Общаемся, не выходя из дома.
И я тебе кажусь уже родным и близким!
А сам смеюсь над нашей перепиской,
Ведь мы с тобою даже не знакомы.

Ты в сообщеньях откровенна, как всегда,
Напротив «классных фоток» «лайки» ставишь,
Не заикаешься и, даже, не картавишь,
Чуть-чуть не грамотна, так это не беда.

У нас так много общих интересов:
Кино, поэзия, ну и, конечно, кошки!
Сидим с нетбуками на кухне у окошка,
И, как нам кажется, справляемся со стрессом.

И улыбаясь скобками тройными,
В общеньи будто выбиваем страйки!
Мы, даже с другом, напиваемся по скайпу!
Хотя бы так мы не становимся чужими.

Когда-нибудь я сгину в мир иной.
Сотрутся в памяти авАтарки и лица,
И ты запомнишь не меня, а лишь страницу
С музлом, картинками и прочей чепухой.

(6.02.2012)

На свете есть
Немало всяких чудаков.
Готов учесть,
Считают их за дураков.
Вот, как она –
Сидела молча у окна,
Не знала сна,
Не знала, что была больна.

Пр.
Она писала на стекле
Своей малиновой помадой
О диких мыслях в голове,
Любуясь человечьим стадом.
Ее дружок страдал от стресса,
За что ни брался — делал наспех.
Он не играл в английских пьесах,
А лишь ссылался на свой насморк.

В глазах ее
По жизни плыл немой вопрос.
Как будто йод
Сливают в медный купорос.
Рвала обои,
Обрывки клея к потолку,
Любила боль
И танцевала на снегу.

Пр.
О ней истории слагали,
Что та, мол, жертва катаклизм.
А идиотка обожала
Открытый черный онанизм.
Опасной бритвой брила брови,
В углах вылизывала сор,
Поив себя своей же кровью,
Курила едкий “Беломор”.

На пике срыва
Она находит утешенье.
Давно забыла
Год собственного дня рождения.
И каждый день
Она как заново рождалась,
Над своей тенью
И отражением смеялась.

Пр.
На старом кожаном диване,
На фоне бежевых недель
Ревела, лежа вверх ногами,
И жадно ела мокрый мел.
Вот так вела существованье,
Свой лысый череп странно хмурив,
Жила в каком-то ожидании,
Играя роль безумной дуры.

(07.10.02)

Медведь в лесу однажды
Нашел малины куст.
Лес к тем годам давно уже
Малиной был не густ.

Отведав дефицита,
Задумался Медведь…
Чего с находкой делать?
Куда добычу деть?

А если из малины,
Ну, скажем, делать сок!
И продавать в округе
По литру за «кусок».

И зажил бы не плохо:
Детишек обеспечил,
Берлогу бы отгрохал….
В натуре, стало б легче!

Медведица Медведю,
Когда топила печь,
Сказала: «В одиночку
Малину не сберечь!

Найди себе в помощники
Еще кого-нибудь.
Вдвоем уж точно сможете
Вы дело провернуть».

«Найми волков позлее,
Чтоб охраняли куст.
Оружие им выдай»
Советовал Мангуст.

«Продай малины Западу,
В пустыню и в Китай,
Но с выручки, зарплаты
Рабочим не давай!

На средства, что получишь,
Ты партию создай
И станешь премогучим
На весь Таежный край».

Медведь, не долго думая,
Преемника нашел –
Такого же Медведя.
И стало хорошо!

Вдвоем соорудили они
Соковыжималку,
И ну поить желающих!!!
За деньги-то не жалко.

Узнали про малину
В соседних областях.
И даже заграницей
Вещают в новостях!

Что, дескать, вот в России
Малина – высший сорт!
Мол, с ней и чай послаще
И повкуснее торт.

И вот уже заморские
К ним двинулись послы:
Орлы, Вараны, Суслики…
Особенно СкунсЫ.

Иные предлагали
Совместно торговать,
Другие пригрозили
Войнушку развязать.

«Вам ни чего не будет,»
Заверили послы:
«Пускай за вас воюют
Бараны и Ослы.

Ведь на ВОЙНЕ возможно
Деньжонок зарубить».
Медведи согласились,
Мол, так тому и быть.

И проложили трубы,
И стали сок качать.
Во Францию, в Бермуды…
Всех Стран не сосчитать.

Ветвистые каналы
Сосали сок цветной.
Была простой малина,
А стала золотой.

И вот теперь покуда
Малинник сок дает,
Медвежья «Барракуда»
Гуляет и цветет.

Один Медведь стал главным,
А замом стал другой.
Сидели два Медведя
На ветке золотой…

(25.04.2009г.)

Я сегодня опять не один —
Ты со мной, а я где-то с тобою…
Сохранив телефонный интим,
Обниму тебя нежно рукою.

Я загадывал много желаний,
Но волнует меня лишь одно:
Чтоб чуть-чуть, сократив расстоянье,
Посвятить тебе собственный сон.

Ответ несложный даже для первоклассника, конечно из Италии. Оказывается poesia maccheronica тоже оттуда родом. В сочинительстве я новичок, как-то написал для стенной газеты стишок. Немного лучше, чем на стенах в туалетах пишут. И всё. Поэтому никогда не слышал, что такое макароническая поэзия. Задал вопрос «компу» и получил ответ. Это стихи, в которых комический эффект достигается смешением слов разных языков. Скажем срифмовал «амиго» — «фига», и уже есть начало. Более сложные формы есть у Пушкина «Евгений Онегин», целые выражения на французском языке. Поэтому в этом разделе «макароника» трудно что-либо оценивать.

