Любимый мой, мой дорогой
Я не могу без твоих поцелуев!
Ведь ты еще со мной?
Мне так нужна любовь твоя!
Сгорю я как свеча,
Если узнаю что я больше не твоя!
Скажи молю, что все не так!
Что я по прежнему твоя!
И я спокойно как дитя усну…

Она обо мне вспоминает в четыре часа утра,
Плюет на меня смс-кою: «Я приеду?»
Все тот же веселый голос, все той же подкладкой – страх:
«Когда мы с тобой в последний? Да? В прошлогоднюю среду?»

Она, ковыряя вилкой овсянку, а сердце мое –
Ногами (полоской юбки – врасплох) с пожухлой улыбкой
Рассказывает о том, с кем рассталась. Взгляд – в окоем
Окна и шепчет луне, что весь этот год — ошибка.

За руку, как вора, схватив: «Есть белый костюм?» — «Зачем?» — «Затем, что сентябрь вот-вот» — «И что?» — «Наша свадьба!»
По горлу мне – взглядом. За угол заходит ум.
Я знаю ее, но лучше не знать бы…

Сыграв Мендельсона на нервах, вызванивает такси.
Горстями в окно бросают монеты небесной данью.
Кольцом обручальным на пальце луна у нее висит.
«Ты – милый», — и,
Усмехнувшись, опять на год пропадает.

Внимательно глядя в зеркало, вижу ее тоску
И страх опоздать, не успеть. Закутавшись в сумрак,
Все слышу голос ее, — он пулей бьет по виску.
Тогда понимаю сквозь сон, что снова я умер.

Я кормил её шашлыком
из собачьей баранины,
Я таскал ей смешные
с обвисшими мордами розы,
Я её воспевал,
по гитарным лучам барабаня,
Рисовал ей Петрарку и читал
наизусть ей Ван Гога.

Я поил её чаем зеленым
в грошовых столовках,
Наловил ей котят и стал
человеком рабочим,
Я забросил слова, но опять
всё закончилось плохо — Я — обычный поэт,
а она — капитанская дочка.

Мама, раскрой шире рот,
чтобы взахлеб
со всеми поржать над моей
голубою мечтой.
Мама, я — идиот,
и поэтому ты со мной
стесняешься ходить в МОЛЛ
за какой-нибудь шмоткой.
Скучно везде,
где не делаешь нихуя, а на водку
не достаёт,
как на «Живанши».
Так что не стесняйся — поржи,
покажи
пальцем, покрути у виска,
и расскажи
своим туповатым подругам об этом,
а я все-таки стану
Великим Поэтом.

Я выбрала один, по сердцу путь:
Самой дойти до глубины, до света,
Все разгадать и в очи заглянуть
Грядущему далекому рассвету.

Как хорошо, что все же я живу,
Дышу и мыслю, ошибаюсь, плачу,
Топчу вот эту зеленую траву,
Ищу и что-то в этом мире значу…

я ушёл. я бросил всё.
я всё оставил без тоски и боли.
я сердце спрятал очень глубоко,
чтоб не достали до него тревоги.

на прошлой жизни я поставил крест.
начну с нуля. начну опять сначала.
ведь на земле ещё немало мест,
куда моя нога и не ступала.

куплю билет на самый край земли.
туда, где бьёт волной о берег море.
забуду навсегда о той любви,
что принесла мне только боль и горе.

и никогда,( ты слушишь?)никогда
я не вернусь к тебе рабом смиренным.
меня ты потеряла навсегда.
и я плыву теперь с попутным ветром.

Вкусный запах борща и котлеты,
Нежность маминых рук, мы любовью согреты.
Годы не властны над памятью о заботе и ласки,
И как сегодня воскресают, прочитанные мамой сказки.

Моя родная, добрая, самая красивая,
Твою материнскую любовь ко мне, забыть не в силах я.
Бессонница, бессовестно мучает порою,
Все мысли о тебе, мамочка, который год, не скрою.

Как в детстве я с тобой, мысленно, неразлучима,
Не забываю, как на руках меня, уже большую, носила.
Как книжку о пожарнике читала,
Как на траве сидели, когда я уставала.

Воспоминания мысли бударажат,
-Зачем же ворошить былое? Кто-то скажет.
Зачем? Сама не знаю,
Но ночь прошла, и я с улыбкой засыпаю…

Я помню тот миг, когда встретились мы…
Совсем не похожие птицы.
Тогда мы общались только в сети,
И от другого в сердце зарницы.

Но что-то у нас не сложилось тогда,
И я предложила расстаться.
Он только спросил: «Что, навсегда?»
И мне оставалось сознаться…

И мы разбежались по разным путям,
Он в Питер, а я на квартиру.
Признаться, пройдя тогда по сетям,
Я хотела поездить по миру.

Но ты написал, и я отозвалась.
Хотелось тогда поиграть.
Я честно тогда тебе не призналась,
Но я не хотела всего понимать.

«Придешь?» — я писала, совсем не боясь,
Что ты ответишь мне да.
«Ну да» — отвечал ты только смеясь,
Не подумав, что все навсегда.

Мы в городе жили, как в разных мирах.
И ты не думал ни разу
О встрече нашей хотя бы во снах,
Но пришел как по приказу.

