На дощечках забора
Громыхают чеплашки.
Все изменится скоро,
Станет позавчерашним.

Груша клонится в грусти,
И полно зимних яблок.
Ничего не упустит
Истеричный сентябрь.

Светом теплым одарит,
Через час вдруг заплачет.
Он – больной, или нарик.
Он не может иначе.

Желтым цветом метелки
Этот день я запомню,
В каплях дождика — стекла,
Голубую попону.

Скачет нервный сентябрь
По ухабам и кочкам.
Летний кончился театр,
И пора ставить точку.

Помнишь всполохи астры,
Помнишь позднюю розу?
Опечаленной пастве
На открытки день роздан.

Промолчу, не отвечу.
Зимним, долгим прологом
Кто-то щели залечит
В ноябре поролоном.

Ровными сточками, ломаными рифмами,
Разговорами неутомимыми утоми.
Как всегда между какими-то убийствами.
Теперь дожди холодные, смотри не утони…
А то у меня совсем руки опустятся, обезумеют.
Я же помню твои: Аня, Анечка, Анюта!
Каждый день, как лодку ногой от борта, отталкиваю,
Меня выталкивает наружу, моя пустая каюта.
Я из последнего разговора помню только «соскучился…»,
Глаза одичавшие и беседы про обманщиков разных.
Ведь так мало суток пробежало, а ты уже намучился.
Верю тебе, чтобы не говорили, хватит, пожалуйста, обещаний праздных.
А я все также пишу через строчку правда, через две рифма.
Каждое утро бежать куда-то, собираться, готовиться.
Не знаю, правда ли, что для тебя я Нимфа?
Как бы мне в тебе не разочароваться, расстроиться.
Если честно, мне уже надоело взгляды подбирать по ситуации,
Не пойму никак в глаза смотришь с жалостью или с жадностью?
Как всегда, не договаривая, поставим точку, это как у Высоцкого про цыганские вариации.
Может быть, я думаю, что я умная? Может быть, мне кажется, что я взрослая?
Мама говорит, что я еще юная, недозрелая, И в папу родного, худая и рослая.
Скорее всего я в тебе его разглядела и теперь надоедливо преследую.
Детский страх потерять, что так ново и дорого…
Я приду, как всегда пораньше, впопыхах пообедаю,
И в одежде в постель, без единого шороха.

Давайте останемся друг у друга.
Ведь вы спасаете меня немножко…
Не знаю всерьез или понарошку,
Но вы мне милее любого друга.

Останьтесь еще на чуть-чуть…
Я знаю, вы этого также желаете,
И пускай моих дум никогда не узнаете,
Не дает погибать нам вечерняя муть.

Ну, куда же вы, родненький впопыхах собираетесь?
Не играйте с огнем, я заплакать могу!
Через минутку, две, три без оглядки отправитесь.
Я уже не влюбляюсь, не верю, не лгу.

Не скрывайте, я вам такой же спасательный круг.
Вы меня отговорками никогда не обманите.
Замолчите, обнимите, поцелуете вдруг…
Боже, как же вы смело с огнищем играете!

Вот возьму и привыкну, сожму вашу руку
И вокруг черным крепким плющом обовью.
Каждый день по пятам, причиняя муку,
Но вовек не признаюсь, что сильно люблю.

Давайте останемся друг у друга?
Ночами и днями, годами, всегда.
Ведь вы мне любимей любого друга,
Роднее чем снег, листопад и вода!

нет тепла… не хочет уходить зима.
дорожки снегом замела.
и не узнать с утра двора.

а мы поверили весне…
буквально все… ну, точно все!
она в апреле поманила,
а в мае, просто, отступила.

и вот лежит, белея, снег
по берегам таёжных рек,
на тратуарах, на мостах,
на крышах, грядках, проводах.

а мы кричим весне:«прийди!
и снег последний растопи,
чтобы подснежник голубой
качнул нам нежно головой.»

С ранних лет он вышел на дорогу
Из краев, где тишь и благодать.
И начал Россию понемногу
Самобытной музой удивлять.

