снова постучался дождь в окошко.
просит в дом пустить его скорей.
хочет посидеть в гостях немножко,
но ему мы не откроем дверь.

здесь у нас уютно и тепло:
топится камин, горит свеча…
и все беды очень далеко-
хорошо у твоего плеча.

кот мурлычет песенку свою
и трещат тихонечко дрова…
мы у счастья своего в плену,
нам спешить не надо никуда.

зря ты, дождик, в нашу дверь стучишь-
мы тебя не пустим на порог.
ты ведь добрый… ты ведь нас простишь
и не будешь к счастью очень строг?

Накануне дня рожденья,
ты спросил, что мне желанней
Как подарок подносимый:
серьги ль с нежной бирюзой,
Из жемчужин ожерелье
в перламутровом сияньи,
Или с пламенным рубином
дивный перстень золотой?

Я ответила — мой милый!
Это всё, конечно, мило.
По душе мне вещь любая
из любимых рук твоих.
Золотая ли……простая,
мне доставит радость, знаю.
Лишь бы свет любви хранила,
согревая нас двоих.

Только….мне бы,
в дополненье,
Свежесть юного дыханья,
аромат расцвета жизни,
Негу утренней зари,
.
Молодой души томленье,
грёз ночных благоуханье…
….Не сочти меня капризной……
Если можешь – подари.

уходят силы из народа…
закон природы очень строг.
ещё чуть-чуть, ещё немного…
и нет того, кто бы помог.

мы покатились безвозвратно
в ещё дорюрикову русь.
ну, а иначе? было б странно.
и объяснить я не берусь.

уже другой народ на пятки
нам наступает, не боясь.
здесь на земле свои порядки.
их не изменит даже власть.

а нам дано узнать законы,
чтоб не писать напрасных слов.
и к другой жизни быть готовым,
как подсказал лев гумилёв.

В нашем мире что-то изменилось.
Вознесён угодливый холоп.
Счастье к беспринципным укатилось.
Остальным — иль по лбу или в лоб.
Нам всучили ваучер-пустышку
На рассвет счастливых перемен,
На Рунет оденут скоро крышку
Доступу свободному взамен.

х х х

Назвать страну землёй обетованной
Хотелось бы. Мешают пустяки.
Впадают в состояние нирваны
Здесь только разжиревшие братки.
Властям страны, то бишь народа слугам,
Народом заниматься недосуг.
Консилиум врачей Кремля с испугом
Коррупции установил недуг.

х х х

В какое-то время угарное,
Тоску ощущая, живём.
Прекрасные песни гитарные
С надрывом, фальшивя, поём.
Словесной бурдой под мелодию
К искусству пристроился рэп.
Становятся песни пародией,
Озвучив бесмысленный бред.

х х х

Под вертикаль кладут горизонтально
Достоинство, почёт, права и честь.
Свобода прав возможна… виртуально.
Иль на словах -озвучена вербально.
Со стороны властей — наветы, месть
Всем неугодным — их гнобят буквально.
Поход за хлебом — признан экстремальным
И заключённых Совести — не счесть.

а я уеду, я уеду
с тобой в далёкую страну.
навру с три короба соседу,
сама не знаю — почему?

о том, что я тобой любима,
что ты на свете лучше всех,
что настоящий ты мужчина
и ждёт в делах тебя успех.

и что довольна я судьбою,
что жизнь такая по душе,
что очень счастлива с тобою
и хода нет назад уже.

я кину вещи в чемоданчик,
я выйду в общий коридор…
а там стоит соседский мальчик.
в его глазах — немой укор.

и с детства я о нём мечтала,
любила, верила, ждала.
своей души не открывала.
его души не поняла.

назло ему с тобой решилась,
бежать куда глаза глядят.
мне лишь во сне когда-то снилось,
что он осмелился обнять.

