белая, белая, белая…
вся одетая в снег.
краше зимы, без сомнения,
ничего в мире нет.

чистая, чистая, чистая…
и воздух, как хрусталь.
с небом твоим батистовым
где-то сливается даль.

смелая, смелая, смелая…
глядишь на всех свысока.
чтобы, зима, ты не делала-
останешься права.

гордая, гордая, гордая…
в глаза мне посмотри.
знаю, что ты одинокая,
так как всегда в пути.

плакала осень дождями, листами,
грязными лужами под ногами,
серыми тучами над головами,
грустными, скучными днями, ночами.

никто эту осень не обижал.
и слова плохого никто не сказал.
ну, просто никто не обнял, не прижал,
и милой, любимой своей не назвал.

одна она ходит по этой земле.
никак не найдёт половинку себе.
не рада богатству, не рада красе…
ах! слёзы бы выплакать ей только все.

вот и летят с веток листья дождями.
и лужи собой покрывают коврами.
и плачем порою мы с осенью сами
слезами, словами и просто стихами.

Бело — голубые акварели
Богатейшею палитрой расплескались,
По лесу снежистом красовались.
В лёгком ветре ракурсом менялись.
Блеск! Картины Мастера-Метели!

И чего Метель не сотворила
Неусыпно ночью напролет:
Все дубы в папахи нарядила,
Соснам шали пуховые подарила.
Кисея берёзам так идёт!

Средь снегов красуются рябины,
Собрала Метель из них букет.
Как искрит, играет красный цвет!
Серебрит лучистый солнца свет.
Снегири картину довершили.

Бескорыстен вернисаж, доступен-
От Природы царственной щедроты,
О монете звонкой нет заботы.
Здесь не отвлекают цены, льготы.-
Мир духовности высокой неподкупен.

На холме в небесной голубени
В кружевах роскошнейшие ели
Льдинками хрустальными звенели,
Треньканьем синички вдруг подпели.
Бело — голубые акварели!

Январь 2004г.

Я явлюсь к вам плодами шиповника
Иль купальницей — розой – лесной,
Испокон что зовут золотой,
Иль цветком ароматного донника.

Тот успеет, кто в жизни торопится.
Полечу к вам крылатой горлицей
Или с ласковой песнею ласточкой.
Коли хворь исцелю — буду счастлива.

Напою и придам сил настойкою
Ягод дальневосточных лимонника.
Пусть телесный ваш дух возрождается,
Силой жизненной наливается.

С мёдом липы дам чай с иван — чаем,
И душицы цветов примешаю.
Пейте чай Балашихи целебный
С силой леса, с солнцем летним!

Появлюсь долголетие вам подарить.
И запомнится взгляд – незабудочек синь.
Говорят, с сини рек и небес он красив,
Благом, негой и лаской в заботе горит.

Появлюсь я нарядной на праздники,
С вами радости общей порадуюсь.
В хороводе пойду я лебёдушкой
На полянке лесной или полюшком.

Не колдунья, не ведьма. Я с древних лесов.
Я цветочница, травница с магией слов.
Те слова отыщу, что бы веру вселить:
Лишь со светлой душой можно долго прожить.

На рассвете просыпавшегося утра
Весенней соловьиною порой
По заводи Серебряного пруда
Кувшинки раскрывались над водой.

Среди ветвей густой плакучей ивы
Луч солнца высветил девицу молодой.
И руки в тенях трепетно водили
Под дирижёрский лучик золотой.

И знаки толь кувшинкам подавались,
Чтоб не проспали первые лучи,
Иль девой птичьи трели управлялись,
Чтоб не ломали стройный хор грачи.

И захотелось рядом быть с девицей
И знаки колдовские подавать
В тенетах ив загадочной царицей…
О, Бог! Природой мне повелевать?!

Миг и растаял силуэт колдуньи,
И лучик дирижёрский с ней исчез.
Не посмеялся ли из чащи бес?
Но бесовщину лучики проткнули.

Цветы кувшинок – сами по себе,
Никем, ничем они не управлялись.
Летели трелечки из синевы небес,
По лесу песней рассыпались.

