Хоть кто-нибудь, скажите мне на милость,
Пошто судьба Евгения хранила?
Ведь его пуля Ленского сразила,
В депрессии Татьяна очутилась.

Наивна и доверчива слегка
Судьба, как и Фемида, впрочем.
Под чаши палец той кладут исподтишка,
Она ж — повязкой завязала очи.

…

Онегин, я тогда моложе,
Я лучше, кажется, была.
Но и сейчас я недурна,
А вы лысеете, похоже.
Хочу вам дать один совет,
Носите, милый мой, берет.
Вот мой, малиновый… хотите?
Mon Cher… вы, кажется, грустите?

…

Опять в подъезде надписи, Евгений!
Всё те же: Ж + Т = Любовь.
Не отпирайтесь, вижу Вас насквозь.
Да как не вы? У вас и руки в меле.

… Нынче бьют исподтишка
да по темечку,
Русский в образе «лошка»
в этом времяЧКЕ.

Под березами кресты
в поле бранном…
Не гнездятся аистЫ
в месте странном.

Крутят бесы хоровод
под распятием,
Под пятой кряхтит народ — вот занятие…

Все мы вроде свои — братья-братцы,
Что нам «баксы», рубли,
Чтоб бодаться?..

Выживая — живем,
Ведь мы РУССКИЕ.
Все мы стерпим, сжуем…
Пьем с закускою…

Пьем и пьем…
Бьют свои — кровью харкаем…
Слезы льем,
Но на Власти не вякаем…

(не про то я пишу!
что ж такое, е…
где ж ты поле мое
ВАСИЛЬКОВОЕ...)

Маленький белый комочек
Мягкий, пушистый и добрый.
Незащищенный клубочек.
Праведно Богу подобный.
Качается на качелях,
Цветы вокруг и спокойствие.
Он не зациклен на целях.
Безветрие, рай, удовольствие…
в похабном строе ЖИВОТЫ
ищут еды и суеты,
набивши жвачкой рот, как скот
(тот кто с Душой средь них — урод)
остатки своей Божьей Длани
колют иглой, топят в стакане
кто на вершине пирамиды
сыплют на Души пестициды

p.s.
Маленький белый комочек.
Плачет слезой, между строчек.

Помнишь, мы клятву с тобою давали,
Что встретимся снова в темном подвале
И что дожидаться друг друга мы будем
В том месте, где спят уже мертвые люди,

И что никогда нам с тобой не расстаться,
И нет больше надобности нам прощаться.
Только вот срок исполнения клятвы
От нас далеко, словно призрак проклятый.

И хочется крикнуть пустым небесам:
«Зачем ты так долго нам жить приказал?»
Но тут же пойму я, что цель есть – любовь.
Пусть даже не быть никогда мне с тобой.

Я изредка плачу, глядя за окно,
Но что происходит там мне все равно.
Мне даже не важно, что кто-то сказал,
Что целую жизнь он меня лишь искал,

Что нет человека дороже меня,
А для меня это просто слова.
Помнишь, как радостно солнце вставало
И сил нам с тобою оно придавало.

Теперь же напрасно все кружит оно,
А я по глоткам поглощаю вино,
Пытаясь согреться и просто забыть
Как же мне было непросто любить.

Я похожу на усталую тень,
Что проплывает вдоль каменных стен.
В груди вместо сердца лишь камень лежит
И с грустью печалью тихонько болит.

Я помню, мы клятву с тобою давали,
Что встретимся снова в темном подвале
И что дожидаться друг друга мы будем
В том месте, где спят уже мертвые люди.

Солнце светит за окном;
День чудесен и прекрасен.
Он прощается с зимой,
Чтобы лето было ясным.

Лес. Дорога объездная,
Пыль под пятками лежит
И речушка небольшая
Вдоль дороги той бежит.

От твоих бирюзой отливающих глаз,
Как от вида морского, нельзя оторваться,
В них, как в омуте, я утопаю подчас,
И на милость тебе я готов был бы сдаться.

С тобой рядом душа моя песней поет,
В этой песне слова о любви дорогие,
Каждый день, каждый час, каждый вздох она ждет,
Когда снова увидит глаза голубые.

Присмотреться, увидишь в них небеса,
За морскою волною едва различимы,
Теплый свет наполняет любовью глаза…
В темноте небеса будут необозримы.

Во всем космосе глаз драгоценнее нет,
Эти будут всегда для меня бесподобны,
Можно много потратить на поиски лет,
Но других голубых вы таких не найдете.

Я просыпаюсь вместе с солнцем, что сквозь шторы,
Полоской света ласковым теплом щекочет веки мне…
За форточкой, чуть приоткрытой — сладкий слабый шорох,
Листвы березы той, чья тень уже колышется в окне…

А за окном, уже давно неистово и весело щебечут,
Дворняги-воробьи, что подбирают им доставшиеся крохи…
И утро майское, расправив, словно крылья, свои плечи,
Мне нежно шепчет: «Просыпайся, и… свари нам кофе…»

Хоть и имеет высших два образованья,
Но, оказалось, шут – его призванье.

Гнобят на телевиденьи рекламу.
Ну как же мне не выразить протест?
То, что творят с ней — это просто драма.
Куда глядят Кулистиков и Эрнст?

В эфире ей отводят мало места.
Меж сериалами она всегда зажата,
Оборвана на самом интересном…
Ну как же можно с нею так, ребята?

Рекламы краткость — это страшный бич.
Ведь в тему важно вникнуть досконально.
К примеру, гладкость кожи — как достичь?
За полминуты — просто нереально.

Меня недавно ввергли в страшный шок,
Не дав ответа на вопрос сакральный.
Какой стиральный лучше порошок?
Мне это нужно знать принципиально!

Засилье на экране детективов
Приносит вред рекламе, безусловно.
Вот этот, скажем,… лейтенант Коломбо,
Прервал вчера показ презервативов.

Сегодня он, в своём плаще помятом,
Без всяких санкций влез в рекламу жвачки.
И нагло щуря глаз подслеповатый,
Сожрал весь «Орбит» — это однозначно.

Да и «Каменская», видать, свихнулась.
Совсем, признаться, баба очумела.
Она в рекламу «LOSK, а» влезть сумела. *)
Но в «мокром деле» явно подскользнулась.

Короче, зритель я нераводушный.
Не потерплю издёвок над рекламой.
Ну, дайте ей эфира больше, гады!
Ведь без рекламы — на каналах скушно.

*) LOSK — марка стирального порошка

С Леонтьевым никто на сцене не сравнится.
Он – сам огонь, вулкан, волшебная жар-птица!
Поёт надрывно, страстно, с пылом — жаром.
Лишь зубы блещут, как снега Килиманджаро.