Яков Есепкин

Палимпсесты

Песни меловниц

Третий фрагмент

Идофея волной поманит,
Меловницы оплачут сувои,
И золотность шары претиснит,
И Сирены вспоют нам из хвои.

Неотмирная черная цветь
Волн борейских, чаруй соваянья,
Хоть бы мытарям неба ответь,
Хоть бы жертвуй им холод сиянья.

Но безмолвно плеяды горят
И снега над венечием тлеют,
Где маруты с цветками парят
И жар-птицы во слоте алеют.

Семнадцатый фрагмент

В кубки чермные ночь солила
Цвет граната и тусклую млечность,
Иудицы сидят круг стола,
Пьют одесно за нашу калечность.

Биты сеи начиния мглой,
А и воям оне лишь угодны,
Мы ли вспеты Беллоной самой
И навеки, навеки свободны.

Зри, богиня, литые щиты
Со кровавым остьем и тенями,
Где мы барвою черной свиты
Под небес ледяными огнями.

Двадцать восьмой фрагмент

У Калипсо еще погостим,
Сладок острова плен, мы и сами
Волн бежать и чудес не хотим,
Дышит море ль Сирен голосами.

И куда возвращаться, куда,
Млечный путь указуют плеяды,
Но темна юровая Звезда,
А под ней веселятся гияды.

Славу будут меловницы петь
Всем почившим в нисане цветущем,
Лишь тогда и дадут нам успеть
Об осповнике, чернью тлеющем.

Тридцать четвертый фрагмент

Алкиона подскажет ли нам,
Где яркая золота сочится
Чрез всенощность и дарствует снам
Огнь зимы, коя ныне случится.

Перевиты хлебницы тесьмой,
На русалках виньеты блистают,
И лепнина окована тьмой,
И Щелкунчики с хоров слетают.

Ах, молчи, вековая тоска,
Озлачают пусть Райанон снеги
И юдоль будет присно ярка
Во сияньи чарующей неги.

Сангины и вишни

Первый фрагмент

Над сангинами — чермная течь,
Аще красным лишь мы и писали,
Будем немостью вершников жечь,
Суе нас ангелочки спасали.

И опять хоры мглу прелиют,
В золотом веселятся менады,
И опять нас траурно виют
Сенью млечною царств колоннады.

Ах, то ангели неб, восточась,
Горних одниц внимают о цвети,
За какой мы стенаем, лучась
Темной слотой гранатовой нети.

Десятый фрагмент

Во креманках вишневый ли яд,
Знатны им антикварные столы,
Вновь ломятся оне у гияд,
Нас хлебницы манят и фиолы.

Где, Рудольфи, чернила твое,
Где письмо со фамильной виньетой,
Увершай, толока, питие,
Мы забвенны и Богом, и Летой.

Но хромые обручники злы
И несут колченогие панны
Темных вишен кутью на столы
Золотыя с червицею манны.

Двадцать первый фрагмент

Соведут нас виньетою тьмы,
Украсят апронахи звездами,
И с обводками течной сурьмы
Всеблагими поидем садами.

Не владетелям нощных пиров
Тайно плакать о шелках червонных,
Хоть бы зрите белену юров
Меж фарфора и смирн благовонных.

И пеют фарисеи одне
Яства августа, цветью чадною
Всё ведут и ведут нас в огне,
Мглу кадяше сурьмой ледяною.

Двадцать седьмой фрагмент

Нощно станут герольды кричать
И оставим чертоги златые,
Се юдольности рдится печать,
Не реките – оне лжесвятые.

Сех глашатаев тьмы ли найдут
Ангелки, одесные владыки,
Диаменты к их ликам идут,
Слух всегорний их тешат музыки.

Лишь бессмертия ветхий эфир
Источат жрицы нег Терпсихоры,
Нас тогда о золоте порфир
Соявят небомлечные хоры.

Сорок второй фрагмент

Розы Асии негу лиют
Для отроков иных, буде лишни
Мы сейчас, пусть камены пиют
Барву неб и нектары из вишни.

Пресвятых не спасти, не спасти,
Нощно им о пасхалах томиться
И молчать во юродной желти,
А не Идам над семи глумиться.

Будет август веселие петь,
Будут миррою чела сотечны,
И тогда положат нам успеть –
Яко в небах скульптуры увечны.