как хорошо на этой вот страничке!
заходим будто бы к себе домой…
не изменяя, ставшей вдруг привычкой,
стих поместить уверенной рукой.

мелькают имена и псевдонимы…
мы ждём знакомых, будто бы родных.
и нет давно поганых и крикливых,
поэзии совсем, совсем чужих.

и рады новым: молодым, горячим.
и их ещё неопытным стихам.
и странно, если б было всё иначе-
они идут, идут на смену нам.

ласкает слух новизна сочетаний,
красивый оборот, напевность, глубина,
широкий круг приобретённых знаний,
открытость и доверчивость стиха.

я всем желаю творческих удач.
а в жизни счастья, близких понимание.
ну, а стихи...? не разберёт и врач:
то ли награда, то ли наказание.

Грабли – горб ли – груб ли.
Телефон – то ли фон, то ли финт.
Невод – надо в вену.
Словом мосол – в масло.
Вечер — в черви речью.
Вышиб ваши вши.
Холод дохло охал.
Сторож – стар уж. Стырь же
Время – ревмя в раме.
Карма раком – морок.
Жизнь из ж. жни.
Жалость сжала ложью.
Грабли – гроб ли, игра?

небо хмурится опять.
дождь не хочет отступать.
каждый день сюда приходит
и вокруг всё мочит, мочит.

как ему не надоело?
а вот мы сидим без дела.
хоть полным-полно работы-
ждём конца плохой погоды.

заросли травою грядки,
ягода растёт несладкой,
пожелтели даже листья,
не желая такой жизни.

сенокос не начинают-
всё-равно всё пропадает.
лишь грибы погоде рады.
им как раз-то дождь и надо.

солнце, солнце, появись,
людям нежно улыбнись,
прогони седые тучи,
протяни волшебный лучик.

чтобы высохли дорожки,
чтоб одеть вновь босоножки,
навести везде порядок,
сделать всё везде как надо.

Я все слова, горящие так часто с холодом диктую,
Улыбки лучезарной на лице простыл уж след,
Прочуял я в беде дорогу молодую,
Дороги этой краю нет.

Смеясь с отцом своим, я мудрость прививал душевно,
И все заветы и понятия в моём лишь отраженье броском,
Так непривычно мне смотреть на пустошь в белом,
С креста отцовского в тиши пустынного погоста.

Так много женщин и друзей веселых плясовых,
И песен так красивых и приятных много,
Но всё ж однажды строчками усугубив
До рвоты всё уже не ново.

Любимые мои родные,
Вы все по очереди спите вперебой,
Зачем же чушь вы говорите,
Про чувства, веру и любовь.

И к чёрту всю эту житуху, в угаре приблудном,
Я зачерствел, и взгляд мой холоден как лёд,
И как не жаль, проходят так все будни,
И жизнь наверное так пройдёт.

А ты и звезды вдруг сделал ярче,
А ты и небо умыл дождями,
А ты и в сердце мне кинул мячик,
А я и душу зажгла огнями!

А ты и взгляд свой во мне оставил,
А ты и взмыл в поднебесье с криком,
А ты и замер в седьмой октаве!
А я и дальше рыдала дико…

А я и дальше плевалась ядом,
А я и дальше кусала губы.
А ты не думал, что трудно — рядом.
А ты остался и стиснул зубы…

В магазин метнулся поздно,
Парацетамол купить.
За окном сгущался воздух,
Превращался он в тупик.

Парацетамол не купишь–
Кассу ты закрыла уж.
Парацетамольный кукиш
Показала. В теле – сушь.

Парацетамол мне снял бы
Зноя сушь, мороза дрожь.
Я паранормальной блямбой
Награжден за «Не хорош».

(П)лох совсем с температурой.
В пору – парацетамол.
Хоть и поздно, с пылу, сдуру,
Но я все-таки дошел.

Крайней точкой – ты, богиня.
Парюсь: парацетамол.
Я виной повисну, гирей.
Я к тебе явлюсь домой,

Буду парацетамолить-
Призраком кружить всю ночь.
Буду бредом, пудом соли.
Гон ты не прогонишь прочь.

Парацетамольной деве
Валко изливал печаль.
Я качался вправо, влево-
Магазин меня качал.

Жизнь в жару не принимаю.
Плавлюсь я, или не я?
Пусть наступит жизнь другая
Парацетамольная.

Как хочу расстаться с дрожью,
Быть другим, в добре, с умом.
Но, увы, мне не поможет
Даже парацетамол.

