Бездетная подружка мне сказала,
За чаем осторожно обронив:
«Какой сейчас ты выглядишь усталой,
Скучны теперь, должно быть твои дни…

Ты как-то похудела, вся согнулась...»
Продолжила она, чтоб не молчать.
Я, искренне ответив, улыбнулась:
«Сынок мне никогда не даст скучать»

Но, взгляд уткнув в окно, я замолчала,
Задумавшись о сказанном на миг:
Да… Я давно подружек не встречала,
Давно уже я не читала книг…

Давно я не валялась в ванне пенной
По два часа, забыв про все дела…
Давно не хохотала откровенно,
Давно я до обеда не спала.

Мне некогда подумать о высоком
И модные новинки обсудить,
Ведь в мыслях: как стереть те пятна сока,
Что Санчус на ковер успел пролить,

Я думаю обычно, приземленно:
О том, что приготовить на обед,
Что нужно разобрать весь хлам с балкона
И разморозить фарша для котлет,

Как сыну в носик капельки закапать
(Он вертится и плачет — хоть кричи )
Я думаю о том, куда мог спрятать
Ребенок снова пульт или ключи…

И в тихие свободные моменты,
Когда затихнет столь привычный гам,
Я быстро пробегаюсь по френдленте,
Читая там про жизни разных мам.

И, может-быть, покажется кому-то,
Что в вечной круговерти дней-ночей
Размениваю ценные минуты
На сотни бесконечных мелочей.

Но — из моей уборки на балконе,
Из выведенных пятен и простуд,
Из стирки — получается знакомый,
Надежно согревающий УЮТ

СЫНОЧКА РОСТ — рождается из дюжин
Проделок, повторяющихся вновь…
А ужин — это даже и не ужин,
В нем вся моя ЗАБОТА и ЛЮБОВЬ

Я занята на свете самым важным:
Устроить день за днем стараюсь я,
Тот теплый мир, в который вечер каждый
Спешит мой муж, живет моя семья:

Пусть в мыслях «Проторогол» и пятна сока,
Пусть реже телевизор я смотрю,
Пусть некогда мне думать о высоком…
Сама это высокое творю!

Прилягу — муж заботливо укроет,
А иногда и сделает массаж
Какое это счастье неземное,
Лежать среди двоих любимых Саш!

Подружке как сказать это? Той самой,
Пока что не имеющей детей?
Боюсь, что не поймет. Вот станет мамой
И дети объяснят все это ей :-)

Не с той ноги я встала утром этим,
И поводов для грусти больше ста:
Устала… Надоело все на свете!
И осень, и капризы, и плита…

Меня все раздражает понемножку,
Убраться не успела — вновь бардак:
И на клавиатуре хлеба крошки,
На полке все расставлено не так,

Войну открыли муж и сын порядку,
Им что-то — бесполезно объяснять,
Один — порвал опять мою тетрадку,
И принялся листы ее жевать

Потом он кремы с полочки бросает,
(Хоть, благо, не умеет открывать ),
Второй — еду к компьютеру таскает,
А мне потом ходить и убирать!

Вчера от друга он вернулся поздно,
А я переживала и ждала…
Ворчу с утра я с видом грустно-грозным,
Обыденные делая дела.

И нет бы им притихнуть виновато,
Но муж ворчит, сын — к обуви полез.
И захотелось мне уйти куда-то :-(
На Санчуса одела я комбез,

Собравшись, выхожу во двор с коляской,
А там… сегодня выпал первый снег!
Летят снежинки по ветру, как в сказке,
Касаясь моих рук, волос и век.
Малыш мой все серьезно созерцает,
К снежинкам интереса не тая,
А снег под ноги падает — и тает,
И с ним — сердитость тает вся моя.

Присела я — и сразу же снежочек
Скатала небольшой моя рука,
Подумалось — вот подрастет сыночек,
И будем мы лепить снеговика

Мне вспомнилось, как прошлою зимою
По этой тропке с пузиком я шла,
С улыбкою мечтательно-смешною
Под сердцем свое солнышко несла

Тогда я так боялась подскользнуться,
А ноги закрывал большой живот…
И, вспомнив, не могла не улыбнуться,
Как все же хорошо, что снег идет!

Звенят, сменяясь, мысли без умолку:
Осталось ведь совсем немного дней:
Запахнет ароматно в доме елка,
Зажжется город тысячью огней,

Вокруг будут веселье, песни, пляски,
Подарки буду я родным дарить…
И шла навстречу снегу я с коляской,
А мне хотелось в воздухе парить.

Ведь так люблю я эти снегопады,
Люблю больше всего свою семью,
Люблю, когда со мною они рядом,
И город этот снежный я люблю.

Пусть слякоть накатали на дорогах,
И потекла пускай от снега тушь…
Я больше не хочу быть злой и строгой,
Со мною рядом счастье: сын и муж!

И дни не будут больше серым бегом
Тоску и грусть собою веять новь.
Я всех вас поздравляю с первым снегом!!!
И пусть у вас сердцах живет любовь!

Свет моей жизни, нежный мой враг,
Счастье и тризна, свет мой и мрак.
Представишь ли, милый, наш нежный рассвет?
И всю нашу вечность безоблачных лет?

Нашу свободу, нашу любовь?
Дорогу влюблённых окрасила кровь.
Могли быть мы в сказке, а в жизни – война,
Чужими мы будем во все времена.

Ты выпил всю душу, о, нежный вампир,
Тебе моё горе – лишь радостный пир.
Скала между нами, стена, океан,
Меж нами – пустыня, печаль и туман.

