Глава IV. Ссыльный Пушкин
Часть 39. Село Михайловское

На юг, как в ссылку из столицы,
За вольнодумные стихи,
Поэт отправлен жить в границах,
Ему отведенной глуши.
Он ехал к месту назначенья
С глубоким чувством сожаленья,
С тоской печальною в груди.
Что ждет поэта впереди?
Как долго быть ему в изгнанье
За непокорность прежних дней,
Вдали от близких и друзей,
И от народного признанья.
Где кров найдет над головой?
И что начертано судьбой?

Часть 40. В семействе Раевских

Пропустим дни, когда опальный
Поэт поехал на Кавказ.
С Раевским был в дороге дальней
И вспоминал о том не раз.
Глава семейства – храбрый воин,
Наград Отчизны удостоен.
Но графский титул отклонил,
Считая, что не заслужил.
В бою с врагом, перед рядами
Пехоты русских храбрецов,
Вел гренадеров молодцов
И не один, а с сыновьями.
Под Лейпцигом был ранен в грудь.
И завершил свой ратный путь.

Часть 41. Мария Раевская,
тайная любовь Александра Пушкина

Но что поэта привлекало
Из окружающих друзей,
Что сердце часто волновало,
Так это прелесть дочерей.
Забавам каждой он послушен,
А больше всех с Марией дружен.
В ней видел женский идеал,
Который для себя искал.
С лицом, чуть смуглым, некрасивым,
С кудрями черными, как смоль.
В глазах небесный блеск, огонь
И разговор приятный, милый.
Да, Пушкин женщину любил.
Но имя так и не раскрыл.

Часть 42. «Все думы сердца к ней летят...»

«Нет, нет. Назвать ее не смею.
Зачем смущать ее покой.
Не вправе объясниться с нею:
Ни словом, ни одной строкой.
Я видел, сколько огорчений
Принес ей муж, но без сомнений,
Покинув дом и с чувством долга
К нему поехала надолго.
Еще не раз воспоминанье
В далекой северной глуши,
Из недр измученной души,
Вернет ее очарованье.
Не думая о сильной страсти,
Я все же был в девичьей власти».

Часть 43. Влюбчивая кровь

Герою нашему от предков
Досталась влюбчивая кровь.
И жар страстей пылал нередко,
Когда поэт влюблялся вновь.
В тот миг сердечного томленья
К нему приходит вдохновенье,
Стихами женщин услаждать
И ласки нежной ожидать.
Во время тайного свиданья
Вдруг становился молчалив
Или в словах красноречив,
Талантом данного призванья,
В кругу красавиц молодых
От взглядов томных, неземных.

Часть 44

Красавице совсем не сложно
Цветок красивый подарить.
И вслух, без сладкой лести, можно
С прекрасной розою сравнить.
Поэт из жарких увлечений
Познал немало наслаждений
От женщин, жертвуя собой,
Мужской свободой и душой.
Не избежал в любви страданий,
Но и в сердечной глубине
Вселял надежды красоте
«Бесстыдным бешенством желаний».
Когда предмет волнует кровь,
Приходят муки и любовь.

Часть 45. Кишиневские приключения

Вернемся к южной ссылке снова,
Когда проехав сотни верст
От Каменки до Кишинева,
Поэт влюблялся не всерьез.
С цыганкой Инглези (Шикорой)
Скандал публичный вышел вскоре.
За двух хорошеньких невест
Посажен Пушкин под арест.
Любил свободных и болтливых
Молдавских жен, их дочерей,
Дразнил разгневанных мужей
И покорял сердца строптивых.
Огонь пылал в его крови
От каждой встречи и любви.

Часть 46

Поэт умело мог тревожить
Сердца знакомых и подруг.
Число дуэлей приумножить,
Забыв о том, что он твой друг.
Острил язвительно, злословил.
Соперникам подвох готовил.
Но все блаженные мужья
С ним обращались, как друзья:
Один заносчивый, не бравый,
В любви несмелый ученик.
Другой доверчивый старик
Иль рогоносец величавый,
Довольный выпавшей судьбой
И молодой своей женой.

Часть 47. В тоске и тревоге

Жизнь кишиневская не в радость
От провинциальной пестроты.
Тоска на сердце и усталость
И настроение хандры.
Мелькали дни, недели, годы.
Поэт все дальше от свободы
По воле батюшки царя.
Вмешались верные друзья.
И ссыльный Пушкин вновь в дороге.
Одессу едет не спеша,
А беспокойная душа
Полна надеждой и тревогой:
Простит ли Бог его грехи,
А царь за дерзкие стихи?