Я пишу эти строки ночью глубокой.
Сознание рвется на части, память — тяжелый наркотик.
Мелодия переплетается в сон,
Моя душа поет с ней в унисон.
Подранные коленки. «Мама, помажь зеленкой».
Голос по радио. Серые улицы, военная форма.
Субботнее утро наполнилось дымом,
Суетливые люди смотрели мимо.
Ветер захлопывал двери подъездов,
Раздувая листву на прежнее место.
Вот оно, детство забытых ребят!
Серышево, но я бы вернул все назад.
Вороны слетелись на падаль.
Бетонные плиты, пьяные взгляды.
«Красная плесень» и вопли на хатах.
Местный Шанхай, хваленое гетто,
убитые смолоду в китайских кедах.
Круто быть взрослым. Давай прогуляем уроки.
Держи папиросу. Водка и дым, ответ на вопросы.
Темные улицы, спросы на рынке с кого то за что то.
За что так? И снова вопросы.
Кто то, отъехал я слышал. Куда? Ненадолго?
Бутя, на хате? Раствор и иголка? О боже.
Пьяные звуки веселья, тех, кто по дню собирал бутылки.
Крики, разборки, сходки на рынке.
Босоногий мальчишка с глазами волка.
Малолетние зэки, проклинавшие бога. Без толка.
Птицы покинули гнезда надолго.
Зачем они снова вернутся сюда? Зачем?
Уставшие люди выходили с зеленых машин.
Вечером снова начнется веселая жизнь.
Холод суровой восточной зимы.
Суррогаты сильнее зальют этажи.
Давай расскажи, удиви.
Почему оправдания звучат «C'est la vie»?
Зачем? Зачем это всё?
И не услышав ответа душа вновь уснёт.
Видимо есть где то бог, но только не здесь.
Пускай, жизнь сложный замес.
И все же мне гордо, что я с этих мест.
Пускай все остается как есть.

я с тобою, что-то, заскучала…
не начать ли нам любовь сначала?
а то чувства что-то притупились
и минуты скуки появились.

а душа ещё живёт и дышит,
но слова любви она не слышит.
не бросают в топку её дрова,
но она ещё не умерла.

ещё тлеют под золою угли,
ещё чувства в сердце не потухли.
могут ещё нежные слова
подарить мне искорки тепла.

Нет, я давно уже не люблю,
Это горько и мерзко, однако,
Я не мучаю душу свою,
Не пред кем ни рву я рубаху.

Я забыл, что такое слова,
Я забыл, что такое разлука,
И когда я кого целовал,
Были губы ли это иль руки.

И всё чаще в кровати один я,
Хоть и кто-нибудь рядом со мной,
Нет, нету рядом любимой,
Я меняю баб с простынёй.

Я устал от сердец огрубевших,
Позабывших давно свою суть,
И видать среди голов замутневших,
Мне суждено утонуть.

Родит ли Русь еще поэтов,
Что преданный творениям своим
Воскреснет светлым силуэтом,
Над вечностью веков, живым.

Cорвавшись стих пусть облетит всю Русь,
Расколотив замерзщие сердца,
И памятью я к вам вернусь,
C далеких царствий величайшего творца.

Не тот счастливым духом будет,
Кто в замках правит и цветёт,
А тот кто жизнь свою полюбит,
Средь томных зарослей невзгод.

Ни плач.И не кляни за зря,
Ливни серые под грозы,
Ведь сново выглянет заря
И запоют берёзы.

И будут сказы про тебя,
И строчкой памятной помянут,
А может плача и скорбя,
Мрачную песнь затянут.

Ты был, ты есть и ты бессмертен,
Заклад твой в душах сохранён,
Ты и сейчас, как современник
Нет для тебя ни лет и ни времён.

Кричу стихи,
Впадаю в детство.
Гнобят: плохи,
Вторичны, дескать.

Похожи на
Того, на эту,
Ухожены,
Как клеть аскета.

Хриплю стихи.
Впадаю в бегство.
Густеют мхи.
Но что же вместо?

Срубить бабла,
Не получилось.
И вот: бла-бла, — как чья-то милость.

Осоловел
От слов бесплодных.
Еще левей
В дырявой лодке.

В ушах гудит
Простым рефреном:
Динь-динь – один.
В дым — стихофреник.

На грусти хруст
Стал слишком падкий.
Уложит пусть
ложь на лопатки.

Все это лишь
Игра простая,
Когда не спишь,
Но гнет усталость.

В отчаянье
Легко отчалю.
Там жизнь в «уе»,
Там принц датчанин.

Там нищета
И сожаленья.
Пасть со щита
Стихом железным,

Проскрежетать
Консервной банкой.
Угрюмый джаз.
Большая пьянка,

Где на хи-хи
Пробило вереск.
Шепчу стихи.
Впадаю в ересь.

Мой мшистый бред,
Густая плесень.
Я весь в добре
Стихов и песен.

Ах, сколько их
Пропало всуе.
Полночный стих
Рука рисует.

Еще одна
В словах картина.
Лишь мгла видна
С лицом тротила.

Тоску глуши
Словами жестко.
Стихи – души
Густой подшерсток.

Я бормочу
Их как молитву.
Пора — к врачу,
Иль водки – литр.

Пора – в архив
Пустую тару.
Молчу в стихи,
Впадаю в старость.