Яков Есепкин

Сейчас

Сага обвального времени

В зацветших дырах знак юдоли
Я различал и горний свет
Ловил рукою. Счастья нет
И в наше время общей воли.

Мой голос глох, и разговор
Не слышал Бог. В мозгу и ныне
Столб светит, как мираж пустыни,
Дедовник увивает двор.

Через порог — и упадешь
Туда, где черти строят рожи,
Яйцеобразной формы рожь
Растет на рожках жабьей кожи.

Сливаясь, краски Радклиф вдруг
Чернили блеклую картину,
И помню я гончарный круг,
И вязкую я помню глину.

Чужда ей времени игра,
Идут к ристалищам големы,
Барочных опер тенора
Пеять не могут, яко немы.

Алтарь мистический сокрыт,
Простора нет для вариаций,
Одна свечельница горит
И та у демонов, Гораций.

По нам ли плакали волхвы
На бедной Родине юдольной,
Безгласы теноры, увы,
Никто не имет ноты сольной.

От лекоруких палачей
Как упастись, лежат клавиры
В пыли сиреневой, свечей
У Коры хватит на гравиры.

Есть в глине крепости печать,
Мы выше мраморов летели,
Напрасно фурии кричать
Над сей крушнею восхотели.

Сулят полцарства за обман
Цари тщедушным полукровкам,
А дале немость и туман,
С фитою ять вредна оловкам.

На партитурные листы
Кривые отблески ложатся,
Мы были истинно чисты,
Сколь эти ангелы кружатся.

Жива погибельная связь,
Еще желанья — огнь во броде,
И ты их не добьешь, смеясь
Как добивают всё в природе.

Закрой глаза, доверься мне, не бойся,
Тебе, родная, зла не причиню,
Забудь про все, расслабься, успокойся,
И засыпай, когда я пять скажу.

Теперь представь, что мы в раю гуляем,
Вдвоем среди благоухающих полей,
Сады чудесные к себе нас зазывают,
Но водопада шум манит сердца сильней.

Одета ты из облаков в чудесном платье,
Украшенном соцветьями цветов,
Нет женщины прекраснее на свете,
Достойной самых искренних стихов.

Пожалуй, небо нас с тобой связало,
Любовь сердца обоим оплела,
Когда проснешься, я хочу, чтоб знала,
Что мне не будет рая без тебя.

Раскалывается страшно голова.
Мигрень мой мозг на части разрывает.
Таблеток ворох и бокал вина
Уже от боли жуткой не спасают.

Холодный душ сковал в своём плену,
Быть может, в его царствии остаться,
Наполнить ванну, и дай Бог, к утру
С мигренью навсегда смогу расстаться.

Мне хочется вспорхнуть, да к небесам,
Лететь свободной, беззаботной птицей,
Послать свою судьбу ко всем чертям…
Но будет ли спасение за тризной?

Выйду в поле на рассвете,
Встречу алую зарю,
Запоёт тихонько ветер,
Я тихонько подпою,
Вдаль уйду и затеряюсь,
Не ищите вы меня,
В роще милой растворяясь,
Слушать буду соловья,
А когда над рощей встанет,
Вечер тёмно-голубой,
Он меня назад поманит,
В дом знакомый и родной.
Встретит пёс меня лохматый,
Лаем встретит и в размах,
И на ласку скуповатый,
Прослезится на глазах.
Читает: Александр Водяной
Your text to link...

Любезный друг,
чем мне ответить
на твою тревогу?
Найти ответные слова?
При всём богатстве
они лишь образ,
тень и след
реальности моей.

Я не молчу.
Мирское не отринул.
Дела, мои дела.
Не мой удел
давать оценку.
Слова, мои слова
всё бисером качу
по улицам да весям.
В духовный мир стучусь
да только он
в другом пространстве
Меня там нет,
а если даже есть,
как там найти тебя?

Надеяться на случай?
Случайная встреча.
Привычная фраза.
Лишь сердце подскажет,
но…
Мы слышим сердца
не утратив своё.

Степанов С.В. (сентябрь 2014)

Яков Есепкин

Зеркало в Северной Пальмире

Високосный август

Разлетелось время золотое
Вкривь и вкось в пространстве мировом,
Хоть еще с веселою душою
По музейным улицам идем.

Нам недалеко теперь до мига
Расставанья с тяжестью мечты.
Вечных царств готическая книга
Возжегает в пурпуре листы.

Мартобря ль какого не избыли
Пифии холодность, но хотят,
Чтоб и темных адников любили,
Прочь из андеграунда летят.

Топкий лед гортензий беловлажных
Исаакий растворил в огне
Гордом, Царскосельский из миражных
Плиток выбит на стальной стерне.

Помнишь, как честное нам зерцало
Дарствовали нежные волхвы,
Серебром оно и премерцало
В патиновой серости Невы.

Были дарования урочны,
Трижды мы засим не отреклись
От Богомладенца, но морочны
Сами издарители, теклись

Золото и мирт свитой в Обводном
Брошенном канале, где искать
Дар еще таинственный, о модном
Следует безмолвствовать, алкать

Истины по юности прекрасной
Можно разве смертникам, а мы
Жизнь любили странной и неясной
Времени любовью, буде тьмы

Адовские десно расточатся,
Время повернется вспять, сюда
Агнцы набегут, чтоб наущаться
Вере и бессмертию, года

Туне всех к презренной прозе клонят
Рыцарей гусиных перьев, их
Вывел Александр на смерть, хоронят
Век они собратьев дорогих.

