ах. амурская земля…
вся ты золотом полна!
только нету у меня
ни кола и ни двора.

позабыл родимый дом,
десять лет уж не был в нём,
и никак я не дойду,
хоть всю жизнь туда иду.

ах, моя шальная жизнь,
хоть во сне ты мне не снись,
то работаю, как вол,
то гуляю, как король!

для чего в тайге живём?
для чего там спину гнём?
в ресторанчик мы зайдём-
с другом весело гульнём!

чтоб душа цвела и пела,
и чтоб музыка гремела,
будем деньги мы швырять,
и народ здесь удивлять.

станет пусто по карманам,
голова пойдёт туманом,
вот тогда пойдём опять
в речках золото искать.

ах, амурская земля,
вся ты золотом полна…
только нету у меня
ни кола и ни двора.

говорят, что любви не бывает…
говорят, потому что не знают-
для того, чтоб любовь появилась,
нужен дом, где б она поселилась.

если сердце холодом дышит,
хоть ломись в него — не услышит,
не ответит на зов призывный,
будь он слабым иль очень сильным.

ну, я если даже прорвётся,
и зажжётся в такой груди солнце…
как ему потом разгореться?
изо льда, ведь, и снега сердце.

и не надо кивать на бога…
у него всё правильно и строго:
если можешь прожить без любви,
у других её не проси.

Из Маркеса в сером выпал.
Вот так из пыльного шкафа
Скелет совершает выпад,
Костями в поклоне шаркнув.

Три крестика черных, дата.
Сто лет домашнему порно.
В семьсот мегабайт закатан
Тот вечер пустячный, сорный.

Экран мне моргнул, проснувшись.
Надсадно по сердцу – блюзом.
Себе: успокойся, ну же!
Но комната — юзом, юзом.

Выходишь из крУжев пены,
Мне блюзом сдирая кожу.
Меня воскресишь,- во-первых,
И, во-вторых, уничтожишь.

Тебя стало слишком много,
Подробно и очень крупно.
Рекламный, призывный слоган,-
Сверкнешь то лицом, то крупом.

А камера ближе, ниже,
Выхватывая детали,
Все тело твое оближет.
Последние тайны пали.

Я вижу твою изнанку,-
Испод розовато бледен.
Я в мелкую дрожь весь замкнут.
Звеню столетнею медью.

Вдруг нервно дернулась око,
И комната окосела.
Встревоженный, кособокий
Восторженно и несмело

Тебя касаюсь губами,
Твоим наполняясь ядом.
Я стал семьсот мегабайтным,-
А большего и не надо.

Твои соленые губы,
Твое удобное тело.
И снег с потолка нас грубо
Завалит. Метель летела…

Экран в белоснежной шали,-
Оделся по непогоде.
По комнате сумрак шарит
И никого не находит.

Tы подарил мне рыжего кота
И улыбнулся солнечной улыбкой.
В секунду эту где-то глыба льда
Внутри расстаяла до мелкой льдинки

Ты был галантен и всегда учтив,
Но приглашал в кино и парк несмело.
И неуклюже розу мне всучив,
Нарисовал в душе сердечко мелом.

Ты мастерски умел развеселить
И твердо притянул к себе магнитом.
Твой робкий поцелуй мне не забыть,
Что разорвался в сердце динамитом.

Но время шло. Ты сильно повзрослел.
Убило мужество в тебе поэта.
И голос, что мне под гитару пел,
Охрип от постоянной сигареты…

Ты начал слушать только жесткий рок,
А мотоцикл жизни стал дороже.
Неделями не появляться мог,
Несясь по трассам, до разрыва кожи.

А я чертовски злилась на тебя.
И трубку не брала потом часами.
Но сердце предавало. И, любя,
Кричало по ночам слезами…

«Прости, родная, снова полечу
Ты знаешь, скоро будет новый слет…
Давай, тебя с собою захвачу,
Устроим всем с тобой переворот!»

Ты подошел и ласково обнял,
Опять все также робко улыбался,
Как в первый раз меня поцеловал…
Нет, всё-таки таким же ты остался…

Идешь сквозь холодные капли дождя,
И струны души играют фальшиво.
Обидно.Досадно.Ногой теребя
Промокшие листья, глядишь в них уныло.

Бросили.Предали.Нам не в первой
Трудности делают только сильнее
Пронзила насквозь своей глаз синевой
Пусть, как и мне, тебе будет больнее
Знаю.Пройдет.Забуду, прощу…
Ведь полоснул ты мне душу лишь словом
Стану сильнее.Тогда отпущу.
НУ а сейчас разрыдаюсь громом

Жил на свете мальчик Вася.
Было мальчику семь лет.
И случилось как-то с Васей
За день целых восемь бед.
Рано утром он проснулся.
Долго руки в ванной мыл.
Причесался, улыбнулся.
Ну…, а кран закрыть забыл.
Мама, чмокнув Васю в щеку,
Дала в руки бутерброд.
И умчалась на работу –
Ждал врача больной народ.

