боги любят пошутить:
то они тебя ласкают,
то с утёса вниз бросают,
могут просто позабыть.

мы-игрушки в их руках,
хоть упрямы и горды,
хоть красивы и сильны,
но мы не боги, не они.

и поэтому познали
горе, боль, тоску, обман.
и поэтому загнали
себя в собственный капкан.

строим планы и мечтаем
о счастливых временах,
а потом всё разрушаем,
остаёмся на «бобах».

и смеются боги, глядя,
на усилия людей,
что живут, напрасно тратя,
время самых лучших дней!

расскажи мне чёрная ворона
о судьбе сыночков-воронят.
может счастливы вдали от дома
или на чужбинушке грустят?

ты растила милых и холила,
укрывала от дождей, ветров…
бога всеединого просила
отвести несчастья от сынов.

и последней крошечкой делилась,
и росинкой с нежного листка…
только солнце в зиму опустилось,
и метель дороги замела.

и у них уже судьба другая.
им опека мамы не нужна.
и сидим мы, о сынах гадая,
с двух сторон замёрзшего окна.

В одинокой бессмысленной комнате
Мерещатся блики ушедших лет
Все прошло, все забыто, все пройдено
И плотно закрыта в прошлое дверь

Остались в памяти лишь фотографии
Старых и верных друзей
Всплывают невольно воспоминания
О страстной и первой любви

Жаль не вернуть уже прошлое
Не изменить все ошибки свои
А может это и к лучшему
Не стоит мешать течению реки

Пусть все прошло, пролетело, все пройдено
Но не жалею я не о чем
И по дороге ночью заснеженной
Мчусь я вперед, погоняя коней

В одинокой бессмысленной комнате
Мерещатся блики ушедших лет
Все прошло, все забыто, все пройдено
Но много, что ждет еще впереди… еще впереди…

Со стыдом оглянусь назад
На прошедшую жизнь свою,
Как я часто бывала в ней
У обрыва на самом краю.
Спотыкалась и вновь вперёд шла
Всё пыталась себя обогнать
Как же стыдно и страшно сейчас
Во всём прошлом себя обвинять
К вам я редко являлась тогда,
Всё откладывала на потом
И, как прежде, гудят поезда
Молчаливо стоит старый дом
Одиноко ему здесь быть
Он, конечно, знает о том,
Что недолго осталось жить,
Всё же ждёт, что к нему подойдём
Согревал нас всё детство от вьюг
От мороза, жары и дождя
Ох, где ж взять мне такой утюг
Чтоб ошибки загладить, глядя
На свой дом пустой и на фото,
Тех, кто раньше здесь ждал нас всегда
Было тесно порой, никого там
В даль ушли навсегда года.
Только яблоня снова верит,
По весне как всегда зацветёт
Смотрит так же упрямо на двери
Кто, плоды, подойдёт и сорвёт.
Поросли все тропки, дорожки,
Тишина поселилась кругом
Нету маленьких, выросли ножки
В одиночестве сад, двор и дом.
Со стыдом стою здесь опять
Всё прошло, не вернуть, не догнать.

За каждый шаг на этом свете
Перед Всевышним ты в ответе.
Там вспомнишь всё, где мусор бросил,
Кого обидел, тебя спросят,
И по какой дороге шёл,
Где потерял и что нашёл.
Помог ли другу в жизни той,
Где заслонил его собой?
Взаймы по жизни сколько брал,
Назад потом не отдавал.
Ты оскорбил кого в пути?
И сколько раз сумел сойти
В ту сторону, где плод запретный
Сманил тебя с дороги этой?
Когда смеялся над другими,
В круг выставляя всех плохими.
И, как, прогревшись до костей
Ты забывал своих друзей,
А в сытости родню не помнил,
Просящих просьбу не исполнил.
Старался жить лишь для себя,
Себя любимого любя.
Ты ближним не хотел помочь,
Но, быстро день сменяет ночь.
Исправить не дано кому-то
И вот ты, старый и согнутый.
Винить кого, скажи на милость,
Вокруг всё сразу изменилось.
Твой взор упал куда-то в даль.
Ведь был здоров ты словно сталь.
И, где те дни, где был ты молод,
Не ощущал жару и холод?
Но всем нам дан один исход:
Земной кончается поход.
Однажды мы прибудем все
Стоять на общей полосе,
Где ничего уж не начать,
Лишь перед БОГОМ отвечать
И, жизнь назад не повернуть,
ЕГО ни в чём не обмануть

сегодня на улице ветер
бросает охапками снег.
зима в золочоной карете
бежит, ускоряя свой бег.

трещат за окошком морозы.
метёт и кружится метель.
на стёклах из инея розы,
а ветер сильней и сильней.

и вот уже солнца не видно.
весь мир околдован зимой.
а мне в этот вечер обидно,
что нет тебя рядом со мной.

убегают минуты
и проходят года…
мы встаём рано утром
и дорога трудна.

мы в борьбе постоянной,
мы не верим в себя.
нам бы жизни понятной
не на миг — навсегда.