Глава III. Петербургские увлечения

Часть 25

Весной семнадцатого года
Закончил Пушкин курс наук.
И долгожданная свобода
Взяла его в объятья рук.
С горячим сердцем, гордый, буйный
Он рвался в бой литературный.
Был всеми признан и любим
На протяжении трех зим.
Под настроением фривольным,
Вне дома весело кутил.
Красавиц чувственных любил,
Его проказами довольных.
И пыл страстей вином глуша,
Гнала печаль его душа.

Часть 26

Как сладок дух свободы личной
После лицейских трудных лет,
Когда вернулся в мир столичный,
Еще непризнанный поэт.
Три года жизни петербургской,
Разгульной, после монастырской,
Прошли в театрах, на балах
И в политических стихах.
Писал «Руслана и Людмилу».
Влюблялся в Штейгель и в Массон.
Был вхож в голицынский салон,
Где стал желанным и любимым.
Возвысил в обществе себя,
Россию — матушку любя.

Часть 27

Все годы жизни в Петербурге
Прошли недаром для него.
Не в том, что веселился бурно
И написал стихов всего,
А в том, что видел, с кем встречался
И как с поэтами общался,
Чьи мысли слушал, как урок.
Они пошли позднее впрок
Ему для новых сочинений,
Где дух свободный тех времен
В стихах поэта отражен
Из жизни взятых наблюдений.
И здесь, в столице, встретил вновь
Уже не первую любовь.

Часть 28. Екатерина Семенова

Блиставшей на подмостках сцены
С успехом два десятка лет.
В ролях трагических бессменно,
Талантом восхищая свет.
Ее порывы вдохновенья
И чудный голос, без сомненья,
В манере творческой своей
При исполнении ролей:
Печальной девы Антигоны,
В простой одежде нищеты;
Моины страстной, чьи черты
Создали образ примадонны.
Как Пушкин дар ее любил.
Ее стихами возносил.

Часть 29. Александра Колосова

В те годы юности мятежной,
Когда бурлила в жилах кровь,
К другой красавице успешной
Поэт испытывал любовь.
Природный дар ее могучий,
В союзе с юностью кипучей,
Внесли в театр дух перемен,
Романтику для новых сцен.
Она волшебница в театре,
Где зритель, как участник пьес,
С восторгом видит мир чудес
И рукоплещет Александре
За блеск трагических речей,
Талант исполненных ролей.

Часть 30. Евдокия Истомина

На волю, вырвавшись из кельи,
Став завсегдатаем кулис,
Поэт поставил своей целью
Любить молоденьких актрис.
То было время развлечений
И скоротечных увлечений.
Но выделялась лишь одна,
С глазами полными огня.
С лицом черкешенки, живая,
Кумир поклонников своих,
И вольнодумцев молодых,
Кокетка, в жизни озорная.
Ценил Истоминой тех лет,
Искусство, юноша — поэт.

Часть 31

На сцене русского балета
Истоминой соперниц нет.
И, следуя Дидло советам,
Она блистала много лет.
Любила Пушкина, но все же,
В кругу гвардейской молодежи,
Богемной спутницей слыла
И волновать умы могла.
Однако «русской Терпсихоре»
Не удалось в себя влюбить,
Поэта сердце покорить.
Что сделала княгиня вскоре.
Речь о Голицыной идет.
Узнаем, что поэта ждет.

Часть 32. Евдокия Голицына

Представим, что в салон княгини
Кудрявый юноша вошел
И очарованный богиней
Себя в похвалах превзошел.
В особняке на Миллионной,
Поэт, в Голицыну влюбленный,
Стихи читал в кругу гостей,
Немногих избранных друзей.
Вел разговор непринужденный
С хозяйкой — жрицей молодой
И восхищался красотой,
Умом, довольно просвещенным.
Сверкал огнем взаимный взгляд.
И сердце с сердцем билось в лад.

Часть 33

Среди красавиц, Евдокия
Пленяла прелестью живой.
Брюнетка, волосы густые.
При этом, голос неземной.
Улыбка томная во взоре.
И благозвучность в разговоре.
А яркий глянец черных глаз
С годами так и не погас.
Чей образ мысль нарисовала
Из прошлых лет? Те далеко,
Когда княгиня так легко
В себя поклонников влюбляла.
Кто ныне жар страстей вдохнет
И в сердце вновь любовь вернет?

Часть 34. Мария Голицына

А мы продолжим путь с героем.
Расскажем дальше, как любил
Марию втайне и не скроем
О том, что чувство утаил.
Встречаясь с ней после Лицея,
И о любви сказать не смея,
Поэт лишь восемь строк вписал
В альбом, прекрасный мадригал,
Как дань глубокого признанья
Союза творческих людей,
Неповторимых в жизни дней
И милых глаз очарованье,
Что так могли воспламенять,
Тревожить душу и пленять.

