Глава 3.

Сижу на кухне. Кофе пью.
Читаю гневную статью
Про то, что все мы вымираем,
Как с этим справиться — не знаем,

Детей рожать, что не хотим.
Рабов, побольше, не родим.
Хозяев что не уважаем,
Неуваженьем – унижаем.

Решили к Васе обратиться,
Он сыт, накормлен иль постится.
И как живет, коль не крадет?
И за какие деньги пьет?

«За жизнь» чтоб с Васей поболтать,
В Астрал не надо улетать
И лишь в тюрьме он под охраной –
Заложник нашей жизни странной.

Еще на стройках стерегут,
За труд копейки подают,
Чтоб Вася жил и не тужил,
Такою жизнью дорожил.

А что семья? Да как придется.
Он гастробайтером зовется.
Затянут в вечные гастроли.
Покуда терпит, но доколи?

Чтоб лучше жить и дома спать,
Он не стремится бастовать,
А терпеливо тащит крест,
Как будто ему Божий Перст

На это действо указал.
Да он о Васе и не знал.
И Церковь Васю обманула,
И Власти мило подмигнула:

«Раб Божий Вася пашет пусть,
Что нам его Душа и грусть?
Его любовь, переживанья?
Сведем к системе выживания.

Василия нашли в «хрущевке»,
Он отработал на Рублевке
И в выходные отдыхал,
Визита нашего не ждал,

Нас «этажом» обматерил.
Но я гипнозом надавил
И вот сидим «за жизнь» болтаем,
На кухне водку разливаем.

А как же без нее? Никак.
Не пьет больной или маньяк.
Застолье это для души.
Лишь с перебором не греши.

Из речей мат я опущу,
И речи эти сокращу,
Вопрос – ответ, вопрос – ответ
И до свидания, привет.

— На жизнь хватает денег, Брат?
— Да не совсем. А дальше мат.
— Что демократия пугает?
— Сама себя что выбирает?

— «Советов», Вася, тебе жаль?
— Союз Советский был как сталь,
Но его, все же, съела ржа
И пресловутая «маржа».

То, что осталось – не Страна.
На откуп врагам отдана.
В бумагу злато превращают,
Только себя обогащают

Те, кто дорвался «до руля»,
А дальше мат, похлеще «бля».
— А как с жильем и ЖКХ?
— Не видишь что ли как? Ха-ха!

Что вытворяет Власть – не смех,
А натуральный, братец, грех.
Лишают главного – жилья.
И нету жизни от жулья.

Про дачу вовсе промолчу.
Кадастр никак не получу.
До нитки, гады, обобрали!
Они что ль дачу мне давали?

Машина во дворе стоит.
Кормилица. Душа болит.
Так данью враги обложили.
Наверно их давно не били.

Бензин, налог, ремонт, парковка,
Штраф, тех.осмотр в ГАИ, страховка.
Да сколько ж надо денег – гля?!
А дальше тоже, крепче «бля».

— А как с работой на Рублеве,
В строителя экипировке?
— Не заработать там «бабла».
Сметаю крошки со стола.

На жизнь немного подают,
Спасибо выживать дают.
В провинции мой брат близнец
Уж не живет. Совсем…конец.

На самогоне жизнь сжигает,
Проект какой-то ожидает
Подъема сельского хозяйства.
Своруют стражи разгильдяйства

Все деньги эти. И Стабфонд.
Гуляй, куражься наш бомонд.
Наталья про семью спросила.
Жена Васька заголосила:

«Сын, приняв жизни суету,
Употребляет наркоту.
О детях и не помышляет.
Как прокормить семью не знает…

Дочь в Турции. Раба постели.
Все промышляет на панели.
А замуж хочет за Пашу…
Приедет — я ей покажу!

Другой мой сын в науку рвался.
Не поступил, как ни старался.
Да будь ты пядь пядей во лбу,
Без денег учатся в гробу…

И он попал туда… В Чечне…
Вот каково живется мне?
Что будет дальше? Жить-то как?
Коли в Стране такой бардак?»

Расплакалась она навзрыд…
Тут в коридоре стук копыт.
То Рома с ада прискакал
И к нам за стол через Астрал.

Ему я: «На фига пришел?»
Он: «Мимо тут случайно шел.
Услышал с Васей что случилось,
Со мною тут и приключилось –

Рога болят и хвост горит».
Наверно совесть говорит:
«Яхту с мигалками продай
И Васе Васино отдай».

Я посчитал здесь на досуге –
Немного надо не хапуге.
С расчетом тысяч так на двести.
И сыну чтобы и невесте.

Ну что Василий по рукам?
Душу не надо, я не хам
За это вовсе отдавать.
И дочке здесь поставь кровать.

Паши с Раджами подождут,
Пускай детей рожает тут…
И Рома, серою дыша,
Наш стол покинул неспеша.

В нашем застолье – тишина.
Я с восхищеньем: «Вот те на!»
Не ожидали мы от Ромы. Что ж
На человека стал похож.

Мы с Васей тоже распрощались.
И успокоить постарались:
«Живи Василий не тужи.
И жизнью этой дорожи.

