ах, туман, туман…
«молоко» кругом.
мы с любименьким
берегом идём.
где-то там внизу
плещется вода,
только нам сейчас
не видна она.

ах, туман, туман…
зябко и свежо.
от тебя, туман,
счастье к нам пришло.
и тепло двоим,
если есть любовь.
и сердца стучат,
и играет кровь.

ах, туман, туман…
хорошо когда
рядом есть его
крепкоя рука.
и она ведёт
через пелену…
я любимого
крепко обниму.

ах, туман, туман…

Темные Оды в янтарном свечении,
Пламя из Тьмы на Твоем попечении;
Великий Денница – сын алой Зари,
Ты Бог Всемогущий! Трепещут цари!

Земля задрожала от адского гнева
И проклятый Ангел – Твоя Королева
Движением резким срывает засов,
И Ад покидают шесть бешеных псов.

Проснулись владыки, восстала эпоха,
И слуги Твои до последнего вздоха
Как было когда-то – с истока времен
Пойдут до конца, не опустят знамен.

Война восстановит безумное время,
Когда уничтожит никчемное семя,
Когда Леди–Смерть соберет урожай,
И адское Пламя войдет прямо в Рай.

Денница, Денница! Великий Денница!
На траурном небе застыла зарница.
Ты Бог Всемогущий и избран судьбой,
Великий Денница сомненья – долой!

«Пишутся Оды в янтарном свечении.
Истинный Бог! Мы в восхищении!»

Сладость и нежность – губ твоих влага,
Легкий наркотик, графит и бумага –
Темный сюжет сквозь дым сигаретный,
Я инкрустирую Образ бессмертный.

Множество глав с бесстыжим Истоком,
Я написал, вдохновляясь пороком;
В каждой главе знак пламенной власти,
Шепот Любви и неистовость страсти.

Все для тебя, мой Ангел капризный,
Зачем же ты смотришь так с укоризной!
Режет мне душу знак-пентаграмма,
О, Ангел мой властный – ты моя драма.

«Образ бессмертный в мире Денницы,
Темный поэт положил на страницы!
Множество глав с бесстыжим Истоком,
Я написал, вдохновляясь пороком».

осенью кукушка не кукует-
о весне тоскует и горюет.
нам года с тобою не считает
и, туда где лето, улетает.

за окном бушует непогода.
и мороз за тридцать на полгода.
много сидит всякого народа
возле печек в это время года.

вяжут руковицы и носки,
поливают чахлые цветки,
кутаются в шубы и платки,
пишут очень грустные стихи.

о зиме, о холоде, о вьюге,
о своей тоске и смертной скуке,
о разлучнице- своей подруге,
о коварном бывшем старом друге.

и трещат в печурочке дрова…
и ложатся грустные слова,
лишь о том, что вот… любовь была,
только не осталась, а ушла.

прилетай, кукушка, поскорей,
чтобы день стал дольше и светлей.
может постучится у дверей
тот, что всех любимей и милей.

Ее величие величием вели`ко.
Она прекрасна! Многолика!
Сродни Твореньям Модильяни;
Она – Изящество в изъяне
И с первой буквы – мой Исток,
Влекущий грех и мой порок.

Я покорен, разбит Безумством
Порабощен Ее распутством
И в страстном пламени сгораю.
О, как же сильно я желаю
Остаться там, где правит Леди
С глазами цвета яркой меди.

Но все мечты – они напрасны,
Нелепы, ветрены. Опасны!
Как можно с ними совладать?!
Быть может заново начать;
Испить с наркотиком коктейль
И погрузиться в мир……………….
……………………………………… Мишель.

Пьянящим ликером испачкана фраза,
И белое платье – на пыльном полу!
Под взглядом Огня краснеют Алмазы.
Любовь, так как есть, в порочном Аду:

«Натиск эмоций с пугающей страстью –
Ревнивое сердце окутала Мгла,
Взволнованный ветер сжимает объятья,
Но властность его обжигает слеза.
Сплетенные чувства на бархатном ложе.
Вкус красной помады подобен Греху,
И жезл, набухая, сдержаться – не может,
Он медленно входит, пронзая плеву.
В момент наслаждения замерло время;
Минута, вторая и снова – вперед.
Коктейль ощущений. Быстрее! Быстрее!
Влекущий оргазм отдохнуть не дает».

В истоме разврата безумствуют души.
Законы Богов – это просто слова!
Жизнь без Любви не может быть лучше,
Жизнь без Любви – черна, как смола.

