Позаботься обо мне мой милый,
Позаботься, обними, согрей душой.
Я стою у расшатавшейся перилы,
Жажду я слияния с тобой.

О душе уж хочется подумать,
Нам не рано обнявшись стоять.
Лет десяток хочется так скинуть,
Да зачем об этом попусту мечтать?!

Лучше время посвятим воспоминаниям,
Как с тобою защищенною была.
Потакал ты всем моим желаниям,
И у расшатавшейся перилы за руку держу тебя!

Облако летит по небосводу,
Истинно познавшее свободу,
Ни границ, ни рамок, ни запретов,
Белое пятно бежит по ветру.

Наблюдает с высока за нами,
Транспортом, дорогами, домами,
Мелкими людишками, шумом городов,
Без забот, законов, правил и врагов.

Беглыми шагами вдаль шагая,
В бытовых проблемах утопая,
Иногда так хочется облаком побыть,
Всю печаль на сердце мигом позабыть.

Музыка ветра попавшего в листья,
Ивы плакучей главу наклонившей,
Робко навеяла Мысль, взял лист я,
Перенося ее в четверостишья.

Редко смотрел на красоты, что с краю,
Едко смеюсь над глупостью ранней,
Краски природы я в душу пускаю,
Раем вкушаюсь обетованным.

Амфора счастья полна до пределов,
Страстно глотаю красоты земные,
Если и есть в моей жизни пробелы,
На этом лугу я залью основные.

Качели счастья
Колыбель тишины
Объятья страсти
Мы с тобою одни
Белые пряди
Голубые глаза
Твои губы рядом
Не могу без тебя
Я был слепым, не видел я
Что это всё твоя игра

(Припев):
Я не могу себя унять
Кусаю губы в кровь
Очень трудно понять
Где игра, а где любовь

Осколки фраз
Обрывки движений
Последний раз
Цепь откровений
Ни капли слёз
Лишь горечь в душе
Букет алых роз
Лежит на земле
Простой походкой уходишь вдаль
И я совру, что мне не жаль

(Припев):
…

Жар души
Холод ступенек
Нет пути
К оздоровленью
Я болен тобой
но лекарство ушло
с больной головой
я иду на балкон
раскинув руки, я делаю шаг
и я лечу я этому рад

Нет больше времени залечивать раны,
И нет больше смысла думать о прошлом,
Не избежать нам грешной кары,
Мы захлебнёмся в мире безбожном.

Корчится жертва, попавшая в сети,
Но бесполезно, конец предрешён,
Крест на земле покачнёт чуть-чуть ветер,
Вспомнит о наших сердцах только он.

Чёрные тучи нависли над нами,
Света не видит сдавленный глаз,
Нет у людей земли под ногами,
Волны судьбы охватили всех нас.

Страх заставляет бегать дворами,
Жизнь не стоит уже ничего,
Мы не считаемся с теми, кто с нами,
Души охвачены параличом.

прости, что от тебя вчера ушла.
прости, хоть виноватая была.
я не смогла сберечь любви,
с тобою нам не по пути.
прошу- прости.

казалось, что не будет гроз,
не будет ссор, не будет слёз,
но видно кончилась игра-
сегодня я уж не твоя.
и мне пора.

не знаю я кого винить.
я не хочу несчастной быть.
и не хочу тебе я лгать.
решила всё тебе сказать.
и убежать.

прости. и о прошедшем не грусти.
меня из сердца отпусти.
не обмануть уже судьбы.
и дорог мне уже не ты.
не ты.

Не пробуждай во мне воспоминаний
Из прошлых лет утраченной любви.
Не вызывай былых очарований.
Они не тронут струн моей души.

Зачем тревожить нашу жизнь в минувшем,
Когда огонь возвышенных страстей
Угас в разбитом сердце и уснувшем
От тех печальных, но счастливых дней.

Любовь ушла, как будто сновиденье.
И от нее осталась только грусть.
Но по ночам является виденье
И в поздний час я за тебя молюсь.

Пусть говорят: напрасно жить мечтою.
Я верю: снизойдет мне благодать.
А миг любви, подаренный судьбою,
Не даст сердечным силам задремать.

Известно, Пушкин жил в Одессе
И об Онегине писал:
Где путешествовал повеса,
В каком он обществе блистал.

На юге солнечной Пальмиры
Бывали многие кумиры.
Но, Пушкина заслуга в том,
Что он талантливым пером
Одесский колорит прославил.
Его ценил и часто ставил
Гораздо выше черт плохих:
Пыль, грязь, безводье и других.

Поэт взирал на новизну:
Рост парусов, их белизну;
Устройство первых мостовых;
Дух европейский, во- вторых.
Он слышал говор разных наций.
В восторге был от местных граций,
Блиставших в ложах красотой,
Вблизи мужей с их дремотой.

Когда он город покидал,
То стихотворные флюиды,
Они для разума открыты,
Одесским музам передал.
И вдохновленные кумиром,
Что жил в Одессе человек,
Решили граждане всем миром
Воздвигнуть памятник навек.

С тех пор прошло немало лет.
В одежде бронзовой поэт
У моря Черного стоит.
Оно по-прежнему шумит.

Нож вошел в нее глубоко,- где сердце.
Сжал разделочный нож, – был вне себя.
От ее слов-псов никуда не деться, –
На меня натравила всех собак.

«Ты — никто. Ты будешь самый последний
Из мужчин, с которым я пересплю!»-
Оттолкнула меня.«Забудем сплетни.
Поменяем, может, минус на плюс?»-

Я пытался обнять, просил прощенья
За себя, за нее, за нас двоих.
Сел на кухне в угол. Ржавел в ущелье
Свет, — и двое немых, к тому ж глухих.

Я ревел в машине, пугая кошек:
«Стерва! Мразь!» — и бился лбом о панель.
«Уходи», — отрезала. Я был скошен.
Убегала лестница, я – по ней.

Шелестела в ухо нежно и влажно.
Вместо лампы – ящик, — фильм невпопад.
«Ты, — шептала,- лучший. Другие – лажа».
Вдруг мне в сердце вонзает острый взгляд.

Катится строчка за строчкой. Ждет читатель,
Дышит в спину, нетерпеливо ворчит,
Брызжет слюной, вырывает лист, некстати
Всхлипывает, скулит без всяких причин.

Листы, затопив словами, в темной обложке,
Бутылочной их швыряю чИтарю в пасть.
Он жадно глотает бестселлер – снов окрошку,
Восторженно мне рукоплещет. Громко, всласть

Он ревет всю ночь. Я поклоннику шлю поклоны,
За внимание благодарю его впотьмах.
Он протягивает ко мне с шумом руки-волны,
Умоляет меня,- он жаждет еще письма…

Пятница. Смуглый, косматый, нагло скалясь,
Приперся в пещеру критик, — меня терзать.
Эхом размазывал он меня по скалам,
Словом травил, так ядом жалит гюрза.

Он утверждал, что я — графоман пропащий,-
застряв на острове, крабам, китам пишу.
С таким же успехом можно карябать в ящик,
Или сыграть в него под вечерний шум.

«Ах ты, змеюка!» — и за тесак схватившись,
Критику я преподал экспресс-урок,
Отомстил с лихвой за письма, романы и вирши.
Но что за… Резко боль пробуравила бок.

Пятница сгинул, пропал в багряной дымке.
Я вслед за ним исчезал. И свет – слабел.
«Я — не Пятница!» — некто вдруг крикнул дико.
«Браво!» — рукоплескал океан… себе.