Что скрыто за нежной улыбки вуалью?
Какую сегодня они скрыли тайну?
Не нужно гадать! Не узнать никогда
Теперь ты не сможешь. Мы врозь навсегда!

Как рокот ручья, ты путь свой несешь,
А я сквозь года пронесу свою боль…
Ты рядом, ты здесь, ты со мной навсегда,
Но мне не обнять тебя никогда.

Что скроют глаза мои завтра от всех?
Слезы от горя иль счастье и смех?
Не знаю об этом сегодня и я,
Но буду я ждать нового дня.
2012 г.

утро осеннее. солнце
встало с востока, ленясь.
а с запада снежная туча
навстречу ему прорвалась.

и вот над моей головою
летит уже хлопьями снег…
а солнце не хочет сдаваться,
неся миру утренний свет.

и весело белым снежинкам-
блестят они, точно алмаз.
и словно солистки в балете,
являют себя напоказ.

яркое солнце и беленький снег…
мир в кружева дорогие одет.
картиной любуюсь… тепло на душе.
поют с утра птицы на сердце уже.

Я темный Гений. Сумасшедший!
Без стука в жизнь Твою вошедший
Случайно, перепутал дверь…
Как быть? Что делать мне теперь?

Остаться в Вечности безумной,
Творить сюжет строкой абсурдной.
А может – все же умереть,
Уйти в тот мир, где правит Смерть?

О, нет! Не будет там покоя.
Твой взгляд – наркотик. Паранойя!
Не в голове, не в сердце он…
Он часть души… мой странный сон.

И я тону в нем с наслажденьем;
Коктейль разбавлен вдохновеньем,
Дополнен образом Твоим –
Мой чешский, властный Херувим.

Прошу, прости мне эту глупость,
В словах дешевых стонет скупость.
Я все что мог – я все отдал!
Как быть? Что делать? Где финал?

День вылетает из кокона утра, расправив серые крылья крыш…

В тафте метафоры
Бойкой,
Соглядатаем
Налегке,
В сторонке нервно
Курит Набоков,
Сжимая сачок
В руке.

Дворник Вертер
Сметает с неба
Тучи
Метлами тополей,
Сигаретку стрельнув,
Предлагает паллет
Паленой водки,-
Из первого снега.

Набоков бормочет:
«Не увлекаюсь…
Вот, если — помплимус,
Это – да».
Дворник – ветрено:
«Мимо – кассы…
Значит, другим
Продам».

Вылетел день,
Теперь – не поймаешь
Даже Есенинскими ушами.
Серые крылья-
Крыши шуршат.
Из кокона утра
В сутрах судорог
Вон – душа

Дня, глашатаем
Ангела иль шайтана,
В метемпсихозе
Валко шатаясь,
Выпорхнул, вылетел,
Став бесхозным,

Вырвался день из кокона утра, расправив серые крылья крыш.
И ты, вслед за ним горячась, заметая следы, летишь, летишь, летишь…
Но зябкая ночь сачком набоковским день накрывает и шепчет: «Ш-ш».

Мой Генерал, мой Ангел падший –
Король Альер из Тьмы восставший,
Слуга всесильной пентаграммы –
В честь Сатаны ты пишешь драмы.

Твой слог тяжелый (взгляд Богини),
Подстать голодной гильотине –
Бескомпромиссно смерть несущий,
Но темным таинством влекущий.

Кто как не ты – Любовь познавший
И силам Зла талант отдавший,
(Чтоб быть рабом Лилит безумной),
Достоин мантии пурпурной?!

Мой Генерал, мой Ангел падший –
Душой и сердцем грусть искавший;
На сцене в блеске пентаграммы
В жизнь воплощаешь свои драмы.

бегущей строкой — усталость.
бегущей строкой — унынье.
сводка — душевная слабость
с осадками слёзообильными.

а раньше себе казалась
сильной, даже двужильной.
как-будто внутри сломалась
деталь с заводной пружиной.

а раньше — если и в слёзы,
то как шампанское — брызгами.
теперь же малыми дозами
сопливой дряни замызгана.

а раньше — и осень в радость
с её багряными скверами.
строкой бегущей — усталость.
старею душой, наверное.

«Не создавай себе кумира».
А как его не создавать?!
Когда в душе трепещет лира,
Даруя сердцу благодать!
И предвкушая неги сладость,
Я написал безумный мир,
Где балом правит моя радость,
Моя Богиня, мой – Кумир!

я иду, ногами загребая
листья золотые по пути…
осень, как и мама, понимает-
как непросто милого найти.

согревает мне лучом последним
зябкие, холодные уста.
говорит, что только утром летним
на земле бывают чудеса.

когда в лёгком розовом тумане
солнце начинает новый день,
это чудо происходит с нами.
хочется любить тогда и петь.

а пока идёт зима крутая-
время для морозов и пурги,
ты, надежду эту согревая,
до тепла и лета сбереги.

Я утопаю в омуте страстей,
Бросаю буквы россыпью алмазов
И называю Женщиной своей –
Тебя мой Ангел из моих рассказов.

Я утопаю, я тону в Тебе –
Мой непокорный чешский ветер.
Слова в стихах сродни мольбе
Растают пусть в пурпурном цвете.

Мне все равно, Любовь – игра,
Сюжет умрет и вновь воскреснет
Интимной ночью в свете бра,
Когда хрусталь, краснея, треснет.

И будет так, как быть должно;
Твой взгляд подарит вдохновенье,
Но стих с пометкою: «Грешно»
Сто первый раз уйдет в забвенье.

Кружилась осень золотая
В мятежном вальсе октября.
И ветер, грустно напевая,
Срывал листки календаря.

Листвы янтарное свеченье
Ещё блуждало средь аллей,
Но ощутимый запах тленья
Распространялся всё сильней.

И с каждым днём редели кроны
Кудрявых некогда берёз.
«Лысели» ясени и клёны,
Роняя с веток слёзы рос.

Кружилась осень золотая
На танцплощадке октября.
И перелётных птичек стаю
Встречала хладная заря.