Простую сказку о любви

Уже всем рассказала —
Что воплотилось, что сбылось
Всё то, о чём мечтала.
С тобой друг друга мы нашли
В салоне, где читают
Стихи, а может быть, в бою
Тебя от ран спасла я,
И жизнь другая у тебя
Со мною начиналась,
Как будто бы пришёл рассвет,
А в прошлом тьма осталась.
А ты детей мне подарил,
Пришла я в восхищенье,
Твоей небесной красоты
В них было отраженье.
Найти мне надо бы для них
Все сказки о счастливой
Любви, чтоб на ночь прочитать
Под светом звёзд красивых.
2006

«И вот наконец выяснилось, что в первоначальном варианте романа
»Виконт де Бражелон" конец был совсем другим! Это сенсационное
открытие сделал известный французский издатель — литературовед
Мишель Абажур. Две недели назад этот выдающийся исследователь
опубликовал в Париже найденное им оригинальное окончание знаменитого
романа". (взято из Интернета)

«В результате этих бесед я понял, что любить женщину есть смысл
только в том случае, если она отвечает взаимностью. Или если есть
хотя бы надежда на взаимность. А если, как в случае с Луизой, налицо
факт измены и надежды никакой нет, зачем же тратить понапрасну свои
душевные силы? Лучше найти какую-нибудь другую женщину, более
достойную любви».
Рауль де Бражелон (в первом варианте романа Александра Дюма
«10 лет спустя»)

Но почему же в первом варианте
Роман отставлен был и канул в Лету?
Одно лишь здорово — теперь он найден
И вот дошёл до нас по Интернету.
Но почему же версия вторая
Вдруг общепринята, официальна?
Была бы первая, и продолженье
Писать моей мечтой было хрустальной.
Ты ждал бы ту, которая полюбит
Тебя, чтоб нежный свет любви дарила,
Хотела б стать я ей хоть на бумаге,
Но в вымышленный образ превратила
Её, любовь у вас была б взаимна,
Детей она бы родила, конечно,
Таких как ты красивых, мне, безумной,
Ночами видится почти что вечность,
Что это я была твоей женою
(Я, собственно, её с себя списала).
Взгляну в окно я на ночь, и представлю
Нас под Луной, что нас и обвенчала.
2006

Шумные, желтые руки тянет зомби-день,
Жалко, по-бабьи бубнит, батарейным душит жаром,
Нахлебавшись мертвой воды из-под крана ночи, рожает
Ряженку неба, ряженых, прочую дребедень
Дряблой, глубокой осени, что везде и нигде,-
В зомби угаре чудит, как требует глупый жанр

Ужасов – ржавая жесть – инфернальный сюжет о том,
Что жизнь после жизни есть,- доказательством тухлые звуки,
Впалые (б)лики дня,- что взял меня на поруки,
Запарив бумажным саваном, пятым тупым углом,
Острой бритвой вины,- а значит, не зря, поделом
Тянется зомби-день ко мне, шелестя: «Пойдем».

Зомби-день вылезает из могилы окна,
Читает мне книгу мертвых, кашляя глухо: «Хана».
Под куполом черепа мозг в астральном танце зашелся,-
Зомби бормочет строчки, ритм выводя для шоу.
Хнычет зуммер, просрочена ряженка неба, — знак
Того, что дневальным – зомби, что я получу сполна.

Зомби-день приближается шатко — валко,
Быстро чернеет и начинает с хрустом плакать,
Хлюпать о книге мертвых, или других – живых –
Ненормально – нормальных, тех, у кого закалка
От смерти слепоходячей, кто знает удобный вы-
Ход, избегая того, кому не сносить головы.

Ангел прекрасный кружится в вальсе,
Раскинуты крылья, объятья зовут.
Разум мой тонет в призрачном трансе,
Сознание ищет духовный приют.

Темное Царство – Мир вертикальный,
Забытая тайна астральных картин.
Нежный мой Ангел, Ангел печальный,
Уходит в забвение мой Господин.

Шаг его твердый, путь – бесконечен;
Вселенское эхо сопутствует Тьме.
Знак–пентаграмма Смертью начерчен
В соцветии лета на зыбком холме.

Ангел прекрасный – дух непокорный,
Слуга Люцифера слепой паладин!
Нежный мой Ангел: свет иллюзорный
Растаял как лед и я снова – один.