Часть 35

Кто на Голицыну не взглянет,
В нем сердце сразу застучит.
Она и взглядами приманит
И красотой обворожит.
И в Петербурге и в Одессе,
Вполне серьезный, не повеса,
Марией Пушкин увлечен
И думал, что в нее влюблен.
И свой восторг, очарованье
Стихами выразил поэт,
Где в каждой строчке нежный свет
Любви негласного признанья,
Воспоминаний лучших дней
О славе, чем обязан ей.

Часть 36

«Хранит мне память голос нежный
И здравомыслие речей,
Их тон, радушный и любезный,
Румянец щек и блеск очей.
Я перечитываю строки
Счастливых писем, где уроки
О жизни мне дает она,
Заботой искренней полна.
В них дух святой любви витает
И отчего пылает кровь,
Что чувство оживает вновь
И с новой силой возгорает,
Благодаря ее уму
Незаурядным по всему».

Часть 37

Что душу юноши пленило?
Чем встрепенуло в первый раз?
Как сердце пылкое любило
И страсть возникла не на час.
«Да, вы, соперницы Венеры,
Мои стремления, химеры,
Зажгли своим желаньем вновь
Во мне священную любовь.
И я с восторгом, с уст прелестных,
Мгновенье счастья ваше пил,
Что все земное позабыл
В объятьях красоты небесной.
За ласки, за лукавый взор
Прощал вам дерзостный укор».

Часть 38

В пору столичных увлечений,
Число не будем называть,
Поэму первую наш гений
Сумел успешно написать.
В те дни он частый посетитель
Театров и актрис любитель,
И автор острых эпиграмм
На лиц придворных и на дам.
Стихов написано немало:
«Деревня», «Вольность» вышли в свет.
Признанье получил поэт,
Чья слава только возрастала.
Гордиться общество им будет,
А царь за вольности осудит.

Это ссылка, чтобы скачать файл с электронной версией романа, с фотографиями пушкинских дам и перелистыванием страниц www.fayloobmennik.net/3476808

ах, ты, Зимушка-Зима!
прилетела и легла
белым-белым покрывалом
на поля и на луга.

нет дорог и нет тропинок.
белизна теперь кругом.
кружева из тонких льдинок.
всё в уборе дорогом.

и рисунки на окошках,
и деревья в шубах все…
поморозь ещё немножко,
а потом отдай весне.

белая, белая, белая…
вся одетая в снег.
краше зимы, без сомнения,
ничего в мире нет.

чистая, чистая, чистая…
и воздух, как хрусталь.
с небом твоим батистовым
где-то сливается даль.

смелая, смелая, смелая…
глядишь на всех свысока.
чтобы, зима, ты не делала-
останешься права.

гордая, гордая, гордая…
в глаза мне посмотри.
знаю, что ты одинокая,
так как всегда в пути.

Мой город не затерянный на карте.
Он на востоке от Москвы за два моста.
И жизнь в соседях у Москвы так непроста-
Дороги на Москву века живут в запарке.

В татар — монгольские тягчайшие года
Стромынский путь к Москве служил форпостом,
Окрепли Щитниково, Лукино тогда.
На страже «щит» и «лук» защитой грозной.

И живы Щитниково, Лукино и в наши дни
И стали частью города, приростком.
Но такова судьба: покой неведом им
Их центр – путь Москвы и Балашихи, ростань*

Владимирка** древнейшая дорога,
Стромынка***превратились в автотрассы.
Ползут в дорожных пробках авто строго.
В Москву, в Москву! За иллюзорным счастьем.

Но вспомним, ведь Москва слезам не верит.
И возвратится кое – кто домой обратно.
Москва строжайше взглядом так измерит…
И примет только сильных. И чаще безоглядна.

И перегружены предельно автотрассы.
С надеждой многие, а кто – то в безнадёге.
Мой город пропускает потоком автомассы
В две широченные, пыхтящие дороги.

02.09.2013г.

* — развилка дорог
**- в настоящее время Горьковское шоссе
***- Щёлковское шоссе

По Московии так много городов,
Построенных «а — ля советикус» шаблоном.
И город мой таков…Но и совсем другой:
Изюминкою – лес с природною душою.

Спланировал, конечно же, романтик
И разбросал микрорайоны по лесам,
Бегут аллеи к бывшим сёлам, деревням,
Что строились по вырубкам квартальным.

Пруды, озёра, реченька Пехорка
И Серебрянка, — всех поят в жару.
Бежит Пехорочка к прудам, к озёрам с горки,
Встречает радостью Чернавочку – сестру.

Мой город – берегами и лесами.
Весной рассветы дарят соловьи.
Бегут по рощам тротуары с фонарями,
Черничник по краям и незабудок синь.
В лесах история такая… дух захватит!
Не хватит пальцев знаменитостей считать.
Наш город… как бы именем не знатен –
Дань сельской травнице решил отдать.