Воспевал березовые чащи,
На полях нескошенную рожь,
Журавлей, над озером кричащих,
С радостью испытывая дрожь.

Яркими, как радуга, стихами
Выражал как радость, так и грусть.
Свежими, душевными словами
О земле «с названьем кратким Русь».

Нет, не поздно и совсем не рано,
Знали россияне много лет –
Не похож Сергей на Дон Жуана.
Он страны прославленный поэт.

И, когда Россия новым светом
Озарила жизнь его судьбы,
Оставался признанным поэтом
По-крестьянски срубленной избы.

Когда меня ты целовал,
И стройный стан мой нежно обнимал,
И речи о любви с восторгом посвящал,
О чем я думаю, конечно знал.

Ты видел: с недоверчивой улыбкой,
Тебя я слушала в истоме зыбкой.
Моим огнем душа твоя полима,
И я с тобой неотделима…

А иногда твой голос величавый,
Меня внезапно поражал,
И знала я, для Вас я не служу забавой,
А филин громко прокричал…

Присяжные встать. Суд идет.
На скамье подсудимых Русский Народ.
(реплика в зале: «Они еще живы?»)
Иск по предмету предмета наживы,

Серого импорта, черного нала
(Власти центральные челядь достала.
Их истребляют — они выживают.
Американский Хозяин страдает)

В зале присутствует тот кто Истец.
Сделал России полный… конец.
А так же присяжные заседатели — Исца покровители, работодатели.

Иск в неприятии лжедемократии.
Неуважении к аристократии,
Ксенофобии, сепаратизме
Кем-то придуманном идиотизме)

Непонимании великолепия
Толерантности и раболепия.
Неподчиненьи Господским Указам
По прогибанию скопом и сразу

Партии Органов, Партии Власти
Партии денежной, партии страсти.
Партии Мэров и Губернаторов,
Префектов, бандитов, банкиров, Сенаторов.

Иск в причиненьи ущерба бюджету
(еще выживают на пенсию эту?)
Медленно мрут. За «так» не работают,
Окруженные Власти заботою.

На лапу чиновникам не подают,
За то что по найму квартиры сдают.
И от налогов как могут так бегают,
В Фонд Пенсионный отстежек не делают.

Мы — Господа, страдаем от этого.
Пришлось заменить все льготы монетою.
И сократить «социалку» на треть.
Ответчику проще теперь умереть.

Иск в неуплате услуг ЖКХ.
(рыжий какой-то в зале: «Ха-ха!»)
Тыщу процентов платить не хотят.
Все на буханку хлеба кроят.

А в результате у Власти Палати
Недостаточно в сребре и злате.
Бриллиантов в светильниках не хватает.
Знать отдыхать на Луну не летатет.

Скоро надеемся постановить:
«В обеих Столицах бедным не жить.
Разрешено будет только в рабах.
Всем непокорным место в гробах.

Иск предъявляем Российской Науке.
Такие задачи решают от скуки.
Западу коих вовек не решить.
Изобретать надо им запретить.

Вот и Присяжных общее мнение:
»Пусть сами оплачивают изобретенья.
Только на Западе оны внедряют.
Знать не хотим как они выживают.

Портят нам кровь Ломоносы сии.
Надо закрыть институты, НИИ.
Наук Академию — разогнать.
Здания, землю оптом продать.

Иск на остатки Армии, Флота.
Власть охранять теперь их работа.
Челяди бунты предотвращать.
Как террористов уничтожать.

Ядерный щит — распилить, уничтожить.
Подводные лодки — на Базах стреножить.
МИГи, СУхие — лишить керосина.
Все остальное солярки, бензина.

Пространство воздушное — не контролировать.
НАТО пускать все объекты курировать.
Ребят, воевавших в Чечне, оболгать.
Неповадно чтоб было другим воевать.

Иск к изданиям Патриотическим.
Заниматься только лирическим.
Любовные оды несите Народу,
К любому Хозяину, даже уроду.