Где достать мне отвертку,
Отвинтить сердце чтоб?
Ты сказала мне твердо,
Не таясь, прямо в лоб, — Замуж скоро выходишь.
Ведь не сваришь борща
Из стихов,- «Мой оборвыш,
Прощай!»

Наповал не убила…
Закопала живьем.
Где теперь взять мне силы,
Заниматься шитьем?
На живую я штопал,
Но рвалась жизни нить.
Что же сделать мне, чтобы
Забыть?

Вот тогда взял я книгу
О заклятьях ВудУ.
Сброшу глупое иго!
Вновь себя обрету!
Мир разбив на осколки,
Мрак сорвался в загул.
Я твой снимок иголкой
Проткнул.

Новость страхом прошила,-
Я узнал о тебе,-
Ты нашла смерть в машине.
Тачка – точка в судьбе.
По квартире метался.
«Что же я натворил?!» — Бормотал, в нервном трансе
Курил.

Ночь стрельнула в затылок –
Разрыдался звонок.
Ты за дверью застыла
И сжимаешь венок.
А в глазах – игл завязь,
Ледяная нужда.
И спросила ты, скалясь:
« Не ждал?»

www.facebook.com/profile.php?id=100000084198761&sk=notes

Заметка ":-)"

А может, рвёт его, чудовище,
От жизни грязной и гнилой,
Что в круге путинского поприща
Зовётся дружбой и страной?

А может, жизнь его убога
Не от запойного питья,
И руки в смраде от работы,
Где Путин кинул три рубля.

И от грязи небес не видно,
В болоте тонет мир зверей,
За дух народа не обидно,
Ему не до страны теперь.

Не от того ль студентка стонет,
Орёт, и что ей до людей?
Ей всё равно, кто стадо гонит
Во царстве путинских зверей.

Но жизнь пройдёт, она не вечна,
Ты вправе сам себе построить путь:
С зверями жить бесчеловечно
Или в судьбу свою взглянуть.

Разольётся снегами весенними
Опостылый, засохший мой край.
И вернувшись, упасть мне коленями
Так захочется. Вот он и рай!

Все поля водою насытятся,
Поломают оплоты грехов,
Чистый облик на миг мне привидится,
Унесётся порывом ветров.

Воздух свежий, пронзительно чистый,
Он подхватит в бездонную высь,
Луч от солнца бело-игристый…
И моя непутёвая жизнь.

Как отрадно назад возвращаться!
Пусть не помнят и вовсе не ждут.
Но ведь в этом всё новое счастье,
Всё, что вспомнилось, вновь берегут.

Позабытые запахи клёна,
Опустевший на вечно мой дом,
Всё по-новому, частью знакомо,
Ветром будничный смысл вскружён.

Так захочется сесть на ступеньки,
Покосившись, давно уж стоят,
И заплакать, прижаться к той дверке,
За которой качали тебя.

Мне осталась лишь память о прошлом.
Позабытый стою на холме,
Где разрушенный давностью город,
Опечален стоит в тишине.

Отплатил мне навечно мой город,
Но всё правильно. Жалко нельзя
Всё вернуть мне обратно, а холод
Чуть сильней проникает в меня.

Был мой город когда-то прекрасен,
Но навечно мною забыт,
И от этого бросило счастье,
И ушло. Путь давно мне закрыт.

Но не эта утрата так томна,
С ней давно я дружу и живу,
Сжалось сердце безудержно больно,
Я тебя, дорогой мой, люблю!

Я люблю тебя, дом мой родимый!
Ты прости, что покинул тебя.
Вот теперь я навек нелюдимый,
От потери, грехов и огня.

Воздух свежий. Бреду я дорогой.
Мне откроется вдаль горизонт,
Пусть накажет всё небо истомой,
Но вернётся вся краска в мой дом.

Как сказать, что хранил в сердце память,
Что корил сам себя за уход?
За невысказанность — горе скитаний,
За покинутость — вечный укор.

По полям свежим тихо пройду,
Лягу ниц, и сольюсь я с землёй,
Бог даст — вновь проросту,
И по мне пробегутся домой.

Ты под дождём осенним мокла,
Без зонтика, совсем одна,
Светилась жизнь чужая в окнах,
Но ты была ей не видна.

В твоих глазах зияла пропасть
С таким отчаяньем на дне,
Что я совсем забыл про робость,
А ты открыла душу мне.

Нас этот вечер спас обоих
От одиночества и лжи,
Закрыв от прошлого собою,
В мою ладонь твою вложив.

Тревожные закатные лучи
Пустые тротуары освещали,
И окна рыжим золотом свечи
Манили, но тепла не обещали.
А кто-то, на закат открыв окно,
Увидел в том, что от него осталось,
Мгновенье. Что осмыслить не дано.
И взгляд отвёл, списав всё на усталость.
Лучи последние, сверкая и скользя,
В прощальный раз блеснут на старой крыше.
Их задержать и уловить нельзя.
Они – мгновенье. Но они нас выше