Вагон революции.
(Из «Распятого» — сделали Идола, ныне церковь и есть Божество?
Гений Ленина, Маркса – фуфел?* Мир подделок. Иль есть родство?
Верили и ЖИЛИ!!! Накипело!!! ХВАТИТ ВРАТЬ – МЫ НЕ РАБЫ!!!
Знаете, коль «быдлу» надоело, вновь настанет время КОЛЫМЫ.
Снова вперемешку, под раздачу пропадем все и опять бездарно.
Наши «пересмешники» как прежде будут искренно нам благодарны…)
…В нужное время, в точный час
Едет за властью марксисткий спецназ.
Перрон провожает в последний путь
Гения слова, всевидящим суть.**
Соратников гложет ртуть сомнения,
Все быть может, но нет сожаления.
Только сейчас или никогдА
Эксперимента ждет среда…***
Вагон опечатанный, под пломбою,
С кислою миной отправлен бомбою,
«Капиталлом» куда подальше
На Восток походным маршем.
Стучат колеса распутинским хохотом,
Эхом Аврора пушек грохотом,
Россия в восторге и эйфории,
На рельсах Карениной – буржуазия.
Был броневик и речи Кумира…
Далее — проза. Ныне – сатира.
Рабство во имя социализма
Сквозь современного видения призму.
Может и было бы все ИНАЧЕ,
И жить в коммунизме была задача?
Было как было. Без может и что бы –
Вагон встречал на перроне КОБА.****
Эпилог.
(Медленно минуты уплывают в даль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлое немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди.
Припев:
Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется,
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится…
Катится, катится
Голубой вагон.
Может мы обидели кого-то зря,
Календарь закроет старый лист.
К новым приключениям спешим, друзья…
Эй, прибавь-ка ходу, машинист!
Припев.
Голубой вагон бежит, качается,
Скорый поезд набирает ход…
Ах, зачем же этот день кончается,
Пусть бы он тянулся целый год!)*****
*фуфел — значение: что-либо низкосортное, некачественное, недостойное внимания; иногда в смысле подделка, фальсификация, ложь.
**(…Стоявший на перроне приятель Платтена, молодой анархист Зигфрид Блох, прощаясь с Лениным, вежливо «выразил надежду скоро снова увидеть его у нас», то есть в Швейцарии. Владимир Ильич рассмеялся и ответил: «Это было бы плохим политическим знаком». Отъезжающие уже заняли свои места в вагоне и все ждали сигнала к отправлению. Поскольку в «лениноедской» литературе даже вопрос о числе эмигрантов, отправлявшихся в Россию, стал предметом политических инсинуаций, приведем их список. Под обязательством, подписанном в ресторане «Церингергоф», стоят фамилии: Ленина и Лениной (Крупской), Зиновьева и Радомысльской (Лилиной). Сафарова и Сафаровой (Мартошкиной), Усиевича и Елены Кон (Усиевич), сотрудников газеты «Наше слово» Ильи и Марии Мирингоф (Мариенгоф), Инессы Арманд и сестры ее мужа Анны Константинович, Михи Цхакая и Давида Сулиашвили, Григория Сокольникова, М. Харитонова, Н. Бойцова, А. Линде, Ф. Гребельской, А. Абрамовича, А. Сковно, О. Равич, Д. Слюсарева, эсера Д. Розенблюма (Фирсова), Б.Ельчанинова, Шейнесон, М. Гобермана, Айзенхуд и бундовки Б. Поговской. Итак 29 взрослых и два ребенка: Степан — сын Зиновьевых и Роберт — сын Поговской. Итого: 31 человек. Не было подписи тридцать второго — Карла Радека. Он являлся австрийским подданным и не мог считаться российским эмигрантом. Поэтому Платтен попросил его не мелькать на вокзале, а присоединиться к группе на ближайшей остановке в Шафхаузене, что Радек и сделал…
Наконец прозвенел вокзальный колокол. Провожающие запели «Интернационал». И поезд двинулся в путь...)
leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=3686-lenin&catid=30&Itemid=37&limitstart=4
*** среда обитания
**** В 9 часов вечера поезд остановился на станции Белоостров. На перроне их встречают: Шляпников, Коллонтай, Сталин, Каменев, Мария Ульянова и другие. Здесь же около четырехсот сестрорецких рабочих, приехавших для встречи во главе с Вячеславом Зофом, Николаем Емельяновым и Людмилой Сталь. Рабочие подхватили Ленина на руки, внесли в станционный буфет, поставили на табуретку и Владимир Ильич произнес свою первую в России краткую речь. Людмила Сталь предлагает Крупской сказать несколько слов работницам, но от волнения, пишет Надежда Константиновна, «у меня пропали все слова...»
****http://mirpesen.com/ru/detskie-pesni/goluboj-vag
Гений Ленина, Маркса – фуфел?* Мир подделок. Иль есть родство?
