Зачем тебе это ты мне расскажи,
Зачем истязаешь ты душу?
Ты истинный вид свой всем покажи,
Возможно, тогда станет лучше.
Играть не по нотам так сложно порой,
Но время меняет мотивы.
Ты станешь опять совершенно другой,
Но песня все будет уныла.
Под маской ты гордый, ты чувствуешь власть!
Но сняв же ее, ты потерян…
От каждого шага боишься упасть,
Ты в жизни своей не уверен…
Играть как в театре ты в жизни решил,
В надежде, что так будет легче.
Но только одно ты совсем позабыл,
Что в пьесе всегда есть конец…
Но все же уверен, что в роли ты гений,
Что сущность твоя не нужна,
Ты сам для себя отныне потерян,
Хоть так же читаешь слова…
По миру мы Гамлета встретим не раз
И так же увидим Ромео,
Но только тебя не увидит подчас
Всего человечества «тело».

«потому что искусство поэзии требует жертв»,
жердь упругая ломится соком
и становится клеткою, желая быть
лучиком солнечным.
Колесо изобрело человека,
на что другие колеса
Отметили, что это
то же, что изобрести велосипед.
Впрочем, проехали.
За окнами, где жердь обнимает жердь,
Людей портит счастье
и разъедает лесть
не предвзятого «я люблю тебя».
Таят и кончают от боли
нервные клетки,
обливаясь розовым соком
написанных строчек,
состоящих из точки-тире.

Читать дальше →

Помню тихую ночь, что молчала за всех.
Легкий скрежет двери, что ей томно мешал,
А за дверью кот все о чем-то мечтал.
Я смотрю на камин, как играет огонь.
На дровах что на поле он резвится как конь.
Как же хочется мне оседлать жеребца,
Чтоб по полю нам мчатся, не видя конца.
Мы бы с ним, как два брата, устрашили бы всех.
И рванули бы в даль, не зная помех.
Он бы нес меня в дебри невиданных мест,
Оставляя за нами мощный огненный след.
И бежали б мы так пока ветра порыв
Не разжег бы в нас новый пламенный взрыв.
И тогда окружил бы нас огненный всплеск
И услышал бы слух человечества треск.

Тут же дождь застучал по стеклу, как по струнам.
И забылись мне все предвещенные руны.
Стук за стуком, одна за одной все текут,
И не зная покоя, все куда-то бегут.
Может ищут они как вернуться назад
Или просто стремятся затопить земной ад.
Жаль, что мне не поведают тайну они.
Я для них словно призрак с другой стороны.
Но не будь человеком, а Богом морским
То глянули б взором на меня все иным.
Не одно существо не пугало б меня
Хотя кто-то смотрел б на меня виня.
Виня в смерти тех, кто тонули в морях,
Виня за разбитые мачты на их кораблях.
И может, виня за ушедшее время
Что отнял у них сильный дождь, став как бремя.
Но ведь кто-то любил бы и ждал бы меня.
И пел бы хвалебные песни, взывая, моля.
Хоть каплю дождя подарить бы просили,
А может дарами еще укротили б.

Но гром, потешаясь, нарушил покой.
Он мысли мой не прошел стороной.
Смеясь над мечтами, гремел все сильней.
Покоя не зная, пугал он людей.

Камин уж потух. Лишь искры сверкали.
Последние капли сбежать лишь мечтали.
Скрипящая дверь открылась совсем,
А кот убежал на чердак поскорей.
Нарушил покой только ветер шальной.
Он в комнате этой совсем как чужой,
Но только проверив углы и шкафы,
Меня поскорей увести поспешил.
Он обнял меня, как холодная шаль,
И мягко тянуть начал в неистову даль.
Как только на улицу вывел меня,
Сразил будто льдом не жалея себя.
Немного унявшись, поспешил улететь,
А мне оставалось стоять и жалеть…
Жалеть, что за ним не могу полететь
Чтоб воздухом свежим как он опьянеть,
Чтоб увидеть весь свет, чтоб узнать что не знала,
Чтоб воздушным крылом всех на свете ласкала.
Лишь кто-нибудь крылья мне подарил,
Тем самым ворота в мир отварил,
Где воздух как море, как райский дворец
В котором судьбы ты своей сам творец.