Взвалился ко мне на диван и все ждал,
Когда я начну разговор.
Но так меня и не разгадал,
И начал тогда о своем.

Ты много тогда говорил не о том,
А я только лестно молчала.
Я этим молчанье, словно щитом,
Тогда себя прикрывала.

Наверно боялась еще раз понять,
Что кто-то понравился снова.
Да и не могла я тогда все признать,
Ведь это все было знакомо.

Ты засобирался: «Ну что, я пойду?»
Надеясь, что я скажу нет.
Смотрел на улыбку и снова сказал
Но не получил свой ответ.

Когда у дверей я настигла тебя,
В той куртке и босиком,
Неловко спросила: «А завтра придешь?»
Заливаясь своим голоском.

Ты будто бы ждал от меня этих слов,
И гордо ответил «Приду».
И тихо ушел, не закрыв на засов,
Заставив сознаться, что я подожду.

И я дождалась, когда ты придешь,
И снова займешь весь диван.
И может, тогда наконец-то поймешь,
Что все это не обман.

Что я позвала тебя во второй раз
И что не шучу над тобой.
И может судьба не играет сейчас,
И что мне не нужен покой.

Но ты не подумал, ты просто болтал,
Как, в общем, болтал и вчера.
Пока наконец-то слегка ни устал.
И не показалась луна.

То был идеальный вечерний порыв,
Которого ждали мы долго.
Он двери назад нам поспешно закрыв,
Открыл нам возможностей много.

Но мы продолжали смеяться как дети,
Не видя напутствий судьбы.
И пусть луна за окном ярко светит,
То были лишь наши часы.

Как шуточно я разынрала тогда,
Что в будку ты не залезешь.
И теперь не забыть мне уже никогда,
Как мило ты туда лезешь.

Да, это по детски, но все же смешно.
За это тебя полюбила.
Конечно, теперь-то уже все равно,
Но о том я еще не забыла.

Но день не смеримо от нас убегал
Ты уходить собирался.
Моих ты напутствий тогда и не ждал,
А я ждала, чтобы ты остался.

И снова у двери с тобой мы стояли,
Не зная, чего так хотим.
Но только одно мы тогда понимали,
Что в жизни не много причин…

Не много причин, что бы нет говорить.
И не много — сказать тебе да.
Но шанса опять все повторить
Нам никто не даст никогда.

Наверно поэтому ты обещал
Вернуться снова сюда.
Тем самым тогда уже мне предвещал:
Что будет – то навсегда…

И вновь затворяя засов за тобой,
Я к двери холодной прижалась.
Хотела понять, почему же пустой
Теперь я себя ощущала.

Проходит вчера, и настало сегодня,
И я наконец поняла,
Что если и эта последняя «сходня»
Все так же будет пуста….

Но все же надежды в себе осветя,
Я снова впустила тебя.
И кажется, смелости чуть обретя,
Теперь ты смотрел на меня.

Теперь день прошел напряженней, робей.
Мы оба не делали шагу.
Но всем хотелось уже поскорей
Наступить и закончить атаку.

Ты уже не игрался, а слегка намекал,
Но я не хотела понять.
И тогда ты просто решил угадать:
«Ну что же случиться опять?»

Успокоив твой нрав, я ласкала тебя,
Как котенка, что ищет уход.
Ну а ты помурлыкивал рядом, любя,
И казалось, такой был исход.

Но различное мнение завязала конфликт,
И в детской увязли мы драке,
Пока, наконец, не вынес вердикт
Ты, завалив меня силой на пол.

Мы до жадности глотали весь воздух вокруг,
Пока не сровняли дыханье.
Ты смотрел на меня теперь не как друг,
Оглушая нас обоих молчаньем.

И казалось, сейчас ты уйдешь,
Как уходил все два дня,
Но, может, ты наконец-то поймешь,
Что так поступать нельзя!

И понял, как этого я и ждала.
Прильнул ты ко мне губами.
И только тогда я на всю жизнь поняла,
Что теперь между нами…

я забыл, как тебя зовут,
я запутал свои следы.
думал я, что муки пройдут,
чтоб уйти от всего. а ты:

ты приходишь с тревогой в сны,
тянешь руки, зовёшь с собой.
а глаза, как осень, грустны.
и не можешь ты стать другой.

я смеялся, я пел, я играл,
приносил по утрам цветы.
под окошком с гитарой стоял.
ждал любви от тебя. а ты:

ты приходишь…

опустела моя душа.
и ушли из сердца мечты.
жизнь с тобой оказалась скушна.
я решил убежать. а ты:

ты приходишь…

зацвела персидская сирень…
запахом дурманит пятый день.
я хожу с кружащей головой.
я хочу быть рядышком с тобой.

соловьи поют на все лады.
далеко их голоса слышны.
ночь тепла и жёлтая луна
хорошо видна в проём окна.

не бросаешь в комнату цветы-
далеко любимый, нынче ты.
в письмах я тебя к себе зову.
очень сильно я тебя люблю.

засушу сиреневый цветок,
чтобы обо мне напомнить мог.
положу его тебе в конверт-
этот терпко пахнущий привет.