Глава 4.

Сижу на кухне. Жгу свечу.
Повсюду тени. Жрать хочу.
И холодильник разморожен.
Как быть? Что делать? Я встревожен.

Нет электричества, похоже.
Кому бы настучать по роже?
Натальин как же сериал?
Наверно нам пора в Астрал.

Мы оплатили всем за все
По всем тарифам на жилье.
И как все это понимать?
Где наши деньги вашу мать?

Вдруг в полумраке стук копыт.
И тот, кто серою чадит,
Без спроса в гости прилетел.
Наверно кофе захотел.

«Привет ребята! Как дела?
Что, темнота с ума свела?» — С ехидцей Рома рассмеялся, — «Со светом я давно расстался.

Вот ваша очередь пришла».
Но тут Наталья в раж вошла
И черту с хода прямо в лоб:
«Зачем явился ксенофоб?

Сидел бы там себе в Аду
И раскалял сковороду,
И жарил бы своих друзей.
А к нам, без спроса, в ночь не смей

Нежданным гостем приходить
И панику здесь разводить»!
Роман, как лист к зиме, пожух.
Вот что такое русский дух,

Который так не любят черти.
Воюют с ним до самой смерти.
Но, обвинив во всех грехах,
Смогли оставить на бобах

Российский горемычный люд.
Втянув Россию в срам и блуд.
И, без войны, на цели оны
Забрали жизней миллионы.

За Рому я вселился все же:
«Да он на черта лишь похожий.
И Васе он помог немного,
Лишившись «за немного» рога

И хвост немного подпалив».
«Есть компромат, Роман, на слив?» — Его спросил я. Он ответил:
«Да есть, но помысел мой светел.

Я, по секрету, дам мобильник
Того, кто выключил рубильник
И деньги ваши умыкнул.
Надеюсь, кто это смекнул?

Он и в Кремле имеет блат.
Он – большой силы тока Скат.
Он не идет против теченья,
Имея собственное мненье.

Он в каждом доме на виду.
Его бы на сковороду.
Он даже мне не по зубам.
Он мне не друг. Его я сдам.

Звоните. Я запеленгую,
Защитный блок нейтрализую.
Он будет ваш во всей красе.
О нем напишите эссе».

Звоню: «Алло, вы Анатолий»?
«Ты, Виктор, можешь просто Толя», — Ответ последовал такой.
Я побледнел. О, Боже мой!

Герой наш супертелепат?
Иль хироманта есть талант?
А может экстрасенс такой,
Что и не снился нам с тобой?

Я на Романа взгляд свой кинул.
А он от страха чуть не сгинул
И стал такое вытворять,
Что в сказке нам не описать.

Мы продолжаем разговор:
«Ну ладно. Толя. Ты не вор?
И обо мне, откуда знаешь?
На таро-картах толь гадаешь?

Иль базу данных прикупил?
Иль зелье колдовское пил?
И с лампочками что такое,
Кто покусился на святое?»

Толя не дал договорить.
Пришлось вопросы прекратить.
Тут в трубке что-то зашипело.
За ухо укусить хотело.

Я ее в сторону. Оттуда
Вдруг выползает Чудо-Юдо,
Змееподобное чертя
И, явно, Сатаны дитя.

И тему держит разговора:
«Не вор я – жертва оговора.
Сейчас немного отдышусь –
С вами полемикой займусь».

Затем из этой Черто-Кобры
Он принял всем знакомый образ.
Вылез Роман из-под стола.
Наталья чаю налила.

И стали мы вести беседу.
Я до сих пор никак не въеду
Как лихо нас он окрутил
И объегорил, обхитрил.

«Вприкуску чай иль так попьете?
Вы, в электрическом полете,
Небось, устали как собака.
И выглядели бякой бяка», — Издалека зашла Наталья.
«Вприкуску»! – вымолвил каналья,
Недобрым взглядом Рому взвесив.
А тот и так сидел не весел.

