Стучит за окошком капель,
Закончилась злая зима,
Стоит у порога Апрель
И гонит ее со двора.
Сейчас он нажмет на звонок,
И я распахну ему дверь.
Он ступит ко мне на порог
Под птичью веселую трель.
И солнце по лужам скакать
Припустится как воробей
И искрами будет играть,
Лучами лаская ручей.
Я старую щепку в корабль
Легко превращу, дам ей роль
И, в струи ручья опустив,
За ней побегу как Ассоль.
Веселая щепка-корабль
Мне парусом будет кивать,
Мальчишки из детства опять
Меня будут все узнавать.
Застрянет — ее подтолкну,
И крикну ей вслед: «Эге-гей!»
А там, за изгибом ручья
Опять улыбнется мне Грей.

Я дожил до ещё одной весны.
Мне снова снятся розовые сны.
С улыбкою встречаю новый день я.
Отрадно мне природы пробужденье.
22 марта 2012 г.

Поезд мчит через просторы белые,
подгоняя сам себя вперёд.
За окном – страна заледенелая
отмечает буйно Новый год.

Выпив водки, как хлебнув из проруби,
там поют – аж кругом голова!
И взлетают из груди, как голуби,
в белый пар одетые слова….

В Вунг Тау – плюс тридцать. А где-то в далёкой Москве
сейчас – минус тридцать. И снега – по самые крыши!
Я радуюсь солнцу, что блещет в заморской листве,
я радуюсь морю, что йодом в лицо моё дышит.

В Вунг Тау так сладко, забыв о московской зиме,
бросаться в волну, растянувшую хвост на три мили,
а ночью смотреть, как плывут сухогрузы во тьме,
и пить самогон из вьетнамской плетёной бутыли.

Вунг Тау – не город, а маленький красочный рай,
где рынок звенит голосами, как чудная лира.
Гуляй меж рядами, торгуйся, смотри, выбирай –
отсюда никто не уйдёт, не купив сувенира.

Но будь начеку! Чуть зевнул – и пропал кошелёк.
Чуть сумку оставил одну, наклонясь к продавщице –
и кто-то её в тот же миг из-под рук уволок…
(Тут много охочих за чей-нибудь счёт поживиться!)

Но главное – радость, что в сердце кипит, словно страсть,
при виде бурлящего моря, и неба, и солнца.
Её, точно сумку, вовек никому не украсть,
и, чувствуя это, душа от восторга смеётся.

И сердце ликует, вбирая в себя синеву,
и шепчет себе: «О потерях былых – не печалься».
Вунг Тау – не город, а сказочный сон наяву…
О, как бы хотелось, чтоб он никогда не кончался!

Мезень. Мазай спасает зайцев.
В душе тоска. Ты где, Мисюсь?
Мазками солнца, всем на зависть,
март, как Малявин, пишет Русь.

В лесу капель звенит мазуркой,
с берёз струится сладкий сок.
А ну-ка, подходи с мензуркой —
прими для бодрости глоток!

Восстав над сумрачными снами,
взамен зимы сухой и злой,
март птичьи песни, точно знамя,
вознёс над мёрзлою землёй.

Смыв, как застывшую мастику,
снегов заумную мазню,
он, словно мальчиков Матисса,
ввёл в хоровод берёзок «ню».

Ещё морозец бродит низом,
но, уже чуя ток в крови,
март бродит кошкой по карнизам,
горланя песни о любви.

А в вышине — над крыш дворцами,
над хором кошек и собак —
мизинец Моцарта мерцает,
как Марса тлеющий маяк…

Как в сотый раз журнал «Мурзилку»,
листая мокрый старый сад,
весенний ветер, рот разинув,
в просторы устремляет взгляд.

Там, вдалеке от шумных улиц,
раздеты за год догола,
берёзы белые, сутулясь,
спят в ожидании тепла.

Мазай мазуриков ушастых
везёт, в долблёнку погрузив.
Спроси его, что значит, счастье —
он лишь покашляет в усы!

Несутся сахарные льдины
по мутной мартовской воде…
Русь и поэзия — едины.
Мезень… Мазай…
Мисюсь, ты где?..

Никогда не поздно быть любимой,
Никогда не поздно слышать:«Я люблю тебя!»
И не надо быть такой унылой,
Любовь — не предсказуемей огня.

Никто не знает от чего желание загорится,
Никто не знает, что потом случится.
Ведь человеком управляет, что-то сверху,
И он проходит, неприменно эту веху.

В чем зацепка, в чем любовь сокрыта?
О той любви поэты пели так открыто.
И надо понять-любовь это песня,
И это не блеск на руке перстя…

Мне дорог каждый миг,
С тобою проведенный.
Хотя и не с тобой,
А около тебя…
Прощай, мой милый друг,
Из танцем обручённый!
Прощай, прощай, прощай,
Как будто сто клинков
Вонзаются мне в сердце…
Ни вопль и ни стон
Из онемевших уст,
И даже пары слов…
Прощай, мой сладкий сон!
На долгие года,
Да нет уж – навсегда….
Уедешь навсегда….
В далёкие края,
В прекрасные края!
А как же буду я?
Что делать буду я?
Куда? Куда? Куда
Мне лучше бы сбежать,
Чтоб не мечтать…
Мечты!
Какой теперь удел ваш?
Зачем вы мне,
Бродяги и плуты?
Ах, разве вы мне пользу принесли?
Вы лгали, лгали
Так правдоподобно…
А может обмануться
Было мне удобно?
А может я сама,
Сама хотела так?
Чтоб жить, чтоб жить,
Но не существовать!
Что жизнь без чувств,
Без остроты и страсти?
Лишь череда бессмыслиц,
Серых дней!
Прощай, мой друг!
Прощай!
Быть может ты когда-то
Появишься ещё в моей судьбе?
Мне б только знать одно:
Когда и где?
Когда и где?
Я больше не прошу…

Владимир Вальков

Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.

Красотой немыслимой упьюсь,
Чтоб душа картины те хранила,
Этой грустью осени, ты Русь,
В каждом сердце что-то заронила.

Шёпот твой то светлый и живой,
То с кленовых веток хмарью плачет,
Тайны приоткрыв над головой
Пройденным он путь нам обозначит.

А, когда с церквей прольётся звон
И растает в розовом закате,
Нужный выбор сам волною он
Из глубин сознания накатит.

Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.

Мне говорила мама –
И, видно, неспроста –
Что кошки выбирают
Все лучшие места.

Какие ж лучшие места
У Моти, моего кота?

Он улёгся на столе.
Хорошо ему в тепле!

Ходит ходуном живот.
Мотя песенку поёт.

Но зачем же Моте стол?
Лучше места не нашёл!

Мест лучших открыватель,
Лёг Мотя на кровати.

Хорошие это, конечно, места
Для отдыха, неги и лени.
Но лучшее место есть всё ж для кота:
Это – мои колени!

21 марта 2012 г.

Я же так тебя просила,
Умоляла, что есть мочь!
Бессердечный и строптивый,
Подари мне эту ночь!
Ах! Я грешница…
Размечталась…
Постыдиться б своих грёз!
Только мысли безрассудные
Не хочу прогнать я прочь!
Они вертятся, они крутятся
В воспалённой моей голове…
Но не сбудется, ведь не сбудется,
Что в дурмане чудится мне…
Да и ладно! К чертям истину!
Мне иллюзии дороги…
Поцелуи твои жгучие и объятия крепки!