И не меняется суть города с годами.
Удачен был романтика задел.
Как новостройки в городе назвали?-
«Жемчужина», « Янтарный», « Акварель»!

Но есть еще изюминка: мой город
Решил всех творческих людей объединить,
Стал издавать журнал – (красив и дорог!),
Открыв для многих творчества родник.*

Таков мой город. Он с особой жилкой.
О, нет, нет, не возможно его не полюбить!
И вековых традиций разумных не хранить
По красоте лесов с историей старинной.

20.09.2012г.

Чуть забрезжил утренний рассвет,
Я пришла к тебе, о, чудо — Море!
Стосковалась при разлуке лет.
И большой любви к тебе не скрою.

Слышался мне зов издалека,
И порою бил прибой у окон.
Встречи, как с любимым я ждала,
Чтоб услышать вздохи, в неге шёпот,

Вновь увидеть в золоте рассвет
С восходящими из сини волн лучами,
Жизнь дарящих, день, во благо свет,
Нас друг другу. О, как мы скучали!

Ты в волненье, крылья распластав,
Во всем блеске бело — голубого,
Подхватил, вознёс на пьедестал,
В гребнях волн, шумя:” Прийдеш-шь, я знал!”
Я в объятиях лечу Морского бога.

Мой город, что Швейцарии кусочек:
Есть горный спуск для лыжников, леса.
В лесах живого вернисажа красота,
В любую пору отпускать не хочет.

Всех, кто способен наслаждаться ею,
Картины в творчестве своём запечатлеет,
Тех, кто в душе уносит светлой радость,
И с благодарностью — природы — святость.

Мосты соединяют и мосточки
С зелеными Пехорки берегами.
Бегут аллеи к рощицах борами
Вдоль фонарей, что освещают ночи.
Микрорайоны -акварель — раскраской.
И отражаются по водным зеркалам,
Картины в колыханье, словно в сказке,
Со стайкой уточек, плывущих по волнам.

Я …пусть не замок… Домик возвела б
У озера лесного или пруда.
В таком ведь Балашиха и жила,
С крон вековых встречая в солнце утро.

И угощала чаем всех заблудших
Или пришедших к травнице с мольбой.
А чай из ягод, трав, цветов пахучих-
Целебный чай и вкусом неземной.
А в доме аккуратностью — Швейцария,
Весь интерьер в неброской красоте,
Без « кое – как» в казённой скукоте,
А творчеством – романтиков фантазия.

Но …есть, зарождена традиция о чае!
Мариной, ( с греческого –« Девою морской»).
В День города бесплатно угощают
Всех сладким чаем — ароматною водой.

С добавками из мяты, из душицы — Марины с Балашихи в праздник –чай.
Чай в самоварах шишками дымится.
На травах местных, не заморских, знай.

Таков мой город, что Швейцарии кусочек.
В нём синеглазые озёра и пруды,
Леса и речки с древней старины,
Умиротворение с мечтой пророчат.

Перед гостями красоваться город хочет.
Он знает: не лишен природной красоты.

01- 08.09.2012г. ( Дни города Балашихи)

Баллады есть, которых мне не спеть
Стихи, которых мне не рассказать
И книги есть, которых не прочесть
И нищие, которым не подать.

Есть города, в которых мне не быть,
Пустыни есть, но их не перейти,
Моря, которых мне не переплыть,
Сокровища, которых не найти.

Наряды есть, которых не носить,
Высоты есть куда мне не подняться
Дворцы есть, по которым не ходить
И есть мечты, которым не сбываться…

Но песня есть, которую спою
Я в городе небесном, золотом
И стих, который Богу расскажу
Я о Христе, Спасителе моём!

И в Книге Жизни имя я прочту
Которое, мне даст Великий Бог
Сокровища небесные найду
Переступлю лишь вечности порог!

По морю я хрустальному пройду
И встречу всех, кто был духовно нищим
К Престолу Славы тихо подойду
И Бог Отец венец подарит жизни!

Мой город будет выше всех других
А море будет – нету его чище
Одежды будут краше дорогих
Из света, славы нет цены их выше!

Я счастье только там найду своё
И стану я богаче всех живущих
Ведь Сам Христос – сокровище моё!
А мой Отец – Великий, Всемогущий!

В луга, в луга,
Забыть печали,
Там пахнут свежие стога
И манят дали,
Там росы чистые и свет,
Парит там ангел над цветами,
Там, в травах, скину пару лет,
Там ночь потрогаю руками,
Там я найду себе приют,
Там в стог прилягу у дороги,
Пусть дождь и ветер травы мнут
И совы ухают в тревоге,
А утром ранним, в час хмельной,
Пойду я лугом, напрямую,
Там церковь встала над рекой,
Я помолюсь за Русь Святую.

Автор Виктор Шамонин (Версенев)
Читает: Александр Синица
Your text to link...

Художник Мирослава Костина