Поздно плакать мне от боли.
Ты меня не слышишь. Пусть.
Я запарацетамолен,
Жар вышептываю в грусть.

Накануне дня рожденья,
ты спросил, что мне желанней
Как подарок подносимый:
серьги ль с нежной бирюзой,
Из жемчужин ожерелье
в перламутровом сияньи,
Или с пламенным рубином
дивный перстень золотой?

Я ответила — мой милый!
Это всё, конечно, мило.
По душе мне вещь любая
из любимых рук твоих.
Золотая ли……простая,
мне доставит радость, знаю.
Лишь бы свет любви хранила,
согревая нас двоих.

Только….мне бы,
в дополненье,
Свежесть юного дыханья,
аромат расцвета жизни,
Негу утренней зари,
.
Молодой души томленье,
грёз ночных благоуханье…
….Не сочти меня капризной……
Если можешь – подари.

уходят силы из народа…
закон природы очень строг.
ещё чуть-чуть, ещё немного…
и нет того, кто бы помог.

мы покатились безвозвратно
в ещё дорюрикову русь.
ну, а иначе? было б странно.
и объяснить я не берусь.

уже другой народ на пятки
нам наступает, не боясь.
здесь на земле свои порядки.
их не изменит даже власть.

а нам дано узнать законы,
чтоб не писать напрасных слов.
и к другой жизни быть готовым,
как подсказал лев гумилёв.

В нашем мире что-то изменилось.
Вознесён угодливый холоп.
Счастье к беспринципным укатилось.
Остальным — иль по лбу или в лоб.
Нам всучили ваучер-пустышку
На рассвет счастливых перемен,
На Рунет оденут скоро крышку
Доступу свободному взамен.

х х х

Назвать страну землёй обетованной
Хотелось бы. Мешают пустяки.
Впадают в состояние нирваны
Здесь только разжиревшие братки.
Властям страны, то бишь народа слугам,
Народом заниматься недосуг.
Консилиум врачей Кремля с испугом
Коррупции установил недуг.

х х х

В какое-то время угарное,
Тоску ощущая, живём.
Прекрасные песни гитарные
С надрывом, фальшивя, поём.
Словесной бурдой под мелодию
К искусству пристроился рэп.
Становятся песни пародией,
Озвучив бесмысленный бред.

х х х

Под вертикаль кладут горизонтально
Достоинство, почёт, права и честь.
Свобода прав возможна… виртуально.
Иль на словах -озвучена вербально.
Со стороны властей — наветы, месть
Всем неугодным — их гнобят буквально.
Поход за хлебом — признан экстремальным
И заключённых Совести — не счесть.

Я пишу эти строки ночью глубокой.
Сознание рвется на части, память — тяжелый наркотик.
Мелодия переплетается в сон,
Моя душа поет с ней в унисон.
Подранные коленки. «Мама, помажь зеленкой».
Голос по радио. Серые улицы, военная форма.
Субботнее утро наполнилось дымом,
Суетливые люди смотрели мимо.
Ветер захлопывал двери подъездов,
Раздувая листву на прежнее место.
Вот оно, детство забытых ребят!
Серышево, но я бы вернул все назад.
Вороны слетелись на падаль.
Бетонные плиты, пьяные взгляды.
«Красная плесень» и вопли на хатах.
Местный Шанхай, хваленое гетто,
убитые смолоду в китайских кедах.
Круто быть взрослым. Давай прогуляем уроки.
Держи папиросу. Водка и дым, ответ на вопросы.
Темные улицы, спросы на рынке с кого то за что то.
За что так? И снова вопросы.
Кто то, отъехал я слышал. Куда? Ненадолго?
Бутя, на хате? Раствор и иголка? О боже.
Пьяные звуки веселья, тех, кто по дню собирал бутылки.
Крики, разборки, сходки на рынке.
Босоногий мальчишка с глазами волка.
Малолетние зэки, проклинавшие бога. Без толка.
Птицы покинули гнезда надолго.
Зачем они снова вернутся сюда? Зачем?
Уставшие люди выходили с зеленых машин.
Вечером снова начнется веселая жизнь.
Холод суровой восточной зимы.
Суррогаты сильнее зальют этажи.
Давай расскажи, удиви.
Почему оправдания звучат «C'est la vie»?
Зачем? Зачем это всё?
И не услышав ответа душа вновь уснёт.
Видимо есть где то бог, но только не здесь.
Пускай, жизнь сложный замес.
И все же мне гордо, что я с этих мест.
Пускай все остается как есть.