Ушанки-шапки пред Вами «сорри»,
Маски «как бы», «априори».
Белые воротнички.
Пред Вами ниц мы, мужички.

Иль проще — русские плебеи,
Селедки, водки корифеи.
Заложники идеологий — Мозгов промывки технологий…

Двадцатый Век — большая кровь,
России били в глаз и в бровь.
Поля. Березки на могилах.
И в телогейке и бахилах

Бредет российсая Душа
В потемки. Там, где «ни шиша».
Туда, где солнышко не светит.
Вопрос: «За это кто ответит?»

Ведь победителей не судят.
Так было, есть и явно будет.
Жизни закон везде таков.
Жаль русских Баб и Мужиков,

Которых на свою удачу
«Гламур» подставил вод раздачу.
С помощью водки, беспредела
Народ оставив не у дел…

С помощью «кашпировских», сект
Убили РУССКИЙ ИНТЕЛЛЕКТ.
Убили. Катком раскатали.
Устали. Как же мы устали…

Ушанки- шапки пред Вами «сорри»,
Маски «как бы», «априори»…

Повышай цены, повышай, повышай!
Вой мужик, завывай, завывай!
Биржи вверх растут пирамидами,
Хавай, жри лапшу с пестицидами.

Повышай цены, повышай, повышай!
Надоело выть — так собакой лай!
Да хвостом выписывай кренделЯ
Под присмотром «болотного Пуделя».

Повышай цены, повышай, повышай!
Планка выше, еще совсем не край.
Но еще чуть-чуть — дальше «ВИЛЫ».
Вот терпение у «терпилы»!!!

Повышай цены, повышай, повышай!
Выбирай без выбора. Выбирай.
Поиграй гамадрил в демократию — Выбирай «ари-сто-кратию»…

(… мне обидно за «гамадрила» — я и сам такой же м… терпила)

Но расшвыряли клавиши
По полу мысли куцые.
В тоске Шопену кланяюсь.
Пора бежать на улицу.

А клавиши все брякают
Капризною девчонкою,
Изводят буераками
И рвут бумагу тонкую.

Пол тонок, — плачет клушею
От перебора клавишных.
Шопен до дыр заслушанный.
Так нарывает камешек!

Прости, меня ограбивший,
Дай просто оглянуться мне.
Но расшвыряли клавиши
По полу мысли куцые.

Апофеоз империи — «добра обители».
Похоже достучались до небес
ДЕМОНкратические сребролюбители,
«Ссудный процент» и Бес.

У башни треснула стена.
Америке нужна Война.
Еврей сидит в засаде.
Персия в осаде.
Куралесят янки.
Россия нынче в пьянке
С колонною пЯтою
Прилегла под стАтую.

Кризис империи — «добра обители».
Бумага-векселя — зола.
Под пирамидой полегли грабители
Да и «терпилы» оси зла.

У башни рушится стена.
Грядет ударная волна.
Наверное так надо — Гордыня зло из Ада.
Начнем все с чистого листа…
Иуда вновь предаст Христа?
Или с большого страха
Отправит всех к Аллаху?

В крови у человека с роду –
Объединение с природой…
И воробей щебечет с сука:
«Объединись со мной гадюка».
И волк с желанием и толком
Объединяется с ягненком.
Питон и кролик подружились –
Обнялись и объединились.
Лиса за зайцем погналась –
С ним полюбовно разошлась.
Рыбак с наживкой и сачком
Объединились с окуньком.
Плотвичку, хлопая хвостом,
В омут приглашает сом.
С посевом поля стрекоча
Объединилась саранча.
Паук с букашкой, мать ити,
Объединилися в сети.
Цари, Князья, Бароны скопом
Объединяются с холопом.
На стрелке братья-пацаны
Не признают лоха вины.
Чубайс с Зюгановым обнялись
И, как друзья, расцеловались.
Житель Рублевки восхитил –
Бомжа в коттедже поселил.
В патриотическом порыве
Террор на вечном перерыве.
Спасибо Ельцину – при нем
Объединились «бакс» с рублем…
Объединяется народ
Уж тыщу лет из года в год.
Объединится ли Страна
Где мессу служит Сатана
И бесы кружат хоровод
Уж сотню лет из года в год.
(С «перхотью» Царственные Ложи
Борятся изощренней, строже…
Но «выбираем» мы похоже
одни и те же «Козьи Рожи»...)