И жизнью дорожи детей.
И честью Родины своей.
Друзей своих не предавай.
Чужую старость уважай…»

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.

Подбирали – как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез.
«Сказка-каламбур» — курьез…

Сижу на кухне – кофе пью…
И думать не перестаю,
Как с капиталами нам быть,
Что мы успели накопить.

Куда б вложить, распорядиться,
Так, чтоб в тюрьме не очутиться?
Ведь несподручно, так сказать,
Оттуда нам в Астрал летать.

Решили так – завтра, чуть свет,
У Миши попросить совет.
Он политически подкован,
Но, немножко, обворован.

Сидит, лишившись капитала.
И эта Власть его достала.
Унижен. Оскорблен. Обижен.
В тюрьме неволей обездвижен.

Взлетели. Далеко лететь.
Но надо к ужину успеть.
Ночью о деле поболтать
И все контракты подписать.

Да… Велика Россия… Русь…
И описать я не берусь
Ну, до чего же хороша…
Вперед лети моя душа…

Просторы… Велики просторы…
На елях – снежные уборы.
Искрятся белые поля…
Ветер, снежинками юля,

Поземкою бежит куда-то.
На небе солнце ярко, злато,
Нам освещает синь небес.
А мы летим, не чуя вес,

И трудностей не замечая.
Людей, над ними пролетая.
Природа все же выше нас.
Духовней… Нам же нужен газ.

И, на халяву, нефть качнуть.
Продать. А деньги – умыкнуть.
Загадить снежные поля
Законами крутя, юля…

И оборвалось, вдруг, внутри.
«Колючка» там, Наташ, смотри.
Бараки выстроились вряд.
Их охраняет взвод солдат.

В бараках – судьбы вперемешку
Добра и зла. А кто в насмешку
Сюда посажен. И наказан
За то, что мог бы быть «помазан»

В Цари… А сними — не везет
Какой уж век, какой уж год.
А может правильно сидит.
России больше не вредит.

Не знаем, в общем, что и как.
Суды – бардак. В судах – бардак.
Тем боле правды не видать
Откуда некуда бежать…

В «дом» мы влетели чрез решетку.
Наталья порвала колготки.
На шум охрана прибежала,
А телепатка ведьмой стала.

И ну по камере летать,
Метлой со шконок пыль сбивать.
И всех кто выступил, мать вашу,
Смела метлою на парашу.

Лишь Миша выстоял. Сказал:
«Подмоги, право, я не ждал.
Сударыня, откуда вы?
И с вами кто? Вы из Москвы?»

«Не помощь, Миша, мы конечно, — Ему ответили сердечно, — И далеко не из Князьев,
Не из московских Сударьев…

А так – чуть-чуть миллиардеры.
Гипноза власти гренадеры.
Экспроприируем у тех,
Кто грабил все и грабил всех.

Решили сделку предложить.
Да так, чтоб вас не оскорбить.
Ведь вы ногой на «грабели»,
За что вас и ограбили.

Не сделка – так, безделица.
Ведь кто умен – тот делится.
А вы – коли «помазаны»,
Стране помочь обязаны.

Вот деньги. Акции заводов.
Вот карты с шифрами пин-кодов.
И мы, конечно, не Кощеи,
Над златом чахнуть нет затеи.

Вот вы – умен и образован.
В тюряге – не реализован.
Какая на фиг вы швея?
Этой охране – по шеям.

Давайте создадим союз,
А то Страна идет на юз.
В бумагу злато превращая.
И, в большинстве своем, нищая.

Задание для вас простое –
Спасите деньги от простоя.
Работать должен капитал,
Как Маркс и Энгельс завещал.

И дивиденды приносить,
Чтоб все могли в России жить,
А не элитой пировать.
Может получиться? Как знать?»

Миша недолго размышлял.
Спросил лишь, мельком, про Астрал.
Научим ли его летать,
Чтоб капиталом управлять?

Тут из Астрала стук копыт.
Опять Роман на свет летит.
И с хода нам: «Я не согласен!
Он здесь безвреден. Там – опасен.

Будет летать и мне мешать.
Чертей не надо обижать!
И, Миш, зачем тебе Астрал?
Ты так хорош и так удал».

Наталья черту хвост скрутила.
Не издевалась и не била.
Погладила лишь по рогам.
«В обиду Рому я не дам!», — Сказала, как отрезала.
Пучок волос лишь срезала.
Их в крылья превратила
И к Мише прикрутила.

«Будешь летать чертям назло!
Роман, тебе не повезло.
Но с помыслом лишь чистым –
Будь белым и пушистым».

«Лясы» Роман точить не стал.
Наверное, чуть-чуть устал.
Он, серою сквозь нос дыша,
Тюрьму покинул неспеша.

За ним и мы в Астрал влетели.
Все сделали мы как хотели.
И Миша будет не скучать.
Страну научно выручать.

Мы же сказку продолжаем.
Никого не унижаем
И обидеть не хотим.
Наш Герой – не псевдоним.

Подбирали – как попало.
Может имя чье совпало?
Ну, так это не всерьез –
«Сказка-каламбур» — курьез…