О смысле жизни размышлял.
Что телефон зачем-то дал.
И что на нашем кондачке
У Толи вовсе на крючке.

«Вприкуской» не хотел он быть.
В Астрал решил, потиху, срыть.
Стал растворяться, исчезать
И дымной серою чихать.

А Анатолий песнь запел
Про эпохальность супермер,
Которые он предпринял,
Когда Союза шел развал:

«Чтоб населению помочь
Трудился я и день и ночь.
А ваучер изобретал,
Чтоб все имели капитал.

А то, что с Борей Крым про… отдали,
Что он российский и не знали.
Зачем нам Черноморский Флот?
Хватает нам и так забот.

И Армия нам не нужна.
Наука тоже на рожна?
Космос и вовсе ни к чему –
«Мир» затопили по уму.

С хозяйством сельским разобрались –
Колхозники в земле остались.
На комсомольскую, на стройку,
Сосновку взяли и Рублевку.

Там возродили стройотряд –
Коттеджи наши в ряд стоят.
Кто сделал все же под развал
Из ваучеров капитал.

Нефть, газ Борис отдал народу,
Который спрятал концы в воду.
Теперь на Западе живет,
Меня в упор не признает.

Как Рома… Кстати, а где он
Всепризнанный нефтебарон?
Мне должен был он отстегнуть.
Куда успел он улизнуть?

Продолжить дальше? Честь имею.
От слова этого балдею.
Моих хороших дел не счесть.
Поэтому и деньги есть.

При них и вся моя семья.
Луч света в темном царстве — я!
Непотопляем и могуч!
Я – Солнце среди неба туч!

Желаю счастья я России,
Как и положено Мессии,
Что Дядей Сэмом был назначен.
Мой путь делами обозначен.

Мы – демократии венец!
России-Матушке пи… В Елец,
В Брянск, Тулу и в Тамбов, Ростов
Дам демократию рабов.

А вы как думали? Я, право,
Считаю мое дело правым.
И прав лишь правый поворот,
Что без забора, без ворот.

Да… Анатолий есть оратор.
Великий есть прихватизатор.
И экстрасенса есть талант.
Похоже он и хиромант.

Об остальном я промолчу…
Сидим на кухне под свечу…
И воцарилась тишина.
Часы тик-так. Совсем хана.

Не знаем, что ему ответить.
Тут белым светом как засветит.
То нашу кухню подсветил
Святой Архангел Михаил.

А, может быть, и протестант,
Средь олигархов – арестант,
Что политически подкован,
Но, немного, обворован.

Громоподобным молвил гласом:
«Конец пришел тем пи… ловеласам,
Кои могли и честь иметь.
И Родину продать. Не сметь

Всуе о Боге вспоминать!
А Дядя Сэм, не надо врать,
Племянник дядя Сатаны,
А черти – его братаны.

Он Югославию убил,
Ирак под танком раздавил.
Ему Россию не отдам,
Хотя костьми и лягу сам!

Что ж Анатолий здравствуй, здравствуй.
Твой принцип «разделяй и властвуй»
Работает, пока повсюду.
Бог не простит тебя Иуду»!

И Толю к полу заземлил.
В розетку прыгнул Крокодил,
Змеепобное Чертя,
Круги по кухне очертя.

Нам на прощание сказал:
«Я, Миша, от тебя не ждал.
Что в состоянии убогом
Сумел ты пообщаться с Богом.

Что, помогли твои друзья,
Кто не Сударе и Князья?»
И смерил взглядом нас с Натальей.
На том расстались мы с канальей.

А Миша, крыльями взмахнув,
В Астрал бесшумно упорхнул.
С утра включил кто-то рубильник.
Не отвечал Толин мобильник.

И Ромы что-то не видать.
Спасибо некому сказать.
Вот и решили, сгоряча,
За лампу славить Ильича…

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним,

Подбирали, как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез,
«Сказка-каламбур» — курьез.