Поезд мчит через просторы белые,
подгоняя сам себя вперёд.
За окном – страна заледенелая
отмечает буйно Новый год.

Выпив водки, как хлебнув из проруби,
там поют – аж кругом голова!
И взлетают из груди, как голуби,
в белый пар одетые слова….

В Вунг Тау – плюс тридцать. А где-то в далёкой Москве
сейчас – минус тридцать. И снега – по самые крыши!
Я радуюсь солнцу, что блещет в заморской листве,
я радуюсь морю, что йодом в лицо моё дышит.

В Вунг Тау так сладко, забыв о московской зиме,
бросаться в волну, растянувшую хвост на три мили,
а ночью смотреть, как плывут сухогрузы во тьме,
и пить самогон из вьетнамской плетёной бутыли.

Вунг Тау – не город, а маленький красочный рай,
где рынок звенит голосами, как чудная лира.
Гуляй меж рядами, торгуйся, смотри, выбирай –
отсюда никто не уйдёт, не купив сувенира.

Но будь начеку! Чуть зевнул – и пропал кошелёк.
Чуть сумку оставил одну, наклонясь к продавщице –
и кто-то её в тот же миг из-под рук уволок…
(Тут много охочих за чей-нибудь счёт поживиться!)

Но главное – радость, что в сердце кипит, словно страсть,
при виде бурлящего моря, и неба, и солнца.
Её, точно сумку, вовек никому не украсть,
и, чувствуя это, душа от восторга смеётся.

И сердце ликует, вбирая в себя синеву,
и шепчет себе: «О потерях былых – не печалься».
Вунг Тау – не город, а сказочный сон наяву…
О, как бы хотелось, чтоб он никогда не кончался!

Мезень. Мазай спасает зайцев.
В душе тоска. Ты где, Мисюсь?
Мазками солнца, всем на зависть,
март, как Малявин, пишет Русь.

В лесу капель звенит мазуркой,
с берёз струится сладкий сок.
А ну-ка, подходи с мензуркой —
прими для бодрости глоток!

Восстав над сумрачными снами,
взамен зимы сухой и злой,
март птичьи песни, точно знамя,
вознёс над мёрзлою землёй.

Смыв, как застывшую мастику,
снегов заумную мазню,
он, словно мальчиков Матисса,
ввёл в хоровод берёзок «ню».

Ещё морозец бродит низом,
но, уже чуя ток в крови,
март бродит кошкой по карнизам,
горланя песни о любви.

А в вышине — над крыш дворцами,
над хором кошек и собак —
мизинец Моцарта мерцает,
как Марса тлеющий маяк…

Как в сотый раз журнал «Мурзилку»,
листая мокрый старый сад,
весенний ветер, рот разинув,
в просторы устремляет взгляд.

Там, вдалеке от шумных улиц,
раздеты за год догола,
берёзы белые, сутулясь,
спят в ожидании тепла.

Мазай мазуриков ушастых
везёт, в долблёнку погрузив.
Спроси его, что значит, счастье —
он лишь покашляет в усы!

Несутся сахарные льдины
по мутной мартовской воде…
Русь и поэзия — едины.
Мезень… Мазай…
Мисюсь, ты где?..

Никогда не поздно быть любимой,
Никогда не поздно слышать:«Я люблю тебя!»
И не надо быть такой унылой,
Любовь — не предсказуемей огня.

Никто не знает от чего желание загорится,
Никто не знает, что потом случится.
Ведь человеком управляет, что-то сверху,
И он проходит, неприменно эту веху.

В чем зацепка, в чем любовь сокрыта?
О той любви поэты пели так открыто.
И надо понять-любовь это песня,
И это не блеск на руке перстя…

Мне дорог каждый миг,
С тобою проведенный.
Хотя и не с тобой,
А около тебя…
Прощай, мой милый друг,
Из танцем обручённый!
Прощай, прощай, прощай,
Как будто сто клинков
Вонзаются мне в сердце…
Ни вопль и ни стон
Из онемевших уст,
И даже пары слов…
Прощай, мой сладкий сон!
На долгие года,
Да нет уж – навсегда….
Уедешь навсегда….
В далёкие края,
В прекрасные края!
А как же буду я?
Что делать буду я?
Куда? Куда? Куда
Мне лучше бы сбежать,
Чтоб не мечтать…
Мечты!
Какой теперь удел ваш?
Зачем вы мне,
Бродяги и плуты?
Ах, разве вы мне пользу принесли?
Вы лгали, лгали
Так правдоподобно…
А может обмануться
Было мне удобно?
А может я сама,
Сама хотела так?
Чтоб жить, чтоб жить,
Но не существовать!
Что жизнь без чувств,
Без остроты и страсти?
Лишь череда бессмыслиц,
Серых дней!
Прощай, мой друг!
Прощай!
Быть может ты когда-то
Появишься ещё в моей судьбе?
Мне б только знать одно:
Когда и где?
Когда и где?
Я больше не прошу…

Владимир Вальков

Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.

Красотой немыслимой упьюсь,
Чтоб душа картины те хранила,
Этой грустью осени, ты Русь,
В каждом сердце что-то заронила.

Шёпот твой то светлый и живой,
То с кленовых веток хмарью плачет,
Тайны приоткрыв над головой
Пройденным он путь нам обозначит.

А, когда с церквей прольётся звон
И растает в розовом закате,
Нужный выбор сам волною он
Из глубин сознания накатит.

Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.

Мне говорила мама –
И, видно, неспроста –
Что кошки выбирают
Все лучшие места.

Какие ж лучшие места
У Моти, моего кота?

Он улёгся на столе.
Хорошо ему в тепле!

Ходит ходуном живот.
Мотя песенку поёт.

Но зачем же Моте стол?
Лучше места не нашёл!

Мест лучших открыватель,
Лёг Мотя на кровати.

Хорошие это, конечно, места
Для отдыха, неги и лени.
Но лучшее место есть всё ж для кота:
Это – мои колени!

21 марта 2012 г.

Я же так тебя просила,
Умоляла, что есть мочь!
Бессердечный и строптивый,
Подари мне эту ночь!
Ах! Я грешница…
Размечталась…
Постыдиться б своих грёз!
Только мысли безрассудные
Не хочу прогнать я прочь!
Они вертятся, они крутятся
В воспалённой моей голове…
Но не сбудется, ведь не сбудется,
Что в дурмане чудится мне…
Да и ладно! К чертям истину!
Мне иллюзии дороги…
Поцелуи твои жгучие и объятия крепки!

Разгулялся ветер сильный
Над Москвою, над Россией.

Разгуляйся, ветер, всласть!
Унеси ты эту власть!

Но ничто не унесёт,
Если будет спать народ.
20 марта 2012 г.

ночью на арене замирает жизнь:
улеглись олени, тигры улеглись.
лишь слоны вздыхают, стоя у окна.
не даёт уснуть им тёплая весна.
где-то в джунглях диких, где растёт бамбук,
есть у них весёлый, настоящий друг.
не сидит он в клетке, ходит по тропе.
и зовёт, зовёт их по ночам к себе.
чтобы жить на воле и дружить всегда.
ведь весною в джунглях- просто красота:
зеленеют листья и цветут цветы,
и слонам не спится от большой любви.