Не смотри мне в глаза опечаленно
Проржавела былая сталь,
Я теперь навеки отчаялся
И всё чаще кого-то мне жаль.

Жаль дождей надрыв в издыханьях,
Жаль своих старых друзей,
И что только в воспоминаньях,
Я живу среди мрачных дней.

Мне себя уже не переделать,
Не засыпать в душе овраг,
И не будет снегами белыми,
Затмевать полуночный мрак.

И пойду я с думами прошлыми,
Ворошить и трепать листву,
Что навеки внутри запорошила,
Души больной лугову.

Сколько ж слов поисписано сказано,
Сколько строк длинных в дожде
Все вместе печалью связаны,
И сидят в стихотворной узде.

Я не буду спрашивать у Бога
Сколько мне отпущено ещё.
К небу всё равно ведёт дорога,
И от груза лет болит плечо.

Вызнавать не стану у кукушки
Долог или короток мой век.
Только вот у матери-старушки,
Не скатились б слёзы из под век.

Не пойду к ворожее-гадалке
На судьбу раскладывать пасьянс.
Денег на гаданье мне не жалко.
Изменить судьбу — имею ль шанс?

По кофейной гущи очертаньям
Будущность и вовсе не видна.
Не проникнув в тайны созерцаньем,
Чашу жизни выпью всю, до дна.

Об одном лишь к небесам взываю
C просьбою единственной своей:
Пусть душа горит, не угасая
До конца мне отведённых дней.

Земля сокрушается, земля распадается, земля сильно потрясена. Шатается земля, как пьяный. И качается. Как колыбель. И беззаконие её тяготеет на ней. Ис. 24: 19,20.
Земля.

Земля – она устала от войны.
Ей надоели крики, плач и стоны,
Безумия губящие законы,
Ей хочется покоя, тишины.

Ей тяжело держать гнездо разврата,
Разгул, позор, и мерзость суеты,
Наживы лёгкой дерзкие мечты,
И меч, которым убивают брата.

Колышется, качается земля,
Ей хочется стряхнуть с себя безумье,
Сойти с орбиты, чтобы в новолунье,
Водою смыть всё гнойное с себя.

Дышать ей стало очень тяжело,
Ей не хватает воздуха для жизни,
И, задыхаясь, огненные брызги
Она бросает на своё чело.

Горит земля, горячка у планеты,
Она больна, ей очень тяжело
И ей подняться будет нелегко,
Покинута, голодна и раздета.

Где силы взять, когда кругом враги?
Когда всё человечество жестоко?
Когда на скорбь её не поднимают око
И сыплют соль в болезни очаги?

Вздохни земля, тебе ещё осталось
Не задохнуться в мусорной пыли,
Не захлебнуться в собственной крови,
И одолеть гнетущую усталость.

Вздохни и ободрись, моя земля,
Судьба твоя и исцеленье в Божьем Сыне!
И то, что происходит с тобой ныне,
Словами описать никак нельзя.

Трясёт тебя, знобит и лихорадит,
Но ты в своих скорбях не унывай,
Твоей болезни Бог положит край,
Морщины на лице твоём разгладит.

В тысячелетнем царстве будет радость,
Господь тобою будет управлять
И над норою аспида играть
Младенец будет! И уйдёт опасность!

И зацветут тогда твои сады,
Начнёшь дышать и ровно и свободно,
В лице Господнем будешь ты угодной,
И сбудутся тогда твои мечты!

* * *

Видишь ли ты иногда по ночам мои сны,
Как угасает любовь в них и наши мечты?
Сумрачный свет упадет в спальне рядом с тобой,
Ты не гони его – это я рядом душой.

Как покрывалом, укрою тебя я теплом,
Яркость свеченья убавлю у звезд за окном,
Руку согрею, ее сжав ладонью своей,
И поцелуй подарю самый ласковый ей.

Может быть ты в сновидениях откроешь глаза,
Вниз побежит по щеке на подушку слеза,
Сердце защемит ужасная, адская боль,
Я не могу из него никак вырвать любовь.

Пальцы коснутся твоих шелковистых волос,
Путаясь в них, оставляя рисунки для кос,
Взгляд твой накроет меня как морскою волной,
И до утра в храм любви превратится твой дом.

Мы навсегда с тобой связаны чувством одним,
Словно хрустальную вазу от прочих храним,
Хоть любовь склеена из миллиона частей,
Я свое счастье нашел только рядышком с ней…

Меж лесами, городами, сёлами
Бродит Август, солнцем коронованный.
В кудри малахитово-златые
Паутинки вплёл себе седые.

