Он завывает и молчит
И вновь вздымает вихри снега,
Он снова шепчет и кричит,
Смешав в одно: землю и небо.

Он рвет с ветвей обрывки лета
И в зиму завлекает нас.
Тебя люблю, как этот ветер,
Но твой огонь давно погас.

В окне твоем не видно света
И нет надежды у меня;
Я с нетерпеньем жду рассвета,
Чтоб скрыться за стеною дня.

Он завывает, снова плачет
И гонит на меня тоску.
Тебя за силой своей прячет,
Сровняв твои следы в песке.

А лето плачет и ликует,
Даря нам солнце, дождь и свет.
В окне два голубя воркуют,
Глядя на них, завидно мне.

Ведь я желаю, как и прежде,
В мой дом лишь радости впускать;
Хочу я не терять надежду
И счастью двери открывать.

А ты уходишь и печалишь,
И гнев вселяешь в душу мне.
Ты сам пока еще не знаешь,
Что нужен ты один лишь мне.

Я стою на обрыве крутом,
Ветер дует мне прямо навстречу,
В моей жизни всё счастие в том,
Что стою я никем не замечен.

Не тревожься туманный рассвет,
Не буди ты печаль и тревогу.
Ты сквозь сотни потраченных лет
Укажи мне на солнце дорогу.

Пр: Мой путь — он так не прост,
Мой путь — сквозь туманы грёз,
Мой путь — в пелене ночной-
Это путь по дороге домой.

Напишу я в порыве стихи,
Преклоню перед ветром колени,
О, как же вы далеки
В даль гонимые белые тени.

К вам взлететь мне поможет тропа-
Лунный свет там смешался с зарёй,
И пусть эта тропа не легка,
Но виднеется путь мой домой.

Пр: Мой путь — он так не прост,
Мой путь — сквозь туманы грёз,
Мой путь — в пелене ночной-
Это путь по дороге домой.

В игривом танце солнце с облаками,
Допит до дна холодный снегопад,
Летят сосульки, ранят, как ножами.
Декабрь на страже.А как будто март.
Не редко дождь.Сегодня солнца блики.
И кое-где висят ещё листы.
Как будто март.Слышны пернатых крики,
Бегут, спешат, торопятся ручьи.
Мешаем кашу мокрыми ногами,
Потеем в шубах, ну а я в пальто.
Затянет солнце снова облаками,
Вернётся минус, но опять тепло.
Зима ушла, давно её не видно.
Как раньше жил, так и живёт народ.
И пусть пугают, что растают льдины,
До нас потоп не сможет, не дойдёт.

Я слышу странный крик
Который с сердца рветься
И в этом крике счастливый миг
Болью отзоветься
Я не понимаю, от чего
Мне так больно стало
Наверное моя душа
От обид устала

Раз, два, три, четыре, пять.
Идет сын с отцом гулять.
Побежали на качели –
на всех качелях посидели.
Побежали по дорожке –
со скамьи прогнали кошку.
Мусор весь сносили в урну.
Позвонили в домофон:
«Выходи скорей гулять,
Кому десять лет и пять».

Шел Кирюша по дорожке,
У него устали ножки.
Лег Кирюша на земельку,
Будь-то дома на постельку.
Ножками подрыгает,
Встанет и попрыгает.
А потом пойдет опять
Он с отцом во двор гулять.
Познакомиться с подружкой,
В луже вымоет игрушку.

Кирюша с папой погулял,
Аппетит он нагулял.
Кирюша кашку скушал,
Сказку с мамой слушал.
Посмотрел все мультики,
И уснул он с пультиком.
Его в кроватку мы положим,
И до утра не потревожим.
Утром встанет и опять
Будет с папой он играть.

А на улице сегодня снегопад.
Не трагично? Расстреляю тебя взглядом!
Ты снежками, еле-еле, невпопад.
Неумеха! Ну а я стрелок со стажем!
Без осечек, точно в цель летит мой взгляд.
Для убийства не хватает поцелуя.
И сегодня умереть ты очень рад,
В ложе ангельском торжественно ликуя.

Как колокол, качнётся юбка,
Горох затёртый запестрит.
Ждала.И вот из полушубка
Торчит фигура и летит,
Летит, и руки нараспашку!
Застыла жизнь.Сник горизонт.
Что, скажет, не ждала папашку?
Когда ушёл служить на фронт…
В плечо уткнётся и заплачет,
Вдыхая запах табака.
«Не хныкай, доча! Здесь я! Значит
Конец войне.И облака
Чисты, как прежде.Видишь? Слышишь
Ни пулемётов, ни гранат…
Дыши свободно! Дышишь? Дышишь?»
Откинув чёртов автомат,
Смеялся, как дитё, и нюхал
Волос шелкОвых колоски,
Бурчало недовольно в брюхе,
Светились лысые виски…
Но лишь в мечтах её.Нет рядом
Родного храброго отца.
Слёз разрываются снаряды,
Не дотянул он до конца.
И чище облака не стали,
Они серЫ, как пыль дорог.
Неутолима боль печали.
Висит замызганный горох.

Зарастают поля и лужки
Ивняком и чертополохом.
Бродят пьяные мужики,
Сокрушаясь, как бабы охают.

И в медвежьем бору парадокс:
Вместо сосен – пеньковая роща,
А некошеный сенокос
На корову рогатую ропщет.

От распущенных леспромхозов
До, годами не крашенных, школ,
Под напором суровых морозов
Мощный смерч безнадеги прошел.

А в двадцатом веке, когда
Мы пытались создать что-то новое,
Не поэт, не певец, а солдат
Обозначил его, как «Свинцовый».

Стыдно мне за тупое бездействие!
Будто в черной упарились бане.
Я и сам предпочел лицедействовать
В примитивном людском балагане.

Бесшабашный, красивый и вольный,
Настежь выбив души своей дверцу!
Я отдам вам львиную долю
Обреченного львиного сердца.

Забирайте хоть все, не побрезгуйте.
Ну а я постараюсь успеть
Совершить в жизни много полезного,
А, уйдя, на прощание спеть.

Я не гений и не знаменит,
Но расту не плохим человеком.
Только как-то странно звучит:
Я – поэт «Деревянного» века.

И как голый педант при народе,
Под троллейбусный треск проводов,
Я с гитарой стою в переходе
В снаряжении из мыслей и строф.

зеркальная витрина
большого магазина…
и манекен с улыбкой
нечёткой, очень зыбкой.

он здесь стоит полвека.
похож на человека.
одежды лишь меняет,
но жизни он не знает.

любой его обидит.
он этого не видит.
и не полезет драться,
а будет улыбаться.

ведь он не знает боли,
поэтому спокоен.
он полюбить не может,
всегда он осторожен.

а жизнь несётся мимо
большого магазина,
где манекен с улыбкой
нечёткой, очень зыбкой.

расскажи мне чёрная ворона
о судьбе сыночков-воронят.
может счастливы вдали от дома
или на чужбинушке грустят?

ты растила милых и холила,
укрывала от дождей, ветров…
бога всеединого просила
отвести несчастья от сынов.

и последней крошечкой делилась,
и росинкой с нежного листка…
только солнце в зиму опустилось,
и метель дороги замела.

и у них уже судьба другая.
им опека мамы не нужна.
и сидим мы, о сынах гадая,
с двух сторон замёрзшего окна.