Пускай в «шприцовщице» играют
И кайфом души умиляют,
И жизнь меняют на «прикол» — Бишь героиновый укол.

Колдун же попивал вино.
Царя Указы под сукно
Прятал. На них «прибор ложил»,
Что Белоснежке был так мил.

Детям игриво улыбался,
Когда решать вопросы брался
Процент свой смело выводя,
Что брал немного погодя.

С Семьей напополам делился.
А Царь Чекист, хотя и злился,
Поделать ничего не мог.
Не потому, да видит Бог,

Что был так слаб, иль сам был вор.
А потому, что договор
Меж ним и Борей, Белоснежкой,
Одетой в черную одежку,

Был для него вопросом чести.
Бориса и ее от мести
Детей с совочками спасти.
Хоть рисковал сам огрести

От тех, в песочнице кто «прется».
Иль басмачей, как мне сдается
Коих хотел он замочить,
Желали бы его сместить.

Да и Конгресс за океаном,
Туманным островом Буяном,
Что кличут Штатами у нас,
Чекисту «по-техасски» в глаз

По дружбе залепить пытался.
А было так: Флот, что остался
В наследство со времен Петра,
Коий с песочниц детвора,

Вооружившись мыслью грешной,
Сделать игрушкой не «потешной».
В итоге лучшим в мире стал.
Борис, взойдя на пьедестал,

С помощью Гномов из ларца
Не одинаковых с лица,
Кораблики сии пилил.
Чем мир весь дурью веселил.

Металлоломом продавал.
Врагам Порты «за так» сдавал.
Лишил Флот чести и лица.
В общем, довел до… Задница

Могла бы полная случиться.
Но Боря умудрился спиться.
Чекист процесс остановил.
Ученья для проверки сил

Решил на море провести.
Проверил. Некому грести.
Не на чем плыть и нет за что.
Финансы, почти на все сто,

Вложены в яхты Гнома Ромы,
Страны Рубляндии хоромы.
Флот находился на мели.
Ученья все же провели…

Крейсер Великого Петра,
Что сохранила детвора,
С помпой великой вышел в море.
Подлодка «апреоре Горе»

Там же нырнула по приказу.
Щука, что любит всех и сразу,
Той лодке прокусила бок.
Подлодки командир не смог

Щуке по пасти дать торпедой.
Ведь ей нельзя даже и «кедом»
Или ботинком пригрозить.
Кузькину мать иль мать итить

За си деянья показать.
Иль «булавою» помахать.
Щука спокойно уплыла.
А лодке помощь, вот дела,

И оказать то было нечем.
Произносилось много речей.
Речи – елейное вино.
Крутили Гномы как кино

Боль и страданья моряков.
В песочницах, как дураков,
Враньем детишек разводили.
Бездействием солдат убили.

Не дав Героям даже шанса.
Щуке, отвесив реверансы,
Чекист фингал бодягой тер,
Терпя песочницы укор.

Но затаил в душе обиду
И па выделывал для виду.
Стал Флот из мели поднимать,
Златую Рыбку ублажать,

Чтоб та кораблики на воду
Спускала новые. И моду
Вводил на царствие Петра.
Помощников с того двора

К себе подтаскивал поближе — Ставил министрами, не ниже.
Стал строить власти вертикаль.
Колдун – любимец светских краль

Строил свою. И свита то же.
Монстр получился – не дай Боже
Такого лицезреть во сне.
Кошмара нет кошмарнее.

В нем Власть – «мохнатая рука»,
Счетов бегущая строка
С великим множеством нулей.
Команда Гномов, Упырей,

Злодеев с душами пустыми,
Кои под масками людскими
Во Дворцах Рубляндии живя,
Снимают дань со всех и вся.

Щупальца всюду запустив,
Кровь пьют яко аперитив
С артерий жизни как бы Царства
Песочниц как бы Государства.

Где втоптан в грязь Флаг Кумача.
И в ней же «мочат» басмача,
Который смел сопротивляться,
Чекисту нагло ухмыляться,

Припрятав за спиною нож.
Жизнь оценили его в грош.
Года держали под прицелом.
Затем за ноги Бэтээром

Тащили по песочнице,
Где нефть с песочка сочится,
Разбавленная кровью
И вредная здоровью.

Обвинив во всех грехах.
Что в средней школе он бабах
Детишкам сделал. Сотни душ
Там загубил. У Монстра уши

Ведь не краснеют от вранья.
И правды полной матерям
Вовек в песочнице не слышать,
Резня велась под чьею «крышей».

И не по Щучьему ль приказу
Ей придавило всех и сразу?
Им оставалось лишь рыдать
И тихо Монстра проклинать.

И с ним останки басмача,
Что выдан был за палача.
А между тем в Столичном Граде
При почестях и при параде

Катался, словно в масле сыр,
В бывшем — духовный «Командыр»,
Князь тейпа, ставленник Кремля,
Племяш внучатый Шамиля,

Чья биография – не глянец.
А может быть и самозванец.
Как бы то ни было Герой
Края песочниц за горой,

Где нефть с песочка сочится,
Которой многим хочется.
Да так, чтоб мимо кассы,
В карманы гномской расы.

Так вот, сей Князь, да не боясь,
Монстра за шкирку. Мордой в грязь
Еще б чуть-чуть и окунул.
Но тот лишь щупальце согнул

И «Командыру» в лоб щелчок
Отвесил так, что тот умолк.
Напрочь потерявши речь
С головой, слетевшей с плеч.

Чекист на службу взял другого,
«Командыра» молодого.
И за лояльность. Не за мзду.
Ему пожаловал звезду.

Тот ее к френчу прикрутил…
И вертикаль соорудил
Свою. Да в виде шампура.
Шашлык в Кремле шел «на ура».