Бездетная подружка мне сказала,
За чаем осторожно обронив:
«Какой сейчас ты выглядишь усталой,
Скучны теперь, должно быть твои дни…

Ты как-то похудела, вся согнулась...»
Продолжила она, чтоб не молчать.
Я, искренне ответив, улыбнулась:
«Сынок мне никогда не даст скучать»

Но, взгляд уткнув в окно, я замолчала,
Задумавшись о сказанном на миг:
Да… Я давно подружек не встречала,
Давно уже я не читала книг…

Давно я не валялась в ванне пенной
По два часа, забыв про все дела…
Давно не хохотала откровенно,
Давно я до обеда не спала.

Мне некогда подумать о высоком
И модные новинки обсудить,
Ведь в мыслях: как стереть те пятна сока,
Что Санчус на ковер успел пролить,

Я думаю обычно, приземленно:
О том, что приготовить на обед,
Что нужно разобрать весь хлам с балкона
И разморозить фарша для котлет,

Как сыну в носик капельки закапать
(Он вертится и плачет — хоть кричи )
Я думаю о том, куда мог спрятать
Ребенок снова пульт или ключи…

И в тихие свободные моменты,
Когда затихнет столь привычный гам,
Я быстро пробегаюсь по френдленте,
Читая там про жизни разных мам.

И, может-быть, покажется кому-то,
Что в вечной круговерти дней-ночей
Размениваю ценные минуты
На сотни бесконечных мелочей.

Но — из моей уборки на балконе,
Из выведенных пятен и простуд,
Из стирки — получается знакомый,
Надежно согревающий УЮТ

СЫНОЧКА РОСТ — рождается из дюжин
Проделок, повторяющихся вновь…
А ужин — это даже и не ужин,
В нем вся моя ЗАБОТА и ЛЮБОВЬ

Я занята на свете самым важным:
Устроить день за днем стараюсь я,
Тот теплый мир, в который вечер каждый
Спешит мой муж, живет моя семья:

Пусть в мыслях «Проторогол» и пятна сока,
Пусть реже телевизор я смотрю,
Пусть некогда мне думать о высоком…
Сама это высокое творю!

Прилягу — муж заботливо укроет,
А иногда и сделает массаж
Какое это счастье неземное,
Лежать среди двоих любимых Саш!

Подружке как сказать это? Той самой,
Пока что не имеющей детей?
Боюсь, что не поймет. Вот станет мамой
И дети объяснят все это ей :-)

Я простой бумажный кораблик,
что плывёт из внезапной сказки,
где казалось, что мир — из радуг,
а вокруг только яркие краски.

У меня ни мачт, ни балласта,
из листочка простого сложен,
только знаю, что не напрасно
я плыву снова в мир осторожный.

Ну а в сказке всё было славно,
хотя в ней — ни принцесс, ни драконов,
не найти в ней воздушных замков — для других этот мир заколдован.

Пусть она оказалась короткой,
но зато — прекрасней не сложишь,
я бумажный кораблик кроткий,
много ли на меня возложишь?

Я плыву от радуги к будням,
к постоянной моей рутине,
но не смею сказать я людям,
как мечтаю о море синем.

Я в душе для подвигов избран,
но, видать, такова моя доля…
а от сказки остался лишь призрак,
да кораблик бумажный в ладонях…

Кто-то без спросу включил рассвет,
словно луч красной лампы;
кто-то забрал себе весь наш снег,
кто-то смешал все карты.

Кто-то решил: вместо солнца — дождь,
словно бы так и нужно;
кто-то решает, кого ты ждёшь,
а кто тебе не нужен.

Кто-то зажжёт закат в проводах,
небо раскрасив кровью,
кто-то возьмёт себе весь твой страх,
его подменив любовью.

Кто-то вольёт в твою душу яд,
вновь перекрасив крылья;
кто-то шепнёт: «я люблю тебя»,
кто-то смеётся в спину.

Кто-то отдаст тебе весь свой свет,
кто-то убьёт надежды;
кто-то с тобою — искать ответ,
кто-то один, как прежде.

Кто-то забудет тебя, как сон,
кто-то всегда с тобою,
каждый из нас этот «кто-то», он
вечно с тобой и со мною.

Что такое семья?
это нежность, негасимый, сияющий свет.
Что такое семья?
Это верность, да на сотни вопросов ответ.

Что такое семья?
На рассвете просыпаться от радости дня.
Что такое семья?
Это дети — продолженье тебя и меня.

Что такое семья?
Это счастье — всё, не глядя, делить пополам.
Что такое семья?
Мир прекрасен — и другого не надобно нам.

