Быть может, это не конец…
Всего лишь грусть в пути начале.
В каморке брошенных сердец
Слова надежды засверкали.
И тонкой нтью нежных строк,
Засеребрившихся, как иней,
Вы мне преподали урок:
Вы мне надежду подарили.

Светлее пусть станет
От звона капели.
Весна не обманет.
Всё станет нежнее.
Сотрёт лучик солнца
Угрюмость земную.
К земле прикоснётся
Своим поцелуем.
Расстопит поспешно
Последние льдинки.
А ветер успешно
Осушит слезинки.

Струною рвутся нервы
Порой от передряг.
Покой душевнй прерван
И всё вокруг не так.
Не так сияет солнце,
Не так идут дожди.
Любимый, всю до донца
Меня не осуди.
Усталость накопилась
И душу обожгла.
Прости, коль повинилась.
Такие вот дела…

В тени ветвистого платана
Взирает Пушкин благосклонно
На город, дивно обновлённый,
Меняющий свой облик рьяно.
Чуть-чуть поодаль, с пъедестала,
Приветственно подняв десницу,
Сам Дюк на зданье морвокзала
Гордясь, глядит — не наглядится.

Шумят каштаны на Приморском
Над головами одесситов.
Здесь так изысканно… и просто,
Душа здесь всем ветрам открыта.

Словно грибы растут кафэшки
Под разноцветными зонтами.
Там можно поболтать с друзьями,
Поговорить «за жисть» неспешно.

Всех банков в городе не счесть.
Красотка " Южная Пальмира"!
Неужто ты почтёшь за честь
Финансовой стать «крышей» мира?

Меняется твой лик, Одесса,
И не стареешь ты душой.
В мир с неизменным интересом
Свой взгляд бросаешь молодой.

Тебя, как книгу, я листаю,
Любимые перечитав страницы.
Пусть наша встреча повторится!
С тобой, Одесса, не прощаюсь.

Так хочется вериить по-детски наивной душой
В возможность чудес… в то, что сказка ко мне постучится.
Войдёт Дед Мороз всамделишний с мешком за спинрой.
На санках меня пригласит вместе с ним прокатиться.

Волшебных оленей копытца забъют, застучат.
Упряжка помчится, взметнув снежный вихрь за собою.
Морозные санки легко в небеса нас умчат,
Скользя средь мерцающих звёзд над уснувшей землёю.

Занимется дух от восторга пред дивной красой
Бескрайних просторов земли, тишиною объятой.
Дадёко внизу засверкает снежок голубой,
Украсивший землю своим покрывалом богатым.

Над нами воздушные лайнеры будут летать,
В ночи бортовыми огнями ритмично мигая.
Оттуда и наш экипаж кто-то сможет узреть,
Глаза в изумленьи от вида чудес округляя.

Очутится наша упряжка на Млечном Пути,
Напьются олени там досыта звёздного света.
Сумеют на полном скаку без труда обойти
Летящую, с ярким хвостом, ледяную комету.

Вот так, налетавшись, вернусь я под утро домой,
Усталая и опьянённая встречей с мечтою.
Запомню надолго полёт неземной, колдовской.
Ау, Дед Мороз! Прилетай ещё, милый, за мною!

кабы беды все — да по касательной,
а не по секущей прямо в душу,
жизнь была бы просто замечательной,
да и вид наш внешний стал получше.

кабы все невзгоды — да лишь краем
по душе, в ней не оставив вмятин,
жизнь бы нам тогда казалась раем,
и наружность стала бы приятней.

кабы все напасти — да горохом
о душевный панцирь… врассыпную,
жить бы было нам совсем неплохо,
от морщин избавились б вчистую.

кабы все плевки — да бумерангом
из души в обидчиков летели,
то-то стала б наша жизнь отрадной
и лицом бы мы помолодели.

Жизнь на радости не богата.
Солнце тучами часто скрыто.
Наш кораблик несёт куда-то
По реке из грёз позабытых.

А так хочется, чтобы нас ждали!
И готовились радостно к встрече.
Яркий, праздничный стол накрывали.
Зажигали вечерние свечи.

Говорили слова, от которых
Забывались все беда-напасти.
И их слушая снова и снова,
Голова бы кружилась от счастья.

Вот небо открылось, я вижу в мерцании звездном
Бескрайнюю вечность, огня бесконечную песню.
Я крылья расправлю, и нежно с великой любовью
Тебя обниму и взлечу за край сферы небесной.

В безмолвии ночи я нежности душу открою
И сердце своё я отдам, чтоб уже не исчезнуть.
В бескрайнем полете я жив буду только тобою
И если паду, то тобою смогу и воскреснуть

Мы в небо поднимемся новою звездной тропою,
Посмотрим друг другу в глаза и увидим в них нежность,
И счастливы будем любовью простой, но святою,
Нам будет казаться секундою целая вечность.

Так пусть мое сердце прикрытое твоею рукою
Согреет тебя и вернет вновь тебе безмятежность.

Опять тебе, душа моя, неймётся!
Чем недовольна? Что вокруг не так?
То, видите-ль, нещадно жарит солнце,
То дождик хлещет, так его растак.

Ругать погоду — скверная затея.
Ведь против ветра проку нет плевать.
Уж лучше, небеса корить не смея,
Стихи им, как Рязанов, посвящать.

Стихия разгулялась? Что-ж, прекрасно.
Воспой её безумство, силу, власть.
Поэта дар не пропадёт напрасно.
Не сгинет втуне вдохновенья страсть.

Прошу, ветрило, в творческом порыве,
100 рифм в минуту лихо поднеси!
Не будь душа ленива и спесива.
Любой погоде говори — МЕРСИ.

И каждый день, по вечерам,
А также беспросветной ночью,
Сквозь мыслей форменный бедлам
Бреду по вновь рождённым строчкам.
И в них, как будто в небесах,
Гуляю долго — до рассвета.
Пытаюсь рассказать ПРО ЭТО
В строках баллады иль сонета,
Но… раздолбав их в пух и прах,
Опять душу в себе поэта.