Нации «Русский» — не существует.
От этого… слова… Хозяин лютует.
Славяне нынче низшая расса,
Безвольное быдло безмолвного класса.

Сразу рекламные деньги получите
Быть проститутками дочек научите.
Вот Вам неподсудные темы из списка:
Деньги, Тусовки, Страшилки, Пиписка.

Исков цена — миллион жизней в год…
(тут осужденный с места встает:
«Слово дадите сказать в оправдание?»
«Нет», — был ответ, — «Нужно лишь покаяние»)

К жизням прибавить так же и дань
(Выкрик из зала: «Не понял чтоль, Вань?
Бессильный пред сильным всегда виноват.
А ты вообще виноват во сто крат,

Лишь потому, что на злате живешь.
Коль выживаешь — значит крадешь!»)
В процесс наконец-то вмешался Судья:
«Всем замолчать! Говорить буду я.

Иски приняты в производство.
Присяжные приглашены для удобства.
Хотя дело пока сугубо гражданское,
Перерасти может и в „хулиганское“.

Недалеко и до Русского Бунта.
Гражданское общество — русская хунта.
Если такая метла заметет,
Всем Господинам кондрашка придет.

А если появится некто Суворов.
Достанет и нас — Зарубежных Воров?
Это же полный ВСЕЛЕНСКИЙ КОШМАР!!!
Мы не дадим русским выпустить пар.

Русского Джинна загоним в бутылку.
Тюрем настроим, расширим Бутырку.
В идею русскую национальную
Утку запустим криминальную

»Ксенофобии, сепаратизма,
Лжефашиствующего лженацизма".
Каждый русский теперь под статьей,
Потому что Народ этот — коренной…

Его следует унижать.
Всеми способами уничтожать.
Совершить подмену понятий,
Чтоб на Армян насылал проклятий,

Громил Чеченца, Азербаджанца
(проблемма серба и албанца).
Но главное — не трогал Власть.
И не мешал этой Власти красть.

(нефть в бумажки превращать,
Американца развращать,
Деньги складируя в Стабфонд...)
В обиду не дадим Бомонд!!!

Суд нашей инстанции постановляет:
«Русский и дальше пускай умирает.
Тонет в омуте этом порочном.
(его затолкаем туда мы нарочно)

13.10.2006 г.

облака лежат на сопках.
мелкий дождь над головой.
лес и поле в мокрых тропках.
не гуляешь ты со мной.

по стеклу вода ручьями.
на деревьях- ни листка.
что-то было между нами,
но закончилось вчера.

и душа тихонько плачет
в унисон каплям дождя.
будет всё теперь иначе
в этой жизни без тебя.

С нашей памятью война
С прошлых лет не расстается.
И, порой лишая сна,
Грозным эхом отзовется.

И, как будто, наяву
Вновь предстанут, как живые,
Лица тех, кто был в строю,
И дороги фронтовые.

Трудным был к победе путь.
За ценой не постояли.
Павших к жизни не вернуть,
Лишь бы их не забывали.

И пока лежат в земле,
Без фамилий и без даты,
Не найдут покой в душе
Неизвестные солдаты.

Ратный подвиг навсегда
Будет в памяти народа.
Сохранят его века.
И бессмертная свобода.

Я верила в нашу любовь и жила
В каком-то безоблачном сне
Заснуть без тебя, дорогой, не могла
Ты был в моем сердце, во мне
В душе у меня расцветали цветы
Когда ты меня обнимал
Я верила, знала, судьба ты моя
О Боже, как ты целовал! А я ведь любила из всех своих сил
Простила бы только за то, чтобы вновь
Меня обнимая, ты мне говорил
Моя королева, моя любовь

До серой золы сердце стлело мое
И вдруг то, что я не ждала
Любовь моя, как не хранила ее
Куда-то бесследно ушла
Молчи, мой хороший, поверь и прости
Я знаю, как трудно смотреть в глаза
Любовь, от которой хотел ты уйти
Уже не воротишь назад