вауууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу

а мы любовь сожгли дотла,
чтоб она выжить не смогла,
чтоб не вернулась никогда,
о ней забудем навсегда!

будем покоем дорожить,
свободно, безмятежно жить,
с другими просто так дружить,
и никогда не сметь любить.

не будем руки пожимать,
не будем гладить и ласкать,
чтоб о любви не вспоминать,
ложиться просто раньше спать.

а то вернутся снова муки,
и вновь ломать мы будем руки,
и ревновать к друзьям, подруге,
мечтать о чём-то на досуге.

мы это всё с тобой познали,
и от всего уже устали.
мы всё не раз уже сжигали,
потом обратно поднимали.

на этот раз всерьёз решили:
все свои чувства утопили,
сердца разбитые спалили…
и два часа спокойно жили!

Шёл снег.И виден брег,
Тот милый дым зарниц,
В котором век и человек,
В повозке колесниц.

Тон-глух.Спать-жаль.
И тело уж немое.
И бередит мне душу маль,
Как солнце золотое.

Как быть? Как жить?
Ведь нет души нагой.
Есть тень.Ей пить,
Умыться полумглой.

Надвое-ладонь.Навеки.
Возьму у воздуха взамен.
Золы опавшей-реки,
Паду я в ночь, как в плен.

Свет-зола.А бег-вода.
С укором на виске.
Прочту-умри, моя тоска.
До встреч.Там, на песке.

мы убили любовь, растоптали,
хоть друг другу о том не сказали.
и кричала любовь, умирая:
«ведь на свете одна я — святая!

я жила между вами, как птица,
и улыбки играли на лицах,
вы ходили походкой летящей,
и была я у вас — настоящей!

а потом от меня вы устали.
скучно стало, не то, что вначале.
перестали меня вы беречь,
и на гибель решили обречь.

друг для друга вы стали чужими,
а, ведь, были такими родными.
но уже ничего не вернуть.
и пора мне отправиться в путь.

но скажу на прощание вам:
шанса больше такого не дам.
не сумели меня сохранить-
ухожу, чтоб с другими дружить».

Ты зачем меня выбрал из тысячи лиц?
Наблюдая за мной и танцем ресниц.
Мне сразу не глЯнулся «фу, молодой»…
Приглашаешь в кино, и пошла я с тобой.
Год проходит, а ты всё со мной,
Сердце моё заливает тоской.
Чует, что ЭТО совсем не моё,
Но возраст такой, что надо дитё.
Ты мне не противен был и вроде бы люб,
Но сердце моё, как захлопнутый люк…
Годы идут и дети родились,
Цветы уж завяли, подарки разбились.
Не надо «любить», если сердце молчит,
Обрекая себя не тоску и печаль.
Ведь он человек и ночи не спит,
Я честно скажу-Любовь- АМОРАЛЬ…

НЕ НУЖНЫ МНЕ ЯНТАРНЫЕ БУСЫ,
и НЕ НУЖЕН ЗОЛОТА БЛЕСК.
ЗНАЧИТ НЕТ У МЕНЯ ДОЛЖНОГО ВКУСА,
Я НОШУ СЕРЕБРЯНЫЙ КРЕСТ.
ВЕРЮ Я.ЧТО КРЕЩЕНИЕ СВЯТО,
ВЕРЮ Я И МОЛЮСЬ ЗА ТЕБЯ.
я ГРЕШИЛА, ГРЕШИЛА КОГДА-ТО,
ВОТ И ТЫ ПОМОЛИСЬ ЗА МЕНЯ.
НЕ НУЖНЫ МНЕ ЯНТАРНЫЕ БУСЫ,
И ХОЛОДНЫЙ СВЕТ ЖЕМЧУГОВ.
ПЕРЕЖИТЫ БЕЗУМНЫЕ СТРЕССЫ,
ОТ МОЛИЛА ТЕБЯ У БОГОВ…

Боль в моей душе и наслажденье.
Когда же миг придёт и вечное затменье?
Тот час я жду, спускаясь вниз с горы,
К которой приковали вечные суды.

Голгофа мне теперь -родная сторона,
Сколько было яду здесь выпито до дна.
Эти края пустые, где вечный рёв и стон,
Страна, где я родился, страна, где я влюблён.

Прикованный я взглядом, путником брожу,
И сняв с креста свой разум в безумье уношу,
Всё то, что мне осталось, навек пережилось,
Грехом и адом, малость, в душе так отдалось.

2011

он говорил, что слово БОГ
надо писать с буквы заглавной.
и этим показать он смог,
какой он честный, очень правильный.

но, как дошло до правильных дел,
тут он мгновенно онемел.
и лишь снижает рейтинг мой
своей «божественной» рукой.

Была погода теплая, по морю айсберг плыл.
С Аллой Пугачевой этот айсберг был.
Тут на дельтоплане Леонтьев пролетал,
И сверху в океане он айсберг углядел.
На нем сидела Алла, печальная до слез,
Сидела, как русалка, с букетом алых роз.
Хотел он приземлиться, помочь ее беде,
Но видит Кикабадзе плывет к ней по воде.
Плюнул тут Валера и дальше полетел,
«Возьми тебя, попробуй, Вахтанг и тут успел!»

Ну зачем ты ко мне притулился?
Ну зачем ты меня обнимал?
Мой наряд слегка при пылился
Я стеснялась, а ты раздевал…
Дни проходят.а солнце все ярче,
Второй год греюсь в теплых руках.
Поцелуи становятся жарче,
Я летаю, парю в облаках…
Вроде он не такой уж красавец,
И совсем не гусарская стать.
Но душою он чистый глянец,
И я пытаюсь любовь узнать…