Так случалась:
По субботам Вася дома был один.
Папа с мамой – на работу,
Сам себе он господин.
И считал себя он взрослым,
Делал все, что захотел.
А на мамины вопросы
Врал, что мультики смотрел.
Так и в этот день печальный
Про запреты позабыл.
На плиту поставил чайник,
Хоть тот вовсе не остыл.
Вася важно вынул спичку,
Важно чиркнул коробок.
Но в окно увидел птичку.
И ладонь себе обжег…
Все ж с пятнадцатой попытки
Вася справился с плитой.
Со счастливою улыбкой
Новой занялся игрой.
За компьютером любимым
Вася долго мог играть,
Но запахло сильно дымом…
«Ой! Забыл же чайник снять!»
Он играл не меньше часа,
Ну, быть может, даже два.
А учили в первом классе –
Испаряется вода!
Бедный чайник на плите
Весь покрылся гарью.
Он не мог уже кипеть –
Васька его жарил!
Мама сыну запрещала
Спички даже в руки брать.
Чтобы избежать скандала
Чайник Вася стал спасать.
И, представив, что пожарник,
И, решив, что он герой,
Ухватил горячий чайник
Прямо голою рукой.
Взвыл от боли наш мальчишка,
Мигом пальчики разжал,
И горячий чайник с крышкой
Ему на ногу упал.
И, размазывая слезы,
Вася встал на табурет,
Опрокинул в вазе розы,
Ухватился за буфет.
Где-то там была аптечка.
Раны нужно бинтовать.
Но, увы… Опять осечка:
Да! Не смог он устоять…
И свалился с табурета,
Поскользнулся на полу,
Растянулся у буфета,
А шипы от роз при этом
Больно врезались в стопу.

Весь израненный Василий
Кухню покидал ползком.
В дверь внезапно позвонили…
Вася с пола встал рывком.
Головой задел он полку,
Вниз свалился телефон,
Зацепил рукою елку,
И раздался лязг и звон.
На пол падали игрушки.
Наш герой закрыл глаза…
Но упала тут с верхушки
Прямо в лоб ему звезда.
В дверь настойчиво звонили…
Неужели Дед Мороз?
И «удачливый» Василий,
Утерев сопливый нос,
Подбежал к двери быстрее
И замок ключом открыл.
Кто пришел – он не проверил
Ни в глазок, и не спросил.
А стоял там дядя Петя
И ремень в руках держал.
Был сосед в авторитете.
С нижнего был этажа…
Оказалось, что Василий
Воду в ванной не закрыл.
И соседа дядю Петю
Третий час уже топил!
До прихода своей мамы
Васька больше не скучал.
Перекрыл он в ванной краны
И осколки все убрал.
За проделки он ответил.
И на нижнем этаже
Вместе с грозным дядей Петей
Изучал он ОБЖ!

Ты видишь, ты слышишь, ты дышишь…
Ты можешь взлетать и падать.
Ты любишь и ненавидишь.
Смеяться способен и плакать.
Взрываешься в водопаде
Бесчисленных чувств и эмоций,
И тешишь себя в прохладе
Спокойствия четких пропорций.
Ты видишь, ты слышишь, ты дышишь…
Но сколько всё это продлиться?
Когда прилетит, ты не знаешь,
Та черная страшная птица,
Что души людей забирает…
И в сердце врезается болью
Всем тем, кто свидетелем станет
Отыгранной мастерски роли.
Стальным каждый раз топором
Врывается страх в твою душу,
Когда узнаешь о том,
Что кто-то уже не дышит

Где смерть другим, там для меня дорога.
Где миг другим, там для меня века.
Удел такой я вымолил у Бога,
Он дал мне сути нить. Но как она тонка!

До «Золотого Рога»
Так далека дорога!

Как в лунном море будто,
Теперь мне эта бухта.

Летит ракетой мысль
К ней и на Чуркин мыс.

Я в радости высокой
Смотрю с Орлиной сопки.

В душе моей восторг:
Вот мой Владивосток!
6 января 2012 г.

"… ах, Рассея, моя Рассея, от Волги до Енисея." гр. Любэ.

Заслышав эту песнь, слегка косею.
Нет, не подумайте, что панику здесь сею.
Но кто-то взял и поделил Рассею.
Быть может в тексте где-то опечатка.
Обычно ведь Калининград — Камчатка.
Так каждый день сюрприз приходит снова,
Как тут не вспомнить дедушку Крылова!
Беда, коль пироги начнет печи сапожник.