Верили и ЖИЛИ!!! Накипело!!! ХВАТИТ ВРАТЬ – МЫ НЕ РАБЫ!!!
Знаете, коль «быдлу» надоело, вновь настанет время КОЛЫМЫ.
Снова вперемешку, под раздачу пропадем все и опять бездарно.
Наши «пересмешники» как прежде будут искренно нам благодарны…)
…В нужное время, в точный час
Едет за властью марксисткий спецназ.
Перрон провожает в последний путь
Гения слова, всевидящим суть.**
Соратников гложет ртуть сомнения,
Все быть может, но нет сожаления.
Только сейчас или никогдА
Эксперимента ждет среда…***
Вагон опечатанный, под пломбою,
С кислою миной отправлен бомбою,
«Капиталлом» куда подальше
На Восток походным маршем.
Стучат колеса распутинским хохотом,
Эхом Аврора пушек грохотом,
Россия в восторге и эйфории,
На рельсах Карениной – буржуазия.
Был броневик и речи Кумира…
Далее — проза. Ныне – сатира.
Рабство во имя социализма
Сквозь современного видения призму.
Может и было бы все ИНАЧЕ,
И жить в коммунизме была задача?
Было как было. Без может и что бы –
Вагон встречал на перроне КОБА.****
Эпилог.
(Медленно минуты уплывают в даль,
Встречи с ними ты уже не жди.
И хотя нам прошлое немного жаль,
Лучшее, конечно, впереди.
Припев:
Скатертью, скатертью
Дальний путь стелется,
И упирается прямо в небосклон.
Каждому, каждому
В лучшее верится…
Катится, катится
Голубой вагон.
Может мы обидели кого-то зря,
Календарь закроет старый лист.
К новым приключениям спешим, друзья…
Эй, прибавь-ка ходу, машинист!
Припев.
Голубой вагон бежит, качается,
Скорый поезд набирает ход…
Ах, зачем же этот день кончается,
Пусть бы он тянулся целый год!)*****
*фуфел — значение: что-либо низкосортное, некачественное, недостойное внимания; иногда в смысле подделка, фальсификация, ложь.
**(…Стоявший на перроне приятель Платтена, молодой анархист Зигфрид Блох, прощаясь с Лениным, вежливо «выразил надежду скоро снова увидеть его у нас», то есть в Швейцарии. Владимир Ильич рассмеялся и ответил: «Это было бы плохим политическим знаком». Отъезжающие уже заняли свои места в вагоне и все ждали сигнала к отправлению. Поскольку в «лениноедской» литературе даже вопрос о числе эмигрантов, отправлявшихся в Россию, стал предметом политических инсинуаций, приведем их список. Под обязательством, подписанном в ресторане «Церингергоф», стоят фамилии: Ленина и Лениной (Крупской), Зиновьева и Радомысльской (Лилиной). Сафарова и Сафаровой (Мартошкиной), Усиевича и Елены Кон (Усиевич), сотрудников газеты «Наше слово» Ильи и Марии Мирингоф (Мариенгоф), Инессы Арманд и сестры ее мужа Анны Константинович, Михи Цхакая и Давида Сулиашвили, Григория Сокольникова, М. Харитонова, Н. Бойцова, А. Линде, Ф. Гребельской, А. Абрамовича, А. Сковно, О. Равич, Д. Слюсарева, эсера Д. Розенблюма (Фирсова), Б.Ельчанинова, Шейнесон, М. Гобермана, Айзенхуд и бундовки Б. Поговской. Итак 29 взрослых и два ребенка: Степан — сын Зиновьевых и Роберт — сын Поговской. Итого: 31 человек. Не было подписи тридцать второго — Карла Радека. Он являлся австрийским подданным и не мог считаться российским эмигрантом. Поэтому Платтен попросил его не мелькать на вокзале, а присоединиться к группе на ближайшей остановке в Шафхаузене, что Радек и сделал…
Наконец прозвенел вокзальный колокол. Провожающие запели «Интернационал». И поезд двинулся в путь...)
leninism.su/index.php?option=com_content&view=article&id=3686-lenin&catid=30&Itemid=37&limitstart=4
*** среда обитания
**** В 9 часов вечера поезд остановился на станции Белоостров. На перроне их встречают: Шляпников, Коллонтай, Сталин, Каменев, Мария Ульянова и другие. Здесь же около четырехсот сестрорецких рабочих, приехавших для встречи во главе с Вячеславом Зофом, Николаем Емельяновым и Людмилой Сталь. Рабочие подхватили Ленина на руки, внесли в станционный буфет, поставили на табуретку и Владимир Ильич произнес свою первую в России краткую речь. Людмила Сталь предлагает Крупской сказать несколько слов работницам, но от волнения, пишет Надежда Константиновна, «у меня пропали все слова...»
****http://mirpesen.com/ru/detskie-pesni/goluboj-vag
0 комментариев