Над заводью Серебряного пруда
Всем овладела яркость утра.
И пруд под солнцем серебрился,
Он весь от радости светился.

Мы в этом танго меряли шагами

Поверхность наших непонятных чувств.

Движения к близости, к огню плотских желаний

Мы в этом танго изучили наизусть.

И песни сердца и дыхания порывы

Мы знали, и внимая долгий вздох

Всё сокровенное беспечно открывали…

И фразы каждого мы знали наперед.

Я в этом танго был тобою вдохновенный

И всякий раз когда смотрел в глаза,

Я видел в них огонь священный

Любви, что выжигает жизнь дотла.

Идя на встречу к нежной памяти объятий

Преподнеся себя в нелепом па

Встречал твой шаг назад…

…… невольный будто в страхе

И остужающий до сердца грустный взгляд.

Шагну назад потупив взор смущенно

Ты видя боль мою ко мне стремишься вдруг,

Но я увы, в тоске недоуменной,

Уже не в силе пережить любви недуг.

Мы в этом танго жизнь свою протанцевали,

Так и не сделав друг для друга верный шаг,

Мы в этом танго и себе не доверяли,

Копя обиды обратив любовь во мрак….

В углы таверн, под синеву табачных облак

Мы разошлись, оставив только звук

Аккордеона выдувающего танго

Из наших душ страдающих от мук.

В этом пьяном, задумчивом мире
Моей боли уж вышел срок,
Захмелев позабыл я о Боге,
Только Он обо мне не смог.

Закружилась земля, завертелась,
Тишина во хмельной голове,
Как легко, когда не трезвонит
Совесть в грешной моей душе.

Но вот утром давя на нервы
Божий свет сквозь квадрат окна
Мне напомнит, как ангел света
Защищал меня от греха.

Как берег мою душу и тело,
Укрывая ее под огнем,
Хранил верность, когда неверный
Я совсем позабыл о нем.

Что ж я в пьяном, хмельном угаре
Как в болото вогнал себя,
Утопаю в своей могиле….
Боже…. Боже…. спаси меня.

Прости
За то, что не рубил сплеча,
Любовь твою надеясь возвратить.
Прости
За то, что сразу, сгоряча,
Непрочные мостки не стал крушить.
Прости
За рай в забытом шалаше,
Где так уютно вместе было нам.
Прости
За боль в растерзанной душе,
Рассеченной, как будто, пополам.
Прости
За то, что удержать не смог,
Хоть и старался, не жалея сил.
Прости
За мой в жестокости упрёк.
Прости
За то… что я тебя любил.

Тетрадь исписана в ней о любви слова,
О красоте ее, о нестерпимой боли,
О страсти пламенной сжигающей дотла,
О счастье близости, о расставания горе.
Тетрадь исписана, в ней самого себя
я распинал, взывая к лучшей доле
у сил небес, у бесов преисподней,
но чаще в них просил о том тебя.

Тетрадь исписана. Чернильная душа
её укрыта под картоном словно кожей,
осколком памяти о годах без тебя
кричит любовью, что любых богатств дороже.

Всё ляжет в печь, там, в пиршестве огня
весь этот мир, завернутый на строчки
сгорая в пламени, в судьбе поставит точку,
свободным делая от памяти меня.

Та ночь была безлунна и темна,
Лишь звезды освещали в вышине
Движенье облака влекомого туда,
Где так молили Бога о дожде.

А я дышал холодной тьмой ночной
И так прекрасна в декабре зима,
Что воздух пахнет горной высотой
И щеки жжет морозом у меня.

Скрипит, ломаясь под ногами снег
И от восторга вырвались слова
Они, замерзнув, замедляли бег,
И скверна их застыла как вода.

Искрится воздух в свете ярких звезд
И звездной тьмой прекрасны небеса,
Лишь только облако летит отсюда прочь
Туда, где жаждут капелек дождя.

Я прячу нос в лохматый воротник
иду, восторг в душе своей храня,
О как прекрасен жизни каждый миг,
Когда светло внутри и лишь снаружи тьма.