Летней королевскою казной
Август щедро делится с Землёй.
Утопают в роскоши сады.
Зреют драгоценные плоды.

Серебро зеркал – на глади вод.
Бирюзой украшен небосвод.
На траве блестят росинок стразы,
В бархате небес ночных — алмазы.

По полям — волной гуляет злато.
Колосится урожай богатый.
Тяжелеют зёрен янтари
Под огнём рубиновой зари.

Сегодня блинчики спекла,
Компот наваристый сварила.
Хочу почтить отца,
Сегодня 89б было.

Воспоминания настигли,
все детство пронеслось в мозгу.
Прикосновенье рук я не забыла,
И помню, как к нему бегу.

От звуков в небе самолетов,
Он успокаивал меня:
«Пока я жив, не будет пулеметов!»
Я засыпала слов храня…

Ты воевал, как все солдаты,
И в танке ты горел не раз.
Один ты выжил с экипажа,
Об этом я услышала рассказ.

Спешу душой неосторожной ступить за горизонта край.
Почувствовав чудес возможность, шепчу мечте: «Не улетай».
Разгорячив воображеньем, галопом… вскачь пускаю мысль,
За ней фантазии виденья, как птицы, стаей понеслись.

И вот уже неудержимо на лист бумажный чередой,
Друг друга торопя, ретиво, строка ложится за строкой.
Там близость тайны очертаньем сквозь ворох слов проступит вдруг,
Чувств окрылённых трепетанье листвой осенней на ветру

Заденет грустью потаённой открытых струн чужой души,
Мотив осенний с перезвоном в сердцах негромко зазвучит,
Под рифмы тихие напевы стихов закружит хоровод,
Душа взлетит… исчезнут стены… и распахнётся небосвод.

Молитвы всходят к небесам
По нашим тихим голосам.
Как по ступенечкам, всё выше,
Идут в надежде — вдруг услышит?
… Услышит Он, иже еси,
Слова: «О, Господи, спаси!»,
И чудо, может быть, для нас
Сумеет сотворить тотчАс.

И, хоть умом почти не верим,
Души приоткрываем двери…
С наивностью, почти ребячьей,
Читаем «Отче наш»… и плачем.
К незримому Отцу взывая,
О чём то просим, умоляем,
Стучимся в высшую обитель,
Откликнись, отзовись, Родитель!

Пускай не молимся прилюдно,
Но вера в нас живёт подспудно.
Под взрослости покровом тонким
Скрываем мы в душе ребёнка,
Так ждущего отцовской ласки!
Так страстно верящего в сказки!
Так ищущего утещенья
В нелёгкие судьбы мгновенья!

А любовь иногда все ж уходит,
Задумайся, ищи в себе причину.
И не вини заблудшего мужчину,
Что за тобой не бросился в пучину.

И все-таки любовь уходит,
Найти себя ты в жизни постарайся.
Все радостней себе так улыбайся,
Забыть, забыть о былом старайся.

И пусть любовь уходит,
Не угадаете, что будет завтра.
Может алая прибьется яхта,
Может выпадет козырная карта…

И если любовь уходит,
Не нужно сутулить спину.
Голову гордо вскинуть,
Красивый наряд накинуть!

Может выпадет козырная карта…

Бессонница. В ночи плывёт Луна,
На тёмный мир бросая взор бесстрастный.
Как величаво холодна она!
Спокойна, равнодушна, безучастна…

Что ей, Луне, до наших скромных дел,
До мук не спящих по ночам поэтов?
Таков, как видно, наш земной удел,
Слагать ей безответные сонеты.

А ведь могла бы, коль на то пошло,
Принять в нас, сирых, большее участье.
Отдать нам своё, лунное, тепло,
Иль обласкать лучами лунной страсти.

Ведь ей посвящено немало строк,
Но вспомнит их красавица едва-ли.
Ахматова, Бальмонт, Бодлер и Блок
Пред ней, надменной, душу открывали.

Есенин, Пушкин, Мандельштам и Фет
Ей поверяли тайны дел сердечных.
В поэзии оставив лунный след,
Творенья их сияют славой вечной.

К ней, недоступной, в облачную высь,
Исторгнуты запалом вдохновенья,
Как корабли, стихи в ночи неслись,
В блистательном таланта озареньи.

И что ж? Невозмутима и бледна,
Луна свой путь свершает молчаливо.
Как раньше, неприступна и горда,
Заносчива, бездумна и спесива.

Не тратьте же, друзья, свой дивный дар
На тех, кто не оценит труд поэта.
На тех, кто светит отражённым светом
И не горит, а лишь пускает пар…