буйство красок! птиц кричащих
стайки в небе надо мной.
жёлтый дождь листвы летящей
я ловлю своей рукой.

вянут нежные цветочки,
побледнели небеса…
я пишу кривые строчки-
осень в плен взяла меня.

и такая нежность в сердце,
и такая благодать…
ты не гладь моё коленце-
ласк твоих мне не понять.

отплясало и отпело
лето красное сполна.
стала скучной и несмелой…
и прости ты, друг, меня.

Глухо рыча, ко мне подползает, крадется,
Звериной сутью почуяв добычу. Но вот
Что-то затих… Я не вкусен, вымазан дегтем?
Вдруг рявкнув, вонзается жадно в ухо и рвет

В клочья его, стервенея на раз до визга,
Взбивая миксером комнатный воздух в наст.
Снова я проклят, снова я изгнан.
Теперь вроде справа взъярилось, пришла напасть.

Или же слева сливают меня нахрапом?
Замолкнув, в заросли стен зверь дал стрекача…
Небо щетинится, туча – оконным кляпом –
Все глубже – все ближе, гулко ворча.

Грянуло, грохнуло слева, справа и сверху,
Вразнос и в раздрай набросилось сворой зверья,
В череп вгрызаясь, рыская через прореху,
Мой страх трепанируя, мороком грудь сверля.

Я, захрипев, головою вонзаюсь в стену
И сквозь нее прохожу, истекая в тень.
Шкуру рычащего зверя я там одену.
Мне бог перфораторный высверлит путь на день.

ьныний, Кобеветной, Блаилаеса.

Как за деревней у реки В очко играли мужики Охали да ахали Друг друга в жопу трахали

Вот весна пора желанья И в душе не гаснет свет Брось невинные лобзанья Лучше сделай мне миннет

Цветущих садов пряный запах
Мне ветер в окошко принес.
В саду гиацинт в синих латах
Главу свою гордо вознес.
Пробился сквозь толщу почвы,
Прорвался сквозь зимние сны,
Принес красоту свою миру
Маленький рыцарь весны.
Он за весну готов биться,
Он в бой готов за любовь!
На нем пламенея застыла
Божья коровка как кровь.
Горд его синий колос,
Краски чисты и ясны,
Он небо принес на землю
Маленький рыцарь весны.

Ты так прекрасна и мила Что ночь становится светла И солнце меркнет пред тобой Сколько ж я выпил боже мой

На дощечках забора
Громыхают чеплашки.
Все изменится скоро,
Станет позавчерашним.

Груша клонится в грусти,
И полно зимних яблок.
Ничего не упустит
Истеричный сентябрь.

Светом теплым одарит,
Через час вдруг заплачет.
Он – больной, или нарик.
Он не может иначе.

Желтым цветом метелки
Этот день я запомню,
В каплях дождика — стекла,
Голубую попону.

Скачет нервный сентябрь
По ухабам и кочкам.
Летний кончился театр,
И пора ставить точку.

Помнишь всполохи астры,
Помнишь позднюю розу?
Опечаленной пастве
На открытки день роздан.

Промолчу, не отвечу.
Зимним, долгим прологом
Кто-то щели залечит
В ноябре поролоном.

Изувечен, разворочен,
Но тебя я — очень, очень.

С пальцев кончиков до мочек,
С головы до пят я — очень.

Сам себе — великий зодчий,
Поменял страну и подчерк,

Душу залепил я скотчем,
Только рвется, — очень, очень.

Думаю я днем и ночью:
Почему тебя я — очень?

Не сложить мечты из строчек,
Расставанья не отсрочить, — Все бессмысленно. А впрочем
Смысл в том, чтоб — очень, очень.

Был удар предельно точен.
Дальше — знаешь: очень, очень.

Капелькой нежности где-то слева,
Толикой верности, данной свыше
Я же с тобой! Ты ведь, правда, веришь?
Я же дышу! Ты ведь, правда, слышишь?

Листьями по ветру — еле слышно,
Шелестом книги и скрипом двери
Я же дышу. Ты ведь, правда, слышишь?
Я же люблю. Ты ведь, правда, веришь?

Запахом счастья — чуть слаще ягод,
Шёпотом неба — чуть громче крика — Я же дышу… Ты ведь слышишь, правда?
«Я же люблю…», — повторяю тихо…

Капелькой нежности где-то слева,
Толикой верности, данной свыше
Ты же со мной. И я в это верю,
Дышишь ведь ты. Я же это слышу.