Порою муза посещала
Меня в полночной тишине
И строфы чудные шептала
Вполне приятные душе.

Под властью новых вдохновений
К бумаге просится перо,
Запечатлеть чреду мгновений,
А с ними чувства заодно.

Пусть мимолетное виденье
Рождает страстную любовь
И волшебство, и вдохновенье
Для чудодейственных стихов.

Но стройный ряд стихотворений
К себе не часто привлекал.
Бывало, что в пору волнений,
В нем голос правды умолкал.

Его желанного возврата
Жду с нетерпением опять.
Не может вечной быть утрата.
И лира вновь начнет звучать.

Где жизнь с поэзией одно,
Где лира славит все земное,
Читатель скажет, что дано
Поэту творчество святое.

И все, что я в душе копил,
Как кладезь лирики поэтов,
В стихах идеи оживил
И сохранил их стиль при этом.

И дар поэтов несравненный,
А с ним заветные мечты,
Кладу их на алтарь священный:
Во имя музы и любви.

Шорох ног, кассы лязг
День за днем, — снежный ком.
Он пытался не раз
Завязать с молоком.

Смеси, каши, кефир
Для проклЯтых детей.
В магазин втиснут мир,
Чтоб с катушек слететь.

И приходит она,
Покупать молоко.
Она чья-то жена,
Но он с нею знаком.

Был у них пересып,
Так давно перехлест.
Он тогда думал: влип.
Но потом — улеглось.

Понял он лишь теперь,
Что нужна лишь одна…
Вот коляскою дверь
Открывает она.

Говорлива, бледна
Продавцу одного
Нет, не скажет она,
Что ребенок — его.

Шорох ног, тихий лязг
День за днем, день за днем…

Я верю в прекрасное,
В лето красное,
Где птиц щебетание –
Жить обещание.

Мне с васильками поле снится.
Колодезной мне бы воды напиться.
Без сигареты чай с чабрецом
Попить бы с матерью и отцом.
Чтобы любимая лето видела.
Не сомневалась. Не ненавидела.
Чтобы с утра мы с ней, не во сне,
Бежали в туман по чистой росе.

Я верю в прекрасное
Солнце ясное.
С прохладой осенней,
Что льется в сени.

Деревья в багрянце и охры окрасе
Меня впечатляют – я в легком трансе.
Жаль, что недолго все это длится.
Жаль, что в снеге все растворится.
Осень, надрывно, дождиком плачет,
Что лето уходит. Зима маячит.
Я ощущаю природы смятение –
Скинешь листву, а когда обновление?

Я верю в прекрасное –
В уши красные
Зимой от мороза.
Метель – стервоза.

Снег под ногами скрипит. Мороз.
Воздух холодный щекочет нос.
Тяжесть одежды. С машиной проблемы.
С трудом решаются легкие темы.
Дрянь на дороги льют непонятную.
В доме, тепле находиться приятнее.
Лыжи, коньки, к сожаленью, заброшены.
Снегом поля и леса запорошены.

Я верю в прекрасное –
Весну страстную.
Талые воды.
Запах природы.

Вербы цветение. Жизни рождение.
Требует жизнь своего продолжения.
Жаль, что в копилке осталось мало
Годков. Что копеек. Да тело устало.
Любимая женщина пахнет подснежником
Под одеялом, как под валежником.
Такой получается круговорот
Год за годом, который год.

неужели кончилась зима
и не будет больше холодов?
неужели рухнула стена
из мороза, снега и ветров?

и надежду солнце принесло,
что вернёшься ты из дальних стран,
оно даже силы мне дало,
чтоб опять простила я обман.

попрощаюсь с долгою зимой.
я сумела пережить печаль.
буду ждать тебя друг милый мой,
только ты любовь мне обещай.

солнце выше, выше, выше
с каждым днём.
и капель грохочет с крыши
проливным дождём.

улыбается мальчишка
во весь рот.
на груди его пальтишка
отворот.

вот прохожий в луже ноги промочил.
нет нигде сухой дороги,
будто дождик лил.

на ветвях набухли почки.
посмотри.
и девчонок стало больше
раза в три.

побегу-ка я за ними.
догоню.
может быть весною этой полюблю.

Колокольня у церквушки
Застонала в добрый час,
Звон вдали её угас,
Как застывший зов кукушки.

Не роняй простоволосой
Головы на свежий холм:
Не усну я тихим сном,
Если будут рядом слёзы.

Я боюсь, что грех нелепый:
Причинит тебе экстаз, — Будь же умницей сейчас –
Всем свой срок даётся небом.

наконец-то, вроде, потеплело.
солнце крыши на домах согрело.
и капель весёлая к обеду
стала гимны петь весне и лету.

капли бьются об асфальт и землю.
я их голосам, стою и внемлю.
нет на свете музыки светлей,
нет её любимей и милей.

это- увертюра к звуком лета,
где тепло уже и много света,
где поют чудесно утром птицы,
мир живёт и хочет веселиться.

Второй уж день ты сам не свой.
Вторую ночь звенит в ушах.
Угара музыку освой,-
С сами собою на ножах.

Завинчен в взвинченность, звеня,
Как перетянутая в си
Бемоль струна. И мозг-синяк
Набряк, — твоя «винда» висит.

А ведь всего лишь в бездну взял
И бросил несколько стихов.
Без адресата на вокзал
Отправил парочку тихонь.

Их в полночь утопил в пруду.
Плывите! А они – на дно
Мгновенно пали, как продукт
Той жизни, где одно лишь «но».

И вот теперь ты сам не свой.
Чего-то так не достает,
Иль через край все. Темный свод
Небесный сверлит острием.

Ты слышишь голоса всех тех,
Что в полночь погрузились в ил:
«Чего ты ждал? Чего хотел?
Ты нас убил, убил, убил».

Я шел сквозь толпу, сквозь белесые лица.
Над рыночной площадью было светло.
Вдруг воздух разрезала черная птица;
Коснулось меня смоляное крыло.

Песок заклубился, и хрустнула ветка.
Крест-накрест дорога глядит в высоту.
Осталась на лбу незаметная метка.
Итог подведен. Я зашел за черту.

Я — большой, я – огромный, на полдороги.
Вместо ног у меня – столбы.
Не страшны путеводной звезды мороки,-
Я хозяин своей судьбы.

Все вокруг мне подвластно. Глядит с опаской
На гиганта лихая мгла.
Для меня все так просто, как будто сказка
Черно-белая в жизнь вошла.

Только я великан лишь на миг, заочно.
Так лег свет. Рост вернется встарь.
Я стелюсь по асфальту плаксивой ночью.
За спиною хохмит фонарь.