Что такое семья?
Смысл в жизни, спектр радуги для бытия.
Что такое семья?
Путь до тризны. Рука об руку. Вместе: ты-я.

Вновь у меня обостренье пустых ночей — это, похоже, не вылечить в октябрях;
вроде бы мой, вроде рядом — и всё ж ничей,
и так от этого больно, что лучше яд.

Снова моя тревога пустых дождей — холодом вечным они паутину плетут,
тенью завесивши сумрак осенних дней
льют свои мертвые слёзы — чего-то ждут.

Утром опять тревога чужих стихов
острых, как бритва, пронзительных и живых,
бьёт моё сердце током сплетённых слов,
и я своей болью опять отражаюсь в них.

Снова и вновь обостренье — такой сезон,
когда вытесняет всё прочно лишь чёрный цвет,
когда наизнанку душу, как будто флаг,
когда в звёздном небе ищешь на всё ответ,
когда не впадаешь в спячку — ведь держит клан.

Любимый мой, ты видишь — там зима
укрыла день тончайшей паутиной,
засыпав пудрой сахарной дома
решила, что темно нам ночью длинной.

Любимый мой, ты посмотри — там снег!
Как будто кто-то распорол подушку,
засыпал кто-то хлопьями нас всех,
наш город стал пушистою игрушкой.

Любимый мой, ведь там была метель!
Нам ураганом сорвало всю крышу,
зима коварно заползает в щель,
её дыханье можем мы услышать.

Любимый, да и пусть там хоть потоп,
мне не страшны с тобой любые беды
мирок наш не боится холодов,
и нам тепло — чего бы кто ни делал.

У меня были крылья чёрные,
словно пеплом, да сажей измазаны,
грациозные, утончённые,
ох, недобрые, да прекрасные.

У меня были крылья красные,
тихо кровь с них на землю капала,
эти тоже были опасные,
и с оттенком смертельного запаха.

У меня были крылья серые,
тихой тенью скользили в воздухе,
эти были самые смелые,
и не нужно было им роздыха.

Я бескрыла была, как падшая,
человечье носила обличье я,
и без крыльев жила, уставшая,
нелюдимая, нелюбимая.

Ну а ты подарил мне белые,
я теперь смогу побыть ангелом,
и могу без опаски в небо я
подниматься. Теперь — так правильно.

Слова бывают грязью и рутиной.
Ломают судьбы. Рушат города.
Слова плетут интриги паутиной,
острее лезвий могут быть слова.

Бывает слово пеплом и гранитом,
водой бывает слово иногда,
одним лишь словом можно быть убитым,
Сильнее слов оружие? — Едва.

Из слов построить можно что угодно,
величье, счастье, нежность и вражду,
бывает слово жёстким и свободным.
Врачует. Губит. Слово — и в аду.

Сплетаются причудливым узором,
слова рисуют замки на песке;
слова быть могут славой и позором.
Слова… нежней, чем розой по щеке.

Так просто — слово. Или нет сложнее?
Всего-то навсего — комочек букв.
Нет ничего важнее, нет нужнее.
Слова — велики. Слово — враг и друг.

Был день лишённый ярких звуков, ярких красок,
был день прохладный, словно под водой,
был день спокойный, день, лишённый масок,
день, упоённый серой тишиной.

В тумане исчезали люди, лица,
в тумане исчезали голоса.
В тумане можно тихо раствориться,
туман — как сон. Он неба полоса.

Окутан город серой паутиной,
укрылся, словно в нежный светлый плед,
и нет уж суетливости рутинной,
есть мягкий, тихий, сонный тонкий свет.

В тумане растворяются невзгоды,
он, словно кистью, пепел смёл с души,
тумана нет красивее погоды.
Он тих. Прекрасен. Вкрадчив. Нерушим.

Он утешает, в нём прекрасно грезить,
в туманной дымке ни к чему слова.
Туман прекрасен, мягок и любезен.
В нём понимаешь: чувственность — жива.

Вновь линяют по осени крылья,
да и сказка вдруг кажется прозой,
Опускаются руки бессильно — теплота обернулась морозом.

Это вечный октябрь всюду — Он в природе, сердцах и душах.
На луну скоро выть я буду — лишь она меня хочет слушать.

С горьким пеплом осенних листьев
улетает на небо сказка.
Эта горечь — точней, чем выстрел,
на лице отрастёт вновь маска.

Да, хорошего — понемножку,
и на том навсегда спасибо,
разошлась на тропинки дорожка…
Снова осень. Снова бессилье.