Бес. В нее вселился Бес.
Одиноко. Непривычна.
Маской плоть, в чужом обличье.
Ангелом была с небес.
Бес. В нее вселился Бес.
Оскорбляет неприлично,
Больно жалит и «клубнично»
С поводом, а чаще без.
Бес. В нее вселился Бес…
Мысли пошлые, нагИе:
«Вот и все. Мы с ней ЧУЖИЕ.
Я — чужой. Душа — порез.»
Больно с ней и больно без…

Хочешь бить посуду,
НА, БЕЙ.
Хочешь кровь мою?
ДА ВЕДРОМ ПЕЙ.
Но не трогай мою Душу,
Разом все вокруг разрушу,
Она бьется клювом в дно.
Разбиваясь о стекло,
У ее крыла — НАДРЫВ.
Ярким пламенем порыв
Поднимает Вал Девятый.
Не позволю Дух Крылатый
Бить, да о земь вдрызг и слякоть…
Тело — НА.
Оно лишь мякоть…
Да не надо так. Остынь.
Жизнь не щелочь да полынь.
За ЛЮБОВЬ и КРАСОТУ
Пью сто грамм… А за версту
Вьется запах перегара.
Вниз стремится Ниагара
Вплоть до чистого листа…
Кризис лет. А их — полСта…

Утром, тяжко скрипнув пружинами, позвонками,
Из кровати – да в тапки. Шарк — на квартирный юг –
В туалет. Замираю. После я извлекаю,
Дернув лапку вверх, захлебывающийся звук

Из бачка. Потом, потоптавшись в тапочках в ванной,
Шаркотню развожу на кухне – тягучий вальс.
Так шлифую тапками день до основы ватной.
Шорох тапок под ночь похож на шершавый лязг…

Снова утро. Значит, снова мне в топку из тапок –
Зажигать целый день… Но держит крепко кровать,
Чтоб на мозг могла апатия капать и капать.
Позвоночник в пружины врос — нет сил, оторвать.

Только слышу там, в коридоре колючий шорох,-
Разнося по квартире холод, тапки шуршат,
И по нервам – наждачно: шарк, шарк – все ближе, скоро…
Льет окно на тапки ночной темноты ушат,

И они затихают. Выдохнув, я на кухню
Выбираюсь, пробую взглядом длинную мглу.
В ней кружась, прикладываю безмолвие к уху,
Все надеясь на что-то, если — не вширь, так — вглубь.

Горизонт зашумел, задрожала желть пустыни.
Пара тапищ – гор грохочущих. Я – в бегство, в жар.
Правый сверху – тучею. Я: «Не надо. Пусти. Не...»
Позвонки прохрустели. Темень: шарк, шарк, шарк, шарк…

Мне надоели строчки книжные!
А где мои ботинки лыжные?

Уже я в предвкушеньи мига:
Мне лес откроется, как книга.

Смеётся сверху солнце рыжее.
Когда же встану вновь на лыжи я?

Стою на правильном пути.
До леса только бы дойти!

Оставил я страницы книжные.
Я вновь читаю строчки лыжные.

И открывается мне лес
Живою книгою чудес.

И снова я увидеть смог
Собрание деревьев-строк.

Вдруг вижу под шатром небес
Я свежевырубленный лес!

Деревьев повалили много.
Здесь будет новая дорога.

Живая книга не хранится.
Из книги вырвали страницы!

Лес рубят! Бесполезно плакать.
Беру я веточку на память.
26 марта 2012 г.

В свинцовом зимнем небе Снежинка закружилась.
Из тучи тёмно- серой на свет она явилась.

В красивом белом платье, чиста, неповторима,
Была она прекрасна, да только нелюбима.

Играя с буйным Ветром над замком пролетала
И молодого Принца она там увидала.

Она любви искала, она к теплу стремилась,
Холодными ночами в окошко к Принцу билась.

Пока ещё не знала, как то тепло опасно.
Страдала и мечтала, но всё, увы, напрасно.

Принц вышел на прогулку- она над ним кружилась.
Устав, на рукавичку она к нему ложилась.

Ждала, от счастья тая, что он её заметит.
И на любовь любовью он ей тогда ответит.

Взглянул Принц равнодушно, подумал: «Да, красива...»
Снежинку с рукавички стряхнул неторопливо.

И подхватил Снежинку холодный Зимний Ветер.
Он ей шептал тихонько, что нет любви на свете.

Заплакала Снежинка, растаяла от горя,
И капелькой хрустальной упала в сине море.

Снова пасмурно и хмуро.
И тоскливо на душе.
Но об этом, Губарь Юра,
Ты не раз писал уже.

Скоро солнце хлынет свыше.
Не грусти и слёз не лей!
Вновь разбойником засвищет
В роще майский соловей.
19 марта 2012 г.

В плотном, мшистом покрывале в полночь комнаты вплывает
И, скользнув к моей кровати, замирает холм.
Лунный душ он принимает,
Но становится от света все черней, плотнее мхом.

Жадно комнату глотая, он молчит. Молчанье бродит,
Точит тишины мечи.
Но мне кажется, что вроде…
Нет. Молчит. Молчит. Молчит.

И, не выдержав молчанки, на него я – с кулаками,
С воплем: «Уходи, давай!»
Холм мгновенно расступился, — и нырнул я в пропасть камнем,
За спиной, вдогонку слыша хруст валежника: «Бай-бай».

Подари мне мечту… Подари мне любовь…
Подари мне хоть что-то, чтоб заставило вновь
Мое слабое сердце затрепыхаться…

Подари эту ночь и не дай мне уснуть…
Расскажи, наконец-то, мне все про Весну…
Сделай так, чтобы я не пытался, уже и пытаться…

Подари мне покой… К черту, что не святой!
Обними, боль уйми и надеждой укрой…
Только так, чтобы знать для чего мне стараться…

Подари мне огонь… Доступ к файлам открой…
Мне так проще мечтать и общаться с Весной…
Ни о чем не жалеть и… дышать не бояться…

" Я люблю тебя родная!"
На коленях, весь в слезах,
Все целуя, обнимая,
Говорю я:«НЕТ!» в сердцах.
Время правда лечит быстро,
Ведь любил ОН бескорыстно.
И букеты, шоколад,
Приносить всегда был рад.
День за днем, а Он все ближе,
Раздевал, смотрел бесстыже.
И закралась мысль лихая:
«Ну зачем его мне хаять?»
Парень рослый и кудрявый,
Всегда бодрый, не усталый.
А улыбка-чистый ангел!
Ну вот кто бы устоял бы?!..

«Любовь-это счастье?»-спросила Она,
Отпив из бокала хмельного вина.
«Конечно, родная»,-Он ей отвечал,
И голос его сладкий мёд источал.

«Меня не забудешь?»-сказала Она,
Испив чашу страсти кипящей до дна.
«Ну что ты, родная»,-Он ей говорил.
Букеты из слов серебристых дарил.

«Привет, это я!»-в трубку часто дыша,
Она прошептала.Пылала душа.
«Зачем ты звонишь?»-словно дождь ледяной…
Обрушился мир… Затопило волной…

И сердце в клочки, и стучит в голове:
«Ну ладно, родная! Счастливо тебе!»