нам чуть-чуть бы ослабить
у губы удила,
нам бы сердце заставить
полюбить навсегда,

чтобы хоть на минуту
время бег задержать…
я добрей тогда буду,
я успею сказать.

но в горячке и спешке,
вдруг, затёрлись слова…
мы, как в шахматах пешки,
и уже навсегда.

Зеленый чай в стакане чах,
На кухне спаривались мухи.
И кто-то мысленно скучал
Среди летающей порнухи.
Он вычищал из-под ногтей
Занозы прошлогодней грусти.
По телевизору: хоккей –
Американцы против русских.

Он, как и дед его «печник»,
Был неисправленным левшой.
А тут вернулся из Чечни
С одной лишь правою рукой.
Их там учили убивать,
А мамы с детства приучали:
Что ни за что нельзя кидать
В чужие окна серый гравий.

А дальше, судя по всему,
Ему ничто уже ни стоит
С утра побить свою жену,
За неумение готовить.
Она же, разведясь, смогла
В своей судьбе поставить точку.
И с кем-то там передала,
Что родила вторую дочку.

Да и сама она была –
Еще практически девчонка.
За помощью к соседке шла,
Не зная как сменить пеленки.
Там в коммуналке, где жила,
По средам делала уборку…
И с непривычки обожгла,
По локоть, руки в едкой хлорке.

А наш герой сходил с ума
Четвертый месяц без зарплаты.
Он уходил в густой туман
И мазал вены мокрой ватой.
Все реже мог ночами спать –
Сдавали фронтовые нервы.
Стал потихоньку бомжевать,
Но не поехал жить в деревню.

И воспаленными глазами,
С гнилым оскалом идиота,
Он по утрам следил часами
За траекторией полета
Летучих баб, самцов и деток,
Стучал по трубам с криком: «Горько!»,
А треск поломанных розеток
Сжигал соседскую отвертку.

Когда же был свиреп и зол,
Он вышибал ладонью рамы…
Кровоточили раны в пол,
Зато, какая панорама!..
На небо, где давно снуют
Кругом озоновые дыры.
Сквозь них из космоса плюют,
От нас ушедшие, кумиры…

Не то, чтоб я скорблю душой
За неоправданность амбиций…
Мне горько за культурный слой,
Что отражен на наших лицах.

Не вижу снов, не помню огорчений.
Уходит в прошлое мой беспокойный век.
Эпоху «Сникерсов» и пошлых развлечений
Уже не так воспринимает человек.
А я трясусь в разнузданном вагоне…
Цель не ясна, но я все так же тороплюсь,
А кто-то мерзнет на простуженном перроне
И исподлобья молча сдерживает грусть.
Чума застоя меня, к счастью, миновала.
Но, все же, прошлое хранит больной осадок.
Сегодня — мы живем бедой Цхинвала,
А завтра — будет общий беспорядок.
Виват коррупция!!! На все глаза закрыты!
Крестьян и беженцев серпом по венам режьте!
Уже свободу разменяли на кредиты,
И озабочены ценой Сибирской нефти.
Да, выход есть: переплатить вдвойне
И посвятить всю жизнь долгам по ипотеке.
Или погибнуть на невидимой войне,
Оставив детство и любовь в бумажном веке.
Хочу уснуть ленивой кошкой на диване,
Но чувство преданности вновь зовет страдать.
Пусть без меня там кто-то ставит «Дядю Ваню»,
Я не привык своей природе изменять!
Я буду пьяный, как всегда, харкаться кровью
Среди всеобщей Российской нищеты,
А вы поставьте крест к немому изголовью…
Меня послали в бой и дали холостых!
Я пропаду в Уральской осени! Еще
Надену чистую крахмальную рубаху.
И хоть религии ведут неравный счет,
Отличий нет между Иисусом и Аллахом.
Нам Смерть — игра, когда есть водка, хлеб и ружья,
Попутный ветер, баки полные бензина…
Мы все — опричники «международной дружбы»!
И снова мать ждет из горячей точки сына.
Спаси нас, Господи! Но тишина в ответ…
И на ходу, в мобильник сбрасывая строчки,
Я успеваю проскочить на красный свет.
Я вновь у цели — стих закончен, ставлю точку.

Жуйте серу и нефть в «бабл-гамах»,
Ждите Божьей манны с небес!
На правах защищенной рекламы
Вам не выпишет льготы собес.

Не грустите об уровне жизни.
За мечтою не стоит гоняться.
Не увидел в товарище слизня?
Людям свойственно ошибаться.

Родились, так живите, как следует!
В этом мире дерьма всем достанется.
Кто там с вами еще беседует,
И нахально из телика скалится?!

Сколько стоит нынче веселие?
Правды нам покупать не хочется.
Это «Вербное воскресение»,
Как лекарство от одиночества.

Неумытые, злобные, кислые
Мы, как узники темного карцера.
Заблуждаемся в собственных мыслях,
И пинаем друг друга по яйцам.

Мы покорны компьютерным гениям,
Нам осталось лишь чтить демократию,
Ненавидеть с утра понедельники,
Расползаясь на жестких кроватях.

И как будто от нечего делать
Выйти замуж или жениться
На другом человеческом теле.
И немного зарплаты стыдиться.