Мы любим, лихо, риск!
Не терпим оскорблений.
Мы слышим, за спиной,
Безумцы! Так, и есть!
Дерзки, не на словах мы,
Не веришь? Пробуй в деле,
А не хватает духа,
Уйди, и не трепись!
Уют семейный мы,
На дух свободы променяли,
На звук гитарных струн,
И на манящий, звездный свет!
Нам заменяют жен,
Королевы стриптиз бара,
Покрытый хромом байк,
Мокрый асфальт шоссе.
Со скоростью кометы,
По жизни пролетая,
Мы оставляем яркий,
Неизгладимый след!
Мы не умрем, как вы,
От старческих печалей,
Не до печалей нам,
В двадцать первый век!
Константин Болкунов.
Поезд мчит через просторы белые,
подгоняя сам себя вперёд.
За окном – страна заледенелая
отмечает буйно Новый год.
Выпив водки, как хлебнув из проруби,
там поют – аж кругом голова!
И взлетают из груди, как голуби,
в белый пар одетые слова….
В Вунг Тау – плюс тридцать. А где-то в далёкой Москве
сейчас – минус тридцать. И снега – по самые крыши!
Я радуюсь солнцу, что блещет в заморской листве,
я радуюсь морю, что йодом в лицо моё дышит.
В Вунг Тау так сладко, забыв о московской зиме,
бросаться в волну, растянувшую хвост на три мили,
а ночью смотреть, как плывут сухогрузы во тьме,
и пить самогон из вьетнамской плетёной бутыли.
Вунг Тау – не город, а маленький красочный рай,
где рынок звенит голосами, как чудная лира.
Гуляй меж рядами, торгуйся, смотри, выбирай –
отсюда никто не уйдёт, не купив сувенира.
Но будь начеку! Чуть зевнул – и пропал кошелёк.
Чуть сумку оставил одну, наклонясь к продавщице –
и кто-то её в тот же миг из-под рук уволок…
(Тут много охочих за чей-нибудь счёт поживиться!)
Но главное – радость, что в сердце кипит, словно страсть,
при виде бурлящего моря, и неба, и солнца.
Её, точно сумку, вовек никому не украсть,
и, чувствуя это, душа от восторга смеётся.
И сердце ликует, вбирая в себя синеву,
и шепчет себе: «О потерях былых – не печалься».
Вунг Тау – не город, а сказочный сон наяву…
О, как бы хотелось, чтоб он никогда не кончался!
Никогда не поздно быть любимой,
Никогда не поздно слышать:«Я люблю тебя!»
И не надо быть такой унылой,
Любовь — не предсказуемей огня.
Никто не знает от чего желание загорится,
Никто не знает, что потом случится.
Ведь человеком управляет, что-то сверху,
И он проходит, неприменно эту веху.
В чем зацепка, в чем любовь сокрыта?
О той любви поэты пели так открыто.
И надо понять-любовь это песня,
И это не блеск на руке перстя…
Владимир Вальков
Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.
Красотой немыслимой упьюсь,
Чтоб душа картины те хранила,
Этой грустью осени, ты Русь,
В каждом сердце что-то заронила.
Шёпот твой то светлый и живой,
То с кленовых веток хмарью плачет,
Тайны приоткрыв над головой
Пройденным он путь нам обозначит.
А, когда с церквей прольётся звон
И растает в розовом закате,
Нужный выбор сам волною он
Из глубин сознания накатит.
Где-то вечность с нами говорит
И текут мгновенья не для прозы,
Под застывшим всполохом зари
Жгут листву сусальную берёзы.
Я просыпаюсь вместе с солнцем, что сквозь шторы,
Полоской света ласковым теплом щекочет веки мне…
За форточкой, чуть приоткрытой — сладкий слабый шорох,
Листвы березы той, чья тень уже колышется в окне…
А за окном, уже давно неистово и весело щебечут,
Дворняги-воробьи, что подбирают им доставшиеся крохи…
И утро майское, расправив, словно крылья, свои плечи,
Мне нежно шепчет: «Просыпайся, и… свари нам кофе…»
Мне больше нечего сказать.
Вы за меня и так сказали…
Отбросив в сторону тетрадь,
Я Вашу книгу вновь листаю.
В ней, перелетом птичьей стаи,
Шумит и празднует апрель…
А я же с упоением читаю,
Перевернув страницу про капель,
Главу про лист березы в мае…
Мне больше нечего сказать.
Вы все и так уже сказали…
Из года в год не устаю читать
Все то, что здесь Вы описали.
С дождем, понизив градус настроенья,
Одев в плащи людей мне незнакомых,
Почувствовав себя хозяином, нескромно,
Заплакал вдруг апрель слезой осенней.
Еще вчера, забытым солнцем обжигая,
Небритых щек моих обветренную кожу,
Он время подгонял, натягивая вожжи…
А нынче сдался… Что ж, дождемся мая…
Никогда не знаешь, что случится,
И в пространстве иногда случается забыться.
Не спешу знакомиться с фантомом,
Не гневлю я Бога и дружу с законом.
В виртуальном мире -так легко сломаться,
В виртуальном мире-есть опасность признаться.
Бродят призраки в разных обличьях,
Зазывают, ласкают словами, забывая о приличиях.
Иногда это просто спасает,
Иногда эти речи порой раздражают.
Но понять я стараюсь иных,
Может это их жизнь-в разговорах пустых…
Ну все пока я убиваю
Слова что сказать я не могу
И постоянно забываю
Что убить я не смогу
В руку пистолет слегка дрожит
И совесть идет к чертям
Пуля как оса летит, жужжит
И разлетаеться по частям