с каждым днём прозрачней тополь-
листья падают в траву.
почти голый этот щёголь
ветки клонит на ветру.

а стоял зелёный, гордый
с кроной мощною своей.
шелестел и днём и ночью,
хоть красивый, но ничей.

одинокий, неприступный
думал он прожить один.
стало сыро, неуютно-
загрустил наш исполин.

и качает его ветер,
рвёт засохшую листву…
я (скажу вам по секрету)
всё равно его люблю!

Как пахнет кашка,
Не каждый знает.
В руках бумажка,
Он их считает.

А кто-то ночью
Под тишь полей
Букет для мамы
Сорвет своей.

Иному дай просто,
Всего горсть воды,
Замесит вмиг тесто
Без лишней беды.

Кому-то ты жизнь,
Отдашь наперед,
Себе лишь на казнь –
Ведь он не поймет.

остались годы за спиной…
а я прикрыла их собой.
и никого в них не пущу,
когда о прошлом загрущу.

там всё теперь только моё:
что умирало, что цвело,
о чём вздыхала в тишине,
о чём мечтала в забытье.

кого любила -не таясь,
с кем воевала — не боясь,
о ком заботилась, ждала
и с кем счастливою была.

о ком душа моя томилась,
что в чудных снах мне ночью снилось,
и как кричала от тоски,
и как сжимала боль виски…

за годы столько накопила,
что на троих вполне б хватило.
всё до конца я сберегу-
не разобью, не уроню.

Горят деревьев светофоры
Зелёным, жёлтым, ярко-красным.
В права вступила осень властно,
Надев трёхцветные уборы.

Зелёным – лету дан был ход.
Его прощальные мотивы
Ещё видны. Порой мелькнёт
Лист изумрудным переливом.

Вот жёлтый – расставаний цвет,
Цвет терпеливых ожиданий.
Им залит нежный силуэт
Осенних призрачных мечтаний.

Цвет догорающих иллюзий
Зажгла октябрьская пора,
Спалив дыханием костра
Опавших летних грёз обузу.

Зелёным, желтым, ярко-красным
Горят деревьев светофоры.
Жаль, что салют огней прекрасных
Отполыхает очень скоро.

Закаты тёплые прольются ливнями,
Восходы нежные взойдут туманами,
Однажды станем мы другими, сильными,
Никем не поняты, немножко странные.
И вместе сильными, и вместе странными
Восходы нежные, закаты тёплые
Сожмём ладонями ещё желанными,
Чтоб как пузырь из мыла лопнули.

упал на голову ко мне
осенний жёлтый лист.
он, кувыркаясь, прилетел,
как цирковой артист.

его осенний ветерок
от ветки оторвал.
а он на землю не хотел
и на меня упал.

а мне прохожие твердят
про листик в волосах.
они, наверно, не грустят,
а я грущу в стихах.

возьму на руки жёлтый лист
и принесу домой.
пусть этот маленький артист
грустит теперь со мной.

Надо ль, осень милая, так грустить-печалиться?
Слёзоньки горючие проливать рекой?
Глянь скорее в зеркальце: ты же раскрасавица!
Золотоволосая, с огненной искрой.

С бабьим летом, ласковым, нынче рапрощалася.
Оттого кручинушка… оттого тоска.
Без объятий солнечных навсегда осталася.
Потому-то льётся слёзушек река.

Не рыдай, родимая! Видно, не судьбинушка –
Рядышком с возлюбленным под венцом стоять.
Ведь свекровью строгою станет тебе зимушка,
И декабрь-суженый замуж будет звать.

Он — красавец писаный, женишок богатенький.
Снежных замков сказочных – у него горой.
Теплоты и нежности — только нет ни капельки.
Ты поплачь, болезная… над своей судьбой.

Шуршит под ногами листва золотая.
Янтарными свечками кроны горят.
Шагаю, весёлый мотив напевая,
И светлая радость на сердце играет.
Как красочен осени пёстрый наряд!

Весь впитанный блеск отгоревшего лета,
Весь солнечный жар, поглощённый листвой,
Теперь отдаётся природой с лихвой.
И, в отблески пламени ярко одета,
Дарует мне осень свой сон золотой.

Лаская и грея восторженный взор,
Пылают деревья багряным пожаром.
Мигает осенних огней светофор.
Художницей-осенью нынче, задаром,
Роскошно раскрашен ландшафтов простор.

Остановился лифт на этаже,
Разрезал воздух грохотом и лязгом,
Сегодня день не милостив ко мне,
Раз даже лифт ворчит безбожно матом.

Открылись двери и я окаменел,
Уже плевать мне было на погоду,
В кабине девушка в изысканном шарфе
Стояла у стены в туфлях на стройну ногу.

Ее глаза шептали мне «привет»,
Они, как синее, без штормовое море,
А наша встреча — это в рай билет
На уходящем к счастью теплоходе.

Жасмин духов предательски манил,
Так было трудно удержаться от соблазна,
Куда идти собрался — позабыл,
Мне не хотелось с незнакомкою расстаться.

… а небо, словно опустилось ниже,
к груди прижалось матери-земли.
и облака, придвинувшись поближе,
овечьим смирным стадом залегли.

пока ещё тихи, ещё послушны,
но лишь осенний ветер — злой пастух,
хлестнёт их посильней кнутом воздушным,
из края в край помчатся во весь дух.

и будут проливать на землю слёзы,
ей жалуясь в сердцах на ветра гнёт.
земля их примет и, сковав морозом,
прибережёт для бурных вешних вод.

а по весне, пока ещё далёкой,
расстают слёзы… потекут ручьём,
и небо вновь покажется высоким,
зовущим в свой лазурный окоём.