«перхоть» — народ на чиновничьем сленге.

неужели кончилась зима
и не будет больше холодов?
неужели рухнула стена
из мороза, снега и ветров?

и надежду солнце принесло,
что вернёшься ты из дальних стран,
оно даже силы мне дало,
чтоб опять простила я обман.

попрощаюсь с долгою зимой.
я сумела пережить печаль.
буду ждать тебя друг милый мой,
только ты любовь мне обещай.

солнце выше, выше, выше
с каждым днём.
и капель грохочет с крыши
проливным дождём.

улыбается мальчишка
во весь рот.
на груди его пальтишка
отворот.

вот прохожий в луже ноги промочил.
нет нигде сухой дороги,
будто дождик лил.

на ветвях набухли почки.
посмотри.
и девчонок стало больше
раза в три.

побегу-ка я за ними.
догоню.
может быть весною этой полюблю.

Двух ангелов подслушала я спор.
Они незримо надо мной парили,
Ночной порой затеяв разговор.
И крылья их легонько воздух били,
Звенящей нотой огласив простор.

Твердил один: «Чувствительны чрезмерно
Душой они своею эфемерной.
Их ждут терзанья страсти и тревоги.
Опасно пылкою душой их наделили боги.
Божественен огонь души, но тяжелы ожоги.

Так уязвимы… так легкоранимы.
В душе — пожар страстей неугасимых.
В огне неистовой любви пылая,
От ревности безумной угорают.
Дымятся угли от обид невыносимых.

«Огонь ведь может греть, не обжигая»,
Крылатый друг ответил, возражая.
«Без пламени любви душа охолодеет,
Лишённая страстей и чувств – окоченеет,
Застынет, словно глыба ледяная».

«Но как почувствовать и распознать,
Грань, за которую не стоит преступать?
Страстей как угадать тот градус роковой,
Спалить способный огненной волной?",
Вопрос свой попыталась я задать.

Ответом были… звёзды, тишина и ночь.
В молчаньи ангелы умчались прочь.
Мне до рассвета было не уснуть.
Пыталась вникнуть в разговора суть.
Ожоги… чувства… как душе помочь…

Я скучаю очень по твоей любви,
Изумрудным ослепительным глазам,
Чувственным касаниям руки
И полетам нашим к небесам.

Только ты живешь в моей душе,
Для тебя она несчастная поет,
Но мечты мои остались на листке-
Может в жизни новой их тебе вернет.

Как-нибудь однажды двум сердцам
Посчастливится мечту свою найти,
От комет прольется свет к мирам
На задворках Млечного пути.

Среди звезд, космических красот
Знаю, будет одиноко без тебя,
Ты мой яркий луч, моя мечта из снов,
Боже, почему влюбился я?

Я живу, но только с мыслью о тебе,
Я дышу одним дыханием твоим,
Кожа помнит поцелуи на плече…
Почему нельзя счастливым быть двоим…

Он дольше самой долгой ночи-
Час неожиданных гостей.
Щиток от света раскурочен,-
Замкнуло. Несколько свечей

Дрожат на столике. В хрустальном
Бокале топчется портвейн.
И, открывая даль за далью,
Оплакивает их Колтрейн.

Летит. Куда? Не знает сам он,-
Смущает мрака чехарда.
Ревет ревмя от джаза мамонт.
Быть может, рвется он туда

Где нереальное реально,
Где крУжат стаи антител
Меж саксофоном и роялем,
Где временной гостям предел.

На стенах дергаются тени,
А люди замерли, молчат.
И непонятно: кто затейник,
Кто сумерек вершит обряд,

Чей этот праздник со свечами,
Кто зритель здесь, а кто актер,
Чье торжество бокал венчает,
И кто кого взял на измор,

Кто радостен, а кто на гране,
Кто в комнате, как в горле кость,
Кому Колтрейн впотьмах играет,
Кто здесь хозяин, кто здесь гость?