета.
2012

Ночь пролила на мир свои чернила,
Сосуды с мглою расплескав до дна.
Лишь призрачно сквозь облака светила
Холодная, надменная луна.

Забывшись дрёмой, зыбкой и тревожной,
Озябший город вздрагивал во сне.
О солнце, как о чём-то невозможном,
Мечтал дрожа… и грезил о тепле.

Продрогший ветер, колотясь в ознобе,
Пристанище себе в ночи искал.
Стучась в окошки, облетал трущобы,
Безудержно и дико хохотал.

Дома, сгрудившись в тесных переулках,
Друг к другу жались в робкой немоте.
Лишь изредка шаги звучали гулко
И чья-то тень бродила в темноте.

Виденьями в ночи сверкали дали.
Струился голубой холодный свет…
… На свод небесный тихо и устало
Вползал студёный серенький рассвет.

Гляжу на цифры – слышу голоса,
Записанные памятью навечно.
Разлуки бремя падает на плечи,
Сквозняк колышет огонёчки свечек,
И кажутся глухими небеса.

И год, и два… и много лет спустя,
Не затихает в сердце боль потерей.
Душой своей я всё ещё не верю,
И, кажется, вот-вот открою двери:
А там, за ними – вновь стоят друзья.

И их уход – лишь полнолунный вздор.
Лишь страшный сон – нелепый и ужасный.
Проснусь – и утром будет всё прекрасно,
Вся моя скорбь и боль по ним — напрасна.
Друзья ведь живы… живы до сих пор…

Топку
Затопим
Аховыми
Стихами-
Мхами.

Топку
Опоим
Песнями
Присными,
Пресными.

Вовеки
И присно
Для топки кумекай
Сюрр-призы,
Репризы,
Релизы.

Стихи потоком,
Потопом
Топают
Прямо в топку…

Первый катрен –
Ураганно, Катринно,
Картинно.
Словом, тип-топ.
Остальное – креном
В топку.

Цветаевы –
Стаями.
Штаммы
Мандельштама
Шамкают
Штампами
Допотопными.
В топку – их,
В топку.

В сухом остатке
Мозга осадки:
Я — виртуальное,
Но нервы – реальные.
В душу мне плюнули
Топкими пулями.
Мысли торопкие…
В топку их,
В топку.

Облапанный
Ляпами,
Зашиканный
Ошибками,
Дергая лапками
Под суетливым током,
Живу без толку,
Слыша
Шепот колкий,
Бор-машинный:
В топку,
В топку,
В топку…

В неоглядных снегах утонула земля,
От метелей шальных с каждым днём хорошея.
Ты снежком мне грозишь, звонким смехом дразня
На декабрьского парка озябшей аллее.

Припев:
Ты снежком мне грозишь, звонким смехом дразня
На декабрьского парка озябшей аллее.

От твоих нежных глаз уклониться нельзя.
Перед ними душа моя — вся нараспашку.
И летит вслед за нами позёмка, звеня,
Когда с горки несёмся с тобой на салазках.

Припев:
И летит вслед за нами позёмка, звеня,
Когда с горки несёмся с тобой на салазках.

Раз… и кубарем в снег, и хохочем до слёз.
А потом поцелуй, обжигающе-пряный.
И не властен над нами трескучий мороз,
И сугробы, как знойные травы саванны.

Припев:
И не властен над нами трескучий мороз,
И сугробы, как знойные травы саванны.

От твоих страстных губ веет жаром огня.
Мы растопим снега, распрощавшись с зимою.
Утопая в любви закружИтся земля,
К огневым небесам вознося нас с тобою.

Припев:
Утопая в любви закружится земля,
К огневым небесам унося нас с тобою.

Родные, сердцу милые берёзы!
Берёзы разных стран и городов!
Роняю ностальгические слёзы
При виде ваших тоненьких стволов.

С ветвей свисают нежные серёжки.
Бежит, стекая по стволу смола.
Такой далёкой за бугор дорожки
Себе я и представить не могла.

Ответьте мне, красавицы-берёзы,
Какая небом вам судьба дана?
Поведайте о том, как бьют вас грозы,
Как снегом засыпает вас зима.

Со мною поделитесь — как с ветрами
Летят над миром ваши семена,
Не зная, где проклюнутся росткками,
В каких краях разбудит их весна.

Пускает корни брошенное семя,
Не зная бюрократии оков.
На въезд не получая приглашений.
Без всяких виз и даже паспортов.

Шумите же своей главой зелёной
Средь городов, лесов, лугов, полей!
Повсюду чувствуйте себя, как дома,
И радуйте сердца простых людей!

Простите, доктор, я Вас слышу плохо.
Что Вы спросили? Чувствую ли боль?
Да, острую — от ужасов эпохи,
Опутавших и поперёк и вдоль

Несущийся во мгле без остановок,
Наш бедный шарик, хрупкий и не вечный.
Весь в рваных ранах от боеголовок,
От бомб в глубоких шрамах и увечьях.

Вы, доктор, в лёгких различили хрипы?
Вздохнуть поглубже, задержать дыханье?
Я думаю, скорее, это всхлипы –
Симптомы приглушённого рыданья.

Причины слёз? Порой и я не знаю.
Они, представьте, льются как-то сами.
Лишь только новостной канал включаю,
И вновь кошмары вижу пред глазами.

Какой Вы мне поставите диагноз?
Ранимость, возбудимость, истеричность?
Я чувствую, не всё со мною ладно.
Как видно, доктор, странная я личность.