Мечты растворились, а я на земле.
Увы, и сейчас стою я во мгле.
Я птицей не стану, и богом морей,
На огненном брате не промчусь поскорей…
И в жизни я просто, как все, человек.
И этого ты не изменишь во век…

из окна вагона с конвоиром
я любуюсь этим бреенным миром…
промелькнули белые берёзки
и на них серёжки, будто слёзки.

буераки, реки и канавы…
не искал я этой странной славы.
петь хотел, как птица, я на воле,
и не знать суровой этой доли.

но судьба скрутила, будто штопор.
и в ушах гремит тюремный топот.
надо мною низкий потолок.
и душа, как чёрный уголёк…

так что плачьте обо мне берёзы,
не жалейте горестные слёзы.
может хоть немного потеплеет
и слезинки душу мне согреют.

Я понял как больно
Мне теперь без тебя
И сердце довольно
Что теперь нет огня
И катятся слезы
И прям на асфальт
И только мелкие звезды
Кричат «Виноват»

как любит меня моя мать,
так ты меня не люби.
не стирай мои вещи,
не звони мне,
меня не береги.
для тебя я — патрон в очереди,
одна из спиц
единственного колеса.
как моя мама меня кутает,
что из-под шарфа не видно лица,
так ты не кутай
голого в простыню.
не приноси мне чай,
я сам смогу
найти шарф, кухню, заварку, кран…

Читать дальше →

Я пришла из волшебного света
Я явилась из грезной страны
Я мечта долгожданного лета
Я твои первозданные сны.

Был так холоден лед той весною
Я держалась на кромке едва
Солнца луч зазвенел под сосною
И растаяла с неба вода.

В поднебесные выси умчались
На рассвете, в другие миры.
Они долго друг с другом встречались
Узнавая об этом сквозь сны.

Нарисую мелом
Набросаю холст.
Я была не смелой
Да и ты был прост.
Просто нам не надо
Просто – это как?
Взять по ложке яда
Пустота в руках.
Я тебя рисую
Счастье – это сон
Просто не ревнуют
Значит ты влюблен.

Театр мрака-нет святого
Там боль стоит в главе всего
Силой крови, тут пролитой
И никого. да никого

Тут кровь льеться как из раны
Хоть и фальшью пахнет тут
И без видимой причины
Здесь такие не живут

Не живут люди чисты сердцем
Сдесь рай для воров и убийц
И кошмарный мираж померкнет
Погибший мир поникнет ниц

И все исчезнет, все потухнет
Разрушен мир, финальна пьеса
Пока вселенная не рухнет
Отслужена счастливо месса

и чувствовать боль
и искать боли — суть твоего
до меня касания.
с этого края
жаль мне становится
мир и людей,
не ощутивших так точно,
так беспощадно не знающих
свою цель.
созданы для того пальцы,
чтобы осязать.
глаза, что въедаться
жадно в зелень травы
и, гладя на солнце,
болеть.
легкие вшиты, чтобы дышать
и без дыхания глохнуть.
но только и это не всё.
неизмеримо больше
и в траве, что вижу.
и в тебе,
когда касаюсь,
щемяще больше, чем всё,
что могу написать,
но и в словах
более того,
что можешь прочесть.
не потому ли дышишь так часто,
и нервно так
пальцы твои
бегают по моему лицу?
не потому ли
только отпуская руки,
только уезжая маршрутом домой,
еще и еще раз
прокручиваешь в голове пленку,
но находишь только то,
что глаза успели запомнить?

боль отступает,
становится сутью разлома
кокона бабочки,
покинутой скорлупой теплого,
но замкнутого пространства.
и это больше рождения.
это так,
как стать
полноценным.