Ты – волк-одиночка, ты – в сумерках тень,
А я для тебя – лишь живая мишень,
Ты пьёшь моё горе, ты рвёшь мою боль
На части когтями, ты топчешь любовь.

Будто флажками ты загнан в кольцо
Из отрицаний. Ты стал мертвецом.
Ты тень или призрак, возлюбленный мой?
Но знай: даже в ад я пойду за тобой.

Пусть я – твоя жертва, а ты – мой палач,
Пускай твоё сердце не трогает плач,
Но ты – моё счастье, мой ангел, мой свет,
В тебе смысл жизни на тысячи лет.

Пусть холод и смех надо мной твоя власть,
И пусть оценить ты не смог мою страсть,
Мне нужно немного: лишь глаз твоих свет,
Да тень от улыбки. Банальный сюжет.

Я простой бумажный кораблик,
что плывёт из внезапной сказки,
где казалось, что мир — из радуг,
а вокруг только яркие краски.

У меня ни мачт, ни балласта,
из листочка простого сложен,
только знаю, что не напрасно
я плыву снова в мир осторожный.

Ну а в сказке всё было славно,
хотя в ней — ни принцесс, ни драконов,
не найти в ней воздушных замков — для других этот мир заколдован.

Пусть она оказалась короткой,
но зато — прекрасней не сложишь,
я бумажный кораблик кроткий,
много ли на меня возложишь?

Я плыву от радуги к будням,
к постоянной моей рутине,
но не смею сказать я людям,
как мечтаю о море синем.

Я в душе для подвигов избран,
но, видать, такова моя доля…
а от сказки остался лишь призрак,
да кораблик бумажный в ладонях…

Кто-то без спросу включил рассвет,
словно луч красной лампы;
кто-то забрал себе весь наш снег,
кто-то смешал все карты.

Кто-то решил: вместо солнца — дождь,
словно бы так и нужно;
кто-то решает, кого ты ждёшь,
а кто тебе не нужен.

Кто-то зажжёт закат в проводах,
небо раскрасив кровью,
кто-то возьмёт себе весь твой страх,
его подменив любовью.

Кто-то вольёт в твою душу яд,
вновь перекрасив крылья;
кто-то шепнёт: «я люблю тебя»,
кто-то смеётся в спину.

Кто-то отдаст тебе весь свой свет,
кто-то убьёт надежды;
кто-то с тобою — искать ответ,
кто-то один, как прежде.

Кто-то забудет тебя, как сон,
кто-то всегда с тобою,
каждый из нас этот «кто-то», он
вечно с тобой и со мною.

Что такое семья?
это нежность, негасимый, сияющий свет.
Что такое семья?
Это верность, да на сотни вопросов ответ.

Что такое семья?
На рассвете просыпаться от радости дня.
Что такое семья?
Это дети — продолженье тебя и меня.

Что такое семья?
Это счастье — всё, не глядя, делить пополам.
Что такое семья?
Мир прекрасен — и другого не надобно нам.

Что такое семья?
Смысл в жизни, спектр радуги для бытия.
Что такое семья?
Путь до тризны. Рука об руку. Вместе: ты-я.

Вновь у меня обостренье пустых ночей — это, похоже, не вылечить в октябрях;
вроде бы мой, вроде рядом — и всё ж ничей,
и так от этого больно, что лучше яд.

Снова моя тревога пустых дождей — холодом вечным они паутину плетут,
тенью завесивши сумрак осенних дней
льют свои мертвые слёзы — чего-то ждут.

Утром опять тревога чужих стихов
острых, как бритва, пронзительных и живых,
бьёт моё сердце током сплетённых слов,
и я своей болью опять отражаюсь в них.

Снова и вновь обостренье — такой сезон,
когда вытесняет всё прочно лишь чёрный цвет,
когда наизнанку душу, как будто флаг,
когда в звёздном небе ищешь на всё ответ,
когда не впадаешь в спячку — ведь держит клан.

В вену мою иглой
беспощадно впивается утро,
будто ожогом, боль — день надевает свои хомуты.

Снова открыть глаза,
снова вся кутерьма по кругу,
сделать, успеть, сказать,
ждать ночной тишины упругой.

Будто по проводам,
снова я чую твою усталость,
хочешь, тебе отдам,
что ещё у меня осталось?

Очередной листок,
сколько ещё осталось страниц нам?
Тонкий по венам ток,
день раздвигает свои границы.

Любимый мой, ты видишь — там зима
укрыла день тончайшей паутиной,
засыпав пудрой сахарной дома
решила, что темно нам ночью длинной.

Любимый мой, ты посмотри — там снег!
Как будто кто-то распорол подушку,
засыпал кто-то хлопьями нас всех,
наш город стал пушистою игрушкой.

Любимый мой, ведь там была метель!
Нам ураганом сорвало всю крышу,
зима коварно заползает в щель,
её дыханье можем мы услышать.

Любимый, да и пусть там хоть потоп,
мне не страшны с тобой любые беды
мирок наш не боится холодов,
и нам тепло — чего бы кто ни делал.

У меня были крылья чёрные,
словно пеплом, да сажей измазаны,
грациозные, утончённые,
ох, недобрые, да прекрасные.

У меня были крылья красные,
тихо кровь с них на землю капала,
эти тоже были опасные,
и с оттенком смертельного запаха.

У меня были крылья серые,
тихой тенью скользили в воздухе,
эти были самые смелые,
и не нужно было им роздыха.

Я бескрыла была, как падшая,
человечье носила обличье я,
и без крыльев жила, уставшая,
нелюдимая, нелюбимая.

Ну а ты подарил мне белые,
я теперь смогу побыть ангелом,
и могу без опаски в небо я
подниматься. Теперь — так правильно.