Счастье от невежества временно,
Нет иного счастия, четверг
Каждого пиита неизменно
В мире караулит, кто отверг

Модности пурпурные вуали,
Ветхие муары бытия
Легкого, ответствует едва ли
Смерти за любовь, еще цевья

Холод ощутит и смертный ладан
В области воскурит неземной,
Жаждой ювенильною угадан
Тягостный финал, идем со мной,

Эльфия, наш легкий шаг пенаты
Невские воспомнят, мы засим
Юности беспечные сонаты
Внимем и навечно угасим

Жажду и неясные томленья,
Легкость, легковесность выносить
Пробуют иные поколенья,
Новые безумцы, сим гасить

Наши очарованные свечки,
Бодрствовать полнощно, их Звезда
Станет освещать, оне сердечки
Рвать позванны, темная вода

Нынче у реки державной, эти
Волны мы запомнили с времен
Оных, исчезали по две в нети
Божией, а там и Симеон,

И ловец какой-нибудь неречный,
Моды не узнавший, вновь снуют
О летейских волнах, безупречный
Хор звучит – се ангели поют.

Вдоль свечей понтонных на изломе
Улиц мы пройдем сквозь тень моста,
Ничего уже не видя, кроме
Слез в очах молчащего Христа.

Всяка юность не нужна Отчизне,
На вселенском нежимся юру,
К зеркалу подходишь — вместо жизни
Отражает черную дыру.

Яков Есепкин

Эпитафия

Э.По

Вязь эпитафии тяжка,
Крася истерзанный трон,
Жжет золотая ромашка
Царство загробных времен.

Улочки тонут в тумане,
Узкие зданья, бульвар.
Где-то у ангелов Анни,
Где-то на небе Эдгар.

Струйно горят херувимы,
Чествуя сонмы благих,
Господом только хранимы
Нежные рамена их.

Как и взорвать эти замки,
Стоны ль валькирий звучат,
Вижди, кровавые лямки –
Остия наши точат.

Будут еще анфилады
В масляной готике тлесть,
Райские петься рулады,
Коим созвучия несть.

Поздние сумерки снова
Смерть одевает в багрец,
Своды небесного крова
Снов замыкает венец.

Я ли бежал за толпою
И пролетал Азраил
Утром с разлитою мглою
Меж ханаанских белил?

Мороком черное ложе
Нам застилают во сне,
Видит сие правый Боже,
В бледном красуясь огне.

За горизонтом уже скрылось солнце медленно,
Багряным росчерком украсив облака,
Жизнь замерла, безлюдно и безветренно,
Лишь только двое расстаются навсегда.

В последний раз сжимает ей ладонь он трепетно,
Но не встречает больше в ней того огня,
Уходит счастье из-под ног его безвременно,
Печаль и боль его заполнили глаза.

Цветы овеяло в букете мрачным холодом,
Они роняют лепестки в ее руках,
Во сне увидел он минуту расставания,
Уже предписанную им на небесах.

Ты не обманешь свое сердце перед чувствами,
Мечты и тайны их читались по глазам,
Любовь для них звучала песней и сонетами,
На крыльях счастья вознесла их к облакам.

Теперь осталось это все в воспоминаниях,
Он на прощанье дарит ей свои стихи,
Она неистово к плечу его прижалась,
Горячий след на нем оставив от слезы…

Яков Есепкин

На смерть Цины

Четыреста семьдесят девятый опус

Антикварною мглою Мадрид
Фей унижет иль каморной сметью,
Цветит Асия мел для Ирид,
Писем тушь и равна междометью.

Где еще тьмы искать ледяных
Желтых розочек, вишнелавровых,
Па-де-баск танцовщиц площадных
Менестрелей пугает суровых.

Тень Мигеля в одесный Колон
Век летит и биется о мрамор,
И горят во незвездности лон
Мертвых дев свечи тягостных камор.

Четыреста восьмидесятый опус

Бледный воск мишурою златой
Увием, паки свечки тлеенны,
Се и розы полны темнотой,
И ваяния пиров изменны.

Хвоя, хвоя, гори для иных,
Заждались мглы и маков юноны,
Тще от яств умирают земных,
Тще о звездах и царские троны.

Ах, еще ль ангелки золоты
И меловницы белят сувои,
Где кровавые к Богу персты
Мы всё тянем из морочной хвои.

На цыпочках пройду, открою дверь,
Ты сладко спишь и видишь сновиденья,
Я с краю сяду рядом на постель,
Пытаясь угадать твои виденья.

Рукою проведу по волосам,
В ответ ты мило носиком поморщишь,
В порыве чувств прижмусь к твоим губам,
И ты в ответ глаза свои откроешь.

Я как всегда в них снова утону,
Затянет в бездну водная пучина,
И задыхаясь, прошепчу «люблю»,
В объятьях растворившись у любимой.

Сон окончательно уже сняло рукой,
Я осторожно твои холмики ласкаю,
Осыпав тело лаской внеземной,